Двум смертям не бывать - Светлана Успенская

Целый день слышались крики торговавшихся покупателей. Рувим ломил сто тысяч долларов, покупатели предлагали едва ли десятую часть от этой суммы, мотивируя тем, что дом старый, девушки тоже старые и некрасивые, и даже собаки старые. Старый Рувим клялся в том, что дом только что, совсем недавно, построен его отцом, что девушек лучше не найти, все молодые и красивые — как на подбор, а кому не нравятся его псы, тот сам пес поганый!

Наконец кабак был удачно продан приезжему азербайджанцу, который давно хотел открыть в Турции свое дело.

Вот уже два дня в борделе и на кухне никто не работал. Кухня была открыта, но плита стояла холодная, не кипели котлы, испуская волшебный дух вареного мяса. Повар сидел на пороге вместе со старой Ханумой и судачил о неожиданных переменах. Основной предмет разговора сводился к тому, жив ли еще маленький Рувим или уже нет.

Повар тряс жирным подбородком и клялся своей мамой, что нет, в доказательство чему приводил кусок кожи, найденный им на пороге дома.

Старая Ханума говорила, что мальчик жив, а иначе, как можно отдавать такой большой выкуп? За что? Старый Рувим ведь не дурак, он не будет передавать деньги похитителям, пока не увидит своего живого внука.

«Вай-вай-вай! Куда катится наш мир? — вздыхал повар. — Когда еще такое было, чтобы в нашем городе воровали мальчиков! Женщин — да, бывало, что и воровали, но мальчиков…»

Следующее письмо, которое получил старый Рувим, немного ободрило его. Во-первых, в нем был неумелый детский рисунок, несомненно свидетельствующий о том, что мальчик жив, а также новые требования похитителей. Они заключались в следующем. Старый Рувим должен был нанять в порту лодку, посадить в нее верного человека и отправить его с выкупом в море. Там этого человека подберет проходящий корабль. Взамен похитители обещали в тот же вечер открыть место пребывания мальчика. Но, грозно предупреждал неизвестный, если вдруг на корабле увидят, что в лодке больше одного человека или за ней идет полицейское судно, корабль пройдет мимо, а мальчик в тот же вечер простится с жизнью!

Перед старым турком встала нелегкая задача. Лодку он нанял без проблем, и искомая сумма в наличии у него тоже имелась. С этим все было нормально. А вот сам процесс обмена денег на внука представлялся ему очень проблематичным. Кто должен находиться в лодке? И как знать — вдруг похитители заберут деньги, а мальчика не отдадут? Допустим, в лодке поедет сам хозяин. А вдруг бандиты заберут у него деньги, а его самого убьют и бросят в воду? Нет, старый Рувим не хотел рисковать своей жизнью. Доверить дело кому-нибудь из охранников? Они все его двоюродные племянники, люди верные, но вдруг соблазнятся крупной суммой и сбегут в неизвестном направлении, а разгневанные похитители расквитаются за это жизнью его внука? Посылать свою дочь в лодке старый Рувим не мог. Не женское это дело. Да и когда мальчик вернется домой и спросит, где его мама, что ответит ему дед?

«Старая Ханума!» — осенило Рувима. И то, довольно уж она зажилась на свете, пора и честь знать! Пусть пожертвует собой во имя ребенка. С этим предложением он и направился к своей сестре.

Та, узнав об идее брата, замахала руками.

— Да ты что! — заверещала она. — А что, если лодка опрокинется? А как я вернусь потом на берег? А что со мной будет?

Как ни уговаривал ее брат, она не соглашалась ни в какую.

— А если я не тем отдам деньги? А что, если другие меня вниз головой в воду спустят? — возмущалась она.

«И то верно, сестра ведь», — вздохнул Рувим и тяжело задумался.

На кухне забитая работница равномерно шваркала тряпкой по глиняному полу. Туда-сюда, туда-сюда…

— А пусть она поедет! — Старая Ханума указала на девушку.

Рувим изучающе уставился на свою рабыню. И то верно, проку от нее никакого. Деньги, заплаченные за нее, выброшены на ветер. Если убьют ее, никто не пожалеет… Вряд ли она осмелится сбежать. После карцера она такая затурканная, только кликнешь, вся задрожит, как побитая собака. Не осмелится ослушаться хозяина!

— Эй! — Суровым оценивающим взглядом Рувим окинул свою рабыню. — Иди сюда!

Девушка испуганно вздрогнула и, сутулясь, приблизилась к нему.

— Поедешь вечером на лодке, — строго приказал хозяин. — Отвезешь кое-что моим знакомым контрабандистам! Ясно?

Невольница еле заметно кивнула.

«Дело сделано!» — облегчением выдохнул Рувим и немного повеселел. Скоро этому кошмару придет конец! Конечно, теперь у него нет заведения, но зато его обожаемый внук скоро вернется к своей матери и к деду. Как-нибудь они проживут. Старый Рувим опять возьмется за свое прежнее ремесло. Наймет баркас, отчаянных головорезов и выйдет в открытое море вспахивать морскую гладь. Из дальних странствий привезет он себе самых красивых, самых покорных девушек. Снимет небольшой домик поближе к порту и начнет все сначала! Не такой уж он и старый!

Рувим небрежно бросил Хануме на горном наречии, чтобы не поняла рабыня:

— Хорошую одежду ей не давай, пусть наденет тряпье похуже. Ей больше не нужно… — и вышел с кухни.

Если бы, уходя, он оглянулся, то заметил бы торжествующий взгляд угольно-черных, пылающих ненавистью глаз. Взгляд, совсем не характерный для рабыни…

Ночь мягко и незаметно спустилась на землю. Темные волны бились о борт утлой лодчонки, арендованной старым Рувимом у самого бедного рыбака в порту. Пакет с деньгами, аккуратно завернутый в старую грязную мешковину, был засунут под сиденье лодки, старый мотор, натужно чихая, взвыл. Разрезая носом спокойную гладь залива, лодка направилась в открытое море, неумело маневрируя между стоящими на якоре судами.

На берегу остались стоять старый Рувим и его ворчливая сестра. Дочка капитана сидела дома, ожидая, что в любой момент явятся похитители и вернут ей сына. Ханума беззвучно молилась Аллаху, сложив на груди под черной накидкой морщинистые руки, а отставной капитан обеспокоенно поглядывал на ртутные пятна фонарей, рассыпанные вдоль побережья, — не мелькнет ли где черная тень, не увяжется ли кто в погоню за утлой скорлупкой, чтобы спутать карты старому морскому волку?

Но все было тихо. Урчащий звук мотора становился все глуше и тише, превращаясь в тоненькую ниточку, пока не оборвался совсем в безмолвной дали. Две темные фигуры на берегу вздохнули и побрели домой…

Взойдя на порог дома, который еще недавно был его собственностью, Рувим наткнулся на бумажный комок, придавленный камнем, чтобы не унес ветер. С замиранием сердца он поднес листок к глазам. Странно, букв нет, только какой-то нелепый рисунок, напоминающий план.

Тут же был созван домашний консилиум.

— Да это же наш двор! — наконец воскликнул Фазиль, самый сообразительный из четырех племянников. — Вот ворота, вот вход на кухню, вот подвал!

И точно! Рисунок представлял собой довольно неискусный план двора. Жирная стрелка прямиком указывала на вход в подвал.

Депутация, состоявшая из хозяина и его испуганных родственников, трепеща от дурных предчувствий, спустилась по каменным ступеням в подвальное помещение, обычно служившее карцером для провинившихся работниц. В руке хозяина вздрагивал фонарик, отважно прорубая темноту ярко-желтым лучом. Сердце болезненно сжалось, готовясь к худшему.

Далее стрелка на рисунке упиралась прямо в стену подвала. Луч фонаря скользнул по осклизлым камням, с пронзительным писком из-под ног метнулись крысы. Через несколько минут, натужно кряхтя и действуя ножами, как рычагом, охранники открыли обозначенную на плане дверь, которая вела в подземные комнаты дома, не используемые уже много лет. Там, в дальней каморке, и был обнаружен хозяйский внук.

Мальчик сидел на большом холодном камне и играл с огромной крысой, подбрасывая ей ломоть мяса на веревке и резко оттаскивая его назад, когда крыса уже раскрывала жадную пасть, чтобы схватить ароматный кусок. На столе тускло чадила свечка, а остатки еды показывали, что мальчик в заточении не страдал от голода. Он даже не обрадовался, когда за ним явилась толпа взволнованных родственников, — они отвлекли его от интересного занятия.

Мать, взвизгнув, страстно сжала сына в объятиях. Старая Ханума разразилась счастливыми слезами. Охранники ничего не понимали, тупо переводя взгляды с мальчика на рисунок и обратно. Только старый Рувим все понял в одно мгновение!

Его потерявшийся внук ни на минуту не покидал дома! Сколько бы ни искала его полиция, все равно не нашла бы, даже если бы перевернула весь город вверх дном! Внук находился рядом с ним, в каких-нибудь трех метрах, под землей. Толстые стены не пропускали ни звука, и, даже если бы маленький Рувим и вздумал бы звать на помощь, выдувая полную мощь из своих щенячьих легких, то никто бы его не услышал. Похищение было задумано и осуществлено с дьявольским остроумием.