Кукушка - Вячеслав Жуков

– Постой.

Серебряков медленно обернулся, с покорностью уставившись хозяину в глаза.

– Вот еще что. Девчонку эту надо тоже убрать. От греха подальше. Ну её к лешему. Но сначала Тяпу. И побыстрей. А со своим пасынком негодяем я сам разберусь. Иди.

Серебряков молча кивнул и вышел из кабинета.

Через три дня авторитетный вор в законе Леня Тыкалин был застрелен недалеко от Курского вокзала, куда он приезжал, чтобы посмотреть как идут дела в его магазине. Убийца, молодой парень, на глазах у Ксении и татарки Фаины двумя выстрелами прикончил Леню. И скрылся. Тогда он не знал, что та девушка, которую он тоже должен убить, находится от него всего в трех десятках шагов. Как и не догадывался о своей скорой кончине. Он поехал в общежитие колледжа, но ему там сказали, что интересующая его девушка Ксения Лиманова больше у них не живет. Из колледжа она отчислена и отправлена домой на родину. Об этом он немедленно доложил Серебрякову, не зная, как теперь быть. Ехать черт знает куда, ему жутко не хотелось. Да и не пришлось, потому что в тот же вечер на окраине Москвы в сточной канаве был найден его обезображенный труп. Без документов, что создало огромные трудности сотрудникам милиции в установление личности.

Ксения задумчиво смотрела на свою фотографию, выложенную на стол Берсеневым. Негодяй Лешенька постарался, запечатлел ее голой во всей красе, когда она только что вышла из бассейна и даже не успела обтереться полотенцем. Волосы мокрые. На груди – капельки воды. Наверное, ему доставляло удовольствия таким образом глумиться над ней. И вот что из этого вышло. Фотография попала к тому, к кому не должна была попасть. Ведь Лешенька говорил, что фотографирует Ксению чисто для себя, чтобы изредка любоваться ее красотой.

Оказалось, он и в этом не сдержал слово.

– Ты что молчишь? Язык проглотила? – спросил Берсенев, посчитав, что молчание слишком уж затянулось. И если девчонка таким образом решила поиграть на его терпение, так это зря. Терпение его не беспредельно, о чем она может скоро узнать и пожалеть.

Ксения вздрогнула, когда открылась дверь и она увидела вошедшую Лилию Станиславовну. В руках Квинт держала ребенка. Ксения подскочила с кресла, сердце подсказало, это ее малыш. Хотелось взять, прижать его к груди, но резкий голос Берсенева заставил ее остаться на месте.

– Ты не ответила на мой вопрос! – произнес он отрывисто.

– Да, да. Это я, – выкрикнула Ксения.

– Очень хорошо, – на лице Берсенева заиграла довольная улыбка. Пока все неплохо получалось и так, как это надо было ему. – Тогда, девочка, у меня к тебе последний вопрос. Если потребуется, ты расскажешь о том, как с тобой развлекался Гармаш на его даче?

– Да. Расскажу все что хотите, только отдайте мне ребенка, – не дожидаясь, что на этот раз ей ответит Берсенев, Ксения кинулась к Лилии Станиславовне и выхватила из ее рук малыша.

– Вот и отлично, – похвалил Бесренев ее. – Пока поживешь тут у меня, – сказал он и кивнув на дверь добавил: – Иди. Тебя проводят в комнату.

Ксения вышла, бережно прижимая к себе малыша. Он спал и посапывая во сне, потягивал соску. Будить его она не стала, хотя так хотелось, чтобы он открыл глазки и посмотрел на нее. Теперь они будут вместе, и Ксения никому не отдаст своего ребенка, разве только вместе с ее жизнью. Но за это она еще сумеет побороться.

Увидев, что стоящий в коридоре верзила охранник наблюдает за ней, она улыбнулась.

– Я нашла своего малыша, – сказала она. Но охраннику как видно хотелось спать. Он широко зевнул и ничего не сказав, махнул рукой, чтобы девушка шла за ним.

Лилия Станиславовна прикрыла дверь. Потом подошла и села в то кресло, где пару минут назад сидела Ксения. По выражению лица Берсенева догадалась, тот не очень хочет ее видеть, но решила поговорить с ним не откладывая.

– Ты добился своего, – сказала она.

Берсенев хитро улыбнулся, перебирая пальцами по кожаному подлокотнику, как пианист по клавишам.

– Ну пока не совсем, – ответил он. – Гармаш – фигура сильная. Поэтому, еще придется приложить кой, какие усилия, чтобы сломить его. И очень постараться, чтобы всё было так, как надо.

Лилия Станиславовна вздохнула. По ее лицу не трудно было догадаться, дальнейшие детали того, что задумал Берсенев, ее не интересуют. Свое обещанное, она выполнила.

Она достала сигарету, хотела закурить, но передумала. Решила не досаждать Берсеневу сигаретным дымом. Особенно сейчас. Берсенев опасный человек. А теперь, когда девчонка и ребенок у него, получается, что она с Юлькой вроде как Берсеневу и не нужна.

Квинт сунула сигарету обратно в пачку.

Наблюдая за всем этим, Берсенев улыбнулся, удовлетворенно кивнув.

– Правильно. Давно тебе говорил, бросай курить. Ведь ты как врач знаешь, курение вредно для здоровья. И все равно куришь. Не хорошо, – неодобрительно покачал он головой.

– А что, наверное и в самом деле брошу, – улыбнулась Лилия Станиславовна. – Как уеду отсюда, так и брошу. Ведь ты позволишь нам с дочерью уехать? Не так ли? – спросила она, пытливо взглянув Берсеневу в глаза.

Кажется, он сейчас не очень хотел говорить на эту тему.

– Знаешь, сейчас уже позднее время для разного рода разговоров. Давай обо всем поговорим завтра. Если ты, конечно, не возражаешь, – предложил он.

Лилия Станиславовна поняла другое: ее бывший покровитель еще не принял окончательного решения как поступить с ней. Скорее всего, былые заслуги в счет не войдут. А раз так, то решение может оказаться ни в ее пользу и она разделит участь Костика. Берсенев всегда так поступал с ненужными ему людьми. И если она не позаботится о себе и о дочери сама, то за нее этого не сделает никто. Ее убьют. А дочь, скорее всего, отправят в какой-нибудь бордель для малолеток.

От этих мыслей Лилии Станиславовне делалось не по себе.

– А разве я могу что-либо возразить? – ответила она ему в угоду, чтобы повелитель не рассердился.

– Ну вот и ладненько, – легонько прихлопнул он Лилию Станиславовну по коленке. – Иди, отдыхай. А завтра мы обо всем и поговорим.

– Что ж, завтра, так завтра, – сказала Квинт и вышла из комнаты. Хотелось бы верить, что завтра или после завтра они с Юлькой уже будут далеко отсюда, но интуиция подсказывала обратное. Если не сказать больше. Ближайшее будущее для Квинт виделось в черном цвете. Особенно сейчас, когда ее роль выполнена и она Берсеневу не нужна. И вообще, еще неизвестно, наступит ли для нее то самое завтра.

В коридоре она увидела охранника. Молодой верзила скучал, от нечего делать прохаживался туда сюда. В его обязанность входило приглядывать за комнатой Лилии Станиславовны, а теперь еще и за той где была Ксения. Да и Юлька еще никак не могла привыкнуть к новому лицу матери и пожелала находиться отдельно. Ей тоже выделили комнату.

Подойдя поближе к охраннику, Лилия Станиславовна обольстительно улыбнулась. Охранник как завороженный уставился на нее.

– Тебе чего?

– Да, в общем-то, ничего. Просто смотрю…

– А…а, – кивнул парень, пока еще не понимая, чего это бабешка так пялится на него.

– Смотрю, такой хороший мальчик прозябает тут в коридоре. Может быть, зайдешь? – кивнула она на дверь спальни.

Верзила посмотрел в один конец коридора, потом в другой. Потом на Квинт. Ему нравились такие стройненькие как Лилия Станиславовна. Сисястые, с кругленькой упругой попкой. И можно бы зайти к ней. Но вдруг Берсенев увидит.

– Нельзя мне. Я тут должен находиться. Присматривать…

– За кем? – вздохнула Лилия Станиславовна. – Там, – кивнула она в дальний конец коридора, где был выход, – дежурит еще один такой же горемыка как ты. И на воротах тоже. Отсюда мышь не проскользнет.

– В общем-то, верно, – понемногу начал сдаваться парень, уже посматривая на Квинт плотоядно и подумывая о том, что и в самом деле, можно с этой жопастой бабешкой побарахтаться на постели.

– Ну так в чем дело? Пошли ко мне. Неужели тебе не надоело торчать тут одному? Топчешься тут как неприкаянный, – Лилия Станиславовна нарочно пошире распахнула дверь комнаты, заманивая охранника.

– Да я бы мог… – парень замялся.

– Так чего ж ты? – настойчиво спросила Лилия Станиславовна, раздражаясь его нерешительности. Ведь как девочку приходится его уламывать. Такой и в постели удовольствия вряд ли доставит. Мужик, называется.

– Если хозяин увидит, что я зашел к тебе в комнату, мне конец, – как будто пожаловался верзила охранник, жадно поедая аппетитную женщину глазами. Такие бабы очень даже в его вкусе.

Лилии Станиславовне стало жалко на него смотреть. Вот дает он. Ему хочется и колется. А мужик, все-таки, должен быть решительней и немножечко пожестче. Ведь женщинам нравится когда их берут вот так сразу.

– Лишь бы твой конец тебя не подвел, – перешла Квинт к решительным действиям и ухватила парня рукой между ног, отчего тот ойкнул, – а о хозяине не переживай. Он сейчас уедет.