Тамплиеры и ассассины: Стражи небесных тайн - Джеймс Вассерман

Те немногие, кто поднимался на этот уровень, переходили от философии к мистицизму. Ученики знакомились с дуалистической доктриной первичной и вторичной причин (первоначальной и последующей). Она противоречила вере в божественное единство. Те, кто доходил до этой ступени, изучали теорию Аристотеля о вечности материи; акт творения понимался как приведение материи в движение, породившее время и способность к изменению.

На этом уровне раскрывалась чрезмерность эзотерических учений. Утверждалась относительность морали и, как следствие, несоотнесённость действия с нравственностью (или отсутствие абсолютных ценностей). На этом уровне дальше конкретизировались два принципа, которые вводились раньше. Первой безымянной причиной был Бог, мысль Бога стала эманацией и второй причиной; она получила название Логоса, который служил посредником между Богом и человеком. Таким образом, провозглашалось существование бесформенной, неназванной, непознаваемой сущности, предшествовавшей всем дуалистическим понятиям и несводимой к ним.

На этой ступени посвящённый изучал греческий гностицизм — космологическое учение о душе, небесах и небесной мудрости. Исмаилит девятой ступени был истинным философом, устанавливавшим законы сам для себя. Учение этой ступени является источником расхожей цитаты, которую приписывают Хасану ас-Сабаху: «Истины нет, всё разрешено». Эти слова нашли отражение в откровении английского мага XX века Алистера Кроули: «Делай всё, что хочешь, только в этом заключается Закон». Под этим подразумевается отказ от собственного «эго» и чистота нравов, сопутствующие успешному поиску духовной истины, когда сам ученик наконец способен положиться на собственное восприятие мира, чтобы понять свою миссию.

Приложение 2

Книга рыцарей тамплиеров

Гуго де Пейену, рыцарю Христа и Великому магистру воинов христовых, от Бернара, скромного аббата монастыря в Клерво, с пожеланием побед.

Если только я не ошибаюсь, мой дорогой Гуго, Вы не единожды, не дважды, но трижды просили меня написать наставление для Вас и Ваших братьев. Ибо, как Вы говорите, если я не имею дозволения метать копьё, то могу, по крайней мере, направить своё перо против врагов Ваших. Вы говорите, что Сия духовная, а не материальная, помощь, способна оказать Вам необходимую поддержку. Я долго заставил Вас ждать, но не по причине моего пренебрежения Вашей просьбой, а оттого, что я хотел уделить ей должное внимание. Поскольку я бы предпочёл, чтобы более умелая, а не моя неопытная рука взялась за дело. Я опасался, что из-за своего неумения лишь усложню задание, которое всё равно будет необходимо выполнить.

По этой причине, не понапрасну прождав столько времени, я, приложив все усилия, выполнил Вашу просьбу. Пусть же моя неспособность исполнить её успешно не будет ошибочно принята за отсутствие желания. Я предоставляю судить читателю, удалось мне выполнить задание или нет. Даже если кто сочтёт мой труд плохим или посчитает, что я не достиг цели, всё же буду рад тем, что приложил все свои усилия.

1. Мне думается, что новый рыцарский орден, появившийся на Востоке, возник именно в том месте, которое однажды посетил сын Божий во плоти. Тогда сын Божий прогнал сыновей тьмы своей могучей десницей, а ныне он несёт смерть их ученикам, непокорным сынам, он разит их руками своих защитников. А своему народу приносит искупление, затрубив в рог спасения в благородном доме Давида, слуги своего.

Сей новый рыцарский орден неизвестен в веках. Он ведёт две войны: одну против противников плотских, а вторую против воинства злых духов на небесах. Мне не представляется удивительным, если человек сражается с врагом земным, ибо сие мы видим часто. Когда добрый дух сражается против злых духов и грехов, в сем поступке я тоже не нахожу чуда, хотя он и достоин похвалы, ведь в мире живёт много монахов. Но, если воин вооружён обоими мечами и знак благородства украшает его пояс, сочтёт ли хоть единый человек это обычным и не будет ли восхищён, ведь сие неведомо миру?

Поистине, он бесстрашный рыцарь, защищённый со всех сторон, ибо тело его защищают доспехи, а душу — вера. Он, несомненно, ограждён со всех сторон и не боится ни демона, ни человека. Почему он должен опасаться за свою жизнь или страшиться смерти, когда он живёт во Христе и почиет во Христе? Он верно и преданно служит Христу; он желает освободиться и соединиться с Христом.

Рыцари, идите же вперёд смело, и решительно гоните врагов Христа. Верьте в то, что ни жизнь, ни смерть не смогут отделить Вас от милости Божьей, в которой пребывает Иисус Христос. В любой опасности твердите: «И в жизни, и в смерти Бог с нами». Как славно вернуться из подобной битвы! Как благословенно пасть мучеником в битве! Возрадуйся! Смелый победитель! Если ты сражаешься и живёшь в Боге — это слава и радость, а если погибнешь, соединишься с Господом. Жизнь, несомненно, полна даров, а победа достойна славы, однако, священная смерть лучше. Подумай, если умершие в Боге благословенны, то сколь благословеннее умершие ради него?

2. Поистине, Господу дорога смерть его преданных воинов, гибнут ли они дома или на войне. Однако много лучше и славнее умереть на войне! Спокойна жизнь того, чья совесть чиста! Я повторяю, сколь спокойна жизнь для того, кто ждёт смерти без страха, ибо желает её, и принимает её достойно! О, как истинно священны и защищены рыцари Господа, ведь они не подвергаются двойной опасности, в которой оказываются те, кто сражается не во имя Христа. Мирской рыцарь, когда ты сражаешься, то, должно быть, боишься, что смерть твоего земного врага погубит твою душу, или, может быть, что и тело твоё, и душа твоя погибнут.

И поражение, и победа для христианина зависят от чувств его сердца, а не сокровищ, которые может принести ему победа. Если воин сражается за правое дело, то цель его войны не может быть злой. Исход войны не может быть хорошим, если причина её была дурной, а рыцарь намеревался причинить зло. Если воин умирает с жаждой убить другого, то оба умирают — и убийца, и поражённый. Если ты сильнее и одерживаешь победу с намерением убить человека, то ты — живой убийца. Однако убийство грех, живой ты или мёртвый, победивший или проигравший. Жалкая победа достаётся ему, убившему человека и поддавшемуся пороку, он упивается тщеславием, им владеют гнев и гордыня.

Но как быть с тем, кто убивает, не поддавшись лихорадке мести и не находясь в плену у тщеславия, но единственно, чтобы спасти себя? Даже это недостойная победа, поскольку смерть души опаснее смерти тела. Душа не умирает со смертью тела, но гибнет, живя во грехе.

3. Каков же конечный результат или плод мирского рыцарства, осмелюсь сказать, плутовства, если смертный убийца грешит и теряет и разрушает вечную смерть? Искренне, я приведу слова апостола и скажу ему, который сеет, пусть сеет с надеждою и тому, кто молотит, пусть молотит с надеждою получить ожидаемое.

Для какой цели, о, рыцари, вы совершаете эту глупую ошибку; что это за безумие заставляет вас сражаться с таким трудом и рвением и, в конце концов, умирать или грешить? Вы покрываете своих лошадей в китайские шелка и свои доспехи каким-то тряпьём, раскрашиваете свои щиты и сёдла, украшаете свои уздечки и шпоры золотом и серебром и драгоценными камнями, а затем во всём этом блеске постыдно и бездумно мчитесь навстречу смерти. Это украшения мужчины или безделушки женщины? Вы полагаете, что золото ваших украшений может отразить удары мечей ваших врагов, или что они не смогут пронзить ваши китайские шелка?

И, наконец, вы сами убеждались в том, что воин должен обладать следующими тремя качествами: силой, трудолюбием и осторожностью. Рыцаря не должны обременять долги, он обязан свободно передвигаться и уметь быстро поражать врага мечом. Тогда почему вы, наоборот, закрываете своё лицо женоподобными локонами, и спотыкаетесь о длинные одежды и, наконец, прячете свои нежные, холёные руки в просторные, неудобные рукава? Кроме того, даже если вы хорошо вооружены, не боитесь ли вы, ибо вступили на этот опасный путь столь бездумно и легкомысленно. А по какой причине вы ведёте войны и споры? Это либо безрассудный гнев, либо пустое желание славы, или жадность. Если вами руководят эти причины, то, безусловно, опасно убивать или погибнуть в руках соперника.

4. А воины Христа могут безопасно сражаться за своего Господа, они не боятся совершить грех, обагрив руки в крови врага, или погибнув. Потому, что вы либо несёте смерть, либо умираете во имя Христа, вы не грешите, но вполне достойны славы, поскольку этим вы славите Господа. В любом случае, Христос побеждает: он либо с радостью принимает смерть врага, либо утешает своего воина.