Роды без страха - Грентли Дик-Рид

Я чувствовал, что я попал в атмосферу великой нации, которая так настойчиво и эффективно борется за самосохранение, что в этой борьбе потеряла чувство меры и реальности. Мне кажется, что неразумно тратить такое количество денег на лекарства и оборудование, которое или совсем не используется, а иногда даже используется во вред. Тому, кто пережил три войны, трудно это понять. Иногда я думаю, что человек уже дошел до такого уровня развития, что перешел к саморазрушению. При этом он забывает, что существует более могущественная сила, чем он сам. В американской практике акушерства есть тенденция к раболепному преклонению перед механизацией и материализацией процесса родов. Но человеку, как бы ни был он умен, не пристало указывать курс человеческой судьбе, толком не понимая даже того, зачем он живет.

Я верю в существование некой высшей цели, которая делает наше присутствие на Земле осмысленным. Нам не дано понять, как все происходит, но достаточно только взглянуть на ту идеальную гармонию, что царит в природе, чтобы убедиться в гениальности ее Создателя. И не важно, сколько родов происходило на моих глазах, я не перестаю благоговеть перед физическим и эмоциональным совершенством женщины, когда она берет в руки только что появившегося на свет ребенка. Она понимает, что это дар Господний, которого она так долго ждала. И потом, ответьте мне, разве предупреждение осложнения не лучше, чем его лечение?

Женщины описывали мне свои ощущения, когда их привязывали к столу, закрывали лица. Так же, без всякого интереса к их пожеланию, их тела разрезали, чтобы помочь ребенку родиться. Младенцы появлялись на свет с помощью инструментов даже тогда, когда в этом не было надобности. Хотя еще Саронус из Эптора говорил, что ни в коем случае этого не следует делать, не следует насильно освобождать лоно. И я не могу с ним не согласиться.

Мы добрались до того места, где проходили роды. Стол для родов был изумителен! Но я понял, что женщины на нем были, как узники у позорного столба. Они не чувствовали ничего – ни приятного, ни неприятного. Какая-то часть сознания сохранялась, но вот ощущения… Ощущения заведомо считались болезненными и уничтожались.

Я рассмотрел на этом чуде технического прогресса – столе из хромированной стали – множество различных ручек и педалей, с помощью которых можно было поднимать, опускать и наклонять под любым углом различные части этого хитроумного изобретения. Я заметил опоры, в которых фиксировались ноги женщины так, что она не могла ни пошевелить, ни упереться ими. Тело женщины располагалось строго горизонтально, тем самым лишая ее всех преимуществ правильного распределения сил при работе мускулатуры для выталкивании ребенка. На уровне бедер прикреплялись кожаные ремни. Я спросил, неужели они еще используются, ведь многие акушеры уже давно отказались от этого, и с удивлением узнал, что в Америке это было обычной процедурой. Каждую руку женщины пристегивали так, чтобы она не могла дернуть ею ни когда ребенок проходит через родовой канал, ни когда акушер накладывает щипцы, чтобы вытащить ребенка, ни когда накладываются швы. На верхнем конце стола крепились другие ремни – для фиксирования плеч и головы, которыми роженица могла начать дергать даже в бессознательном состоянии, протестуя против насилия, желая познать радость материнства и увидеть появившегося на свет ребенка.

Я спросил своих гидов, неужели женщине не становится страшно, когда она видит себя распятой на этом чудо-столе, неужели она не испытывает унижения от беспомощности своего положения, от своей неподвижности, обнаженности? Один из моих коллег ответил, что нет, женщины обычно довольны ситуацией, а также, добавил он, – и акушеру намного легче, когда женщина находится вот в таком бесчувственном состоянии, ну если не вся, то по крайней мере, часть ее тела. На таком родильном столе никакой инициативы от женщины не ждут.

Нет, не подумайте, у меня не возникло желания иронизировать по поводу увиденного. Я пришел в полное изумление. Неужели такие вещи еще могут существовать? И не только существовать, но даже выдаваться за самые современные достижения в области акушерства? Все эти немыслимые денежные траты, все это оборудование – ради чего все это было задумано? О, это я уже видел. Не лучше ли было вместо этого склонить голову перед гениальностью Создателя и признать, что мы не способны приблизиться к нему?

Меня попросили переодеться в халат, надеть на лицо маску и провели понаблюдать, как непосредственно проходят сами роды. На родильном столе лежала молодая и красивая женщина, ее голова покоилась на небольшой резиновой подушке. Широко расставленные ноги в глубоких желобах опор были закреплены ремнями, та же участь постигла и запястья рук. Женщина лежала спокойно, неподвижно, с закрытыми глазами. Когда начались схватки, она открыла глаза и посмотрела на акушерку, стоящую рядом с ней. Но это был безразличный взгляд, также безразлично и воспринятый. Мне очень хотелось произнести что-нибудь ободряющее, захотелось даже похлопать девушку по руке.

Присутствующий врач разместился на стуле, между ног своей «жертвы», которые были на уровне его головы. Он посмотрел через плечо и кивнул медсестре, которая тут же подкатила к нему стол с акушерскими и хирургическими инструментами, покрытыми стерильными полотенцами. Врач вопросительно взглянул на стоящего рядом с ним профессора и поспешил отчитаться: "С ней все в порядке, сэр. Роды довольно быстрые. Матка раскрыта полностью. Сейчас я приму ребенка. Он небольшой".

Сказав это, с помощью пары хирургических ножниц он сделал глубокий надрез длиной около дюйма в том же направлении, как если сделать надрез на часах от центра циферблата к цифре семь. Я повернулся и покинул родильную комнату вслед за своим спутником, который, казалось, угадал мои чувства и мысли при виде этого зрелища.

На следующий день после того, как было продемонстрировано вот такое доброе заключение в тюрьму, мне случилось увидеть в газете одну фотографию, вызвавшую шквал писем и откликов, в которых клеймили жестокость русских. Их обвиняли в том, что во имя науки они оскверняют жизнь. Это была фотография маленькой собачки, которую русские послали в космос на борту космического корабля. Передние и задние лапы собаки были привязаны ремнями, на морде застыло жертвенное выражение. Она была в оковах, но обеспечена запасом искусственного питания и кислородом. Я помню, как эту наводящую ужас фотографию подсунул мне под нос мой приятель-врач с выражением на лице, на котором читался вопрос: "Ну и как тебе это?"

Я, ко всему прочему, еще и любитель животных и, в частности, предпочитаю, чтобы наказывали непослушных подростков, а не животных. Но в тот момент, вместо того, чтобы закипеть в праведном гневе, я вдруг представил себе ту рожающую женщину, которую видел за день до этого. Ее руки также были закреплены ремнями, через ее лоб проходила лента, чтобы нельзя было пошевелить головой, ей ввели анестетики предотвратив всякую возможность отказаться от них. Я видел вокруг нее аппаратуру для подачи кислорода и приготовленные питательные вещества на случай, если понадобится поддержка организму. Она была беспомощной, готовой безропотно переносить на себе все научные приемы, проводящиеся под знаменем человечности. Она была просто объектом эксперимента в руках ученых. В любой момент ей могли отключить сознание – частично или полностью.

Обиднее всего, что я не мог ей помочь, хотя похожесть положения ее и собаки была очевидной. Я воспринимал увиденное как жестокость по отношению к женщине, как унижение ее. Ее насильственно лишали естественной радости, счастья, которое гарантировалось физиологическими законами. Ведь пережитые естественные роды, если они хорошо подготовлены и ими правильно руководят, оказывают положительное действие на жизнь не только матери, но и ее ребенка, ее мужа, а следовательно и на всю жизнь в целом.

Опять приходит в голову вопрос: а какова же конечная цель? Для чего мы размножаемся, плодим себе подобных? Зачем все это? Те из нас, кто имеет отношение к родам, должны понимать, что каждый новорожденный ребенок потенциально может стать лидером человечества. Но наша ответственность распространяется шире: мы должны воспитывать будущих матерей, чтобы сделать наше общество еще прогрессивнее, достойным называться обществом высокой культуры. Неужели мы допустим, что технический прогресс, в конце концов, опустит нас на уровень, значительно более низкий, чем был у дедов и отцов? Наша задача – воспитывать семью будущего.

К чему же склоняются Соединенные Штаты – к материализму или метафизике? Стремятся ли они к вечным истинам? Американцы сильно переживали, когда узнали, что русские первыми запустили в космос ракету. Их первая реакция была: "Почему не мы?" Но вот что пришло мне в голову: а почему же их тогда не волнует, что русские первыми поняли пользу естественных родов?