ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА - Григорий Крячко

Силища у твари была неимоверная. Казак, все также спокойный и невозмутимый, подошел к стене здания, где прямо по штукатурке и кирпичу пролегли четыре громадные борозды глубиной в сантиметр и молча провел по ним пальцем. Чтобы так легко крошить человеческие кости, рвать в клочья бронежилеты, царапать камень, когти химеры должны были быть минимум из замечательной инструментальной стали, подобно токарным резцам…

— Вы священник? — спросил Шрам у Отца Диодора, печально смотревшего на картину кровавого побоища, учиненного чудовищем. Губы свободовца шевелились, читая заупокойную молитву.

— Был, — немного погодя ответил воин, — В миру меня звали Федором. Потом принял постриг, со временем стал иереем церкви в Харькове. Настала пора — и сменил рясу на доспехи воина.

Бронекостюм «Омега» смотрелся на могучем и дородном теле бывшего священника внушительно, но Диодору очень не хватало густой окладистой бороды. Впрочем, скорее всего, она когда-то была, о чем свидетельствовал более светлый цвет кожи на подбородке и над верхней губой, чем у остального обветренного и загорелого лица.

— А ты что тут делаешь, чадо заблудшее? — тихо спросил Отец Диодор у наемника.

Шрам немного подумал и вкратце выложил бывшему иерею всю свою историю. Он сам не понимал, зачем он это сделал — наверное, в бывшем священнике было нечто могучее, почти властное, заставлявшее человеческие души открываться подобно книге. Наверное, пожелай он — и его глаза увидели бы все сами, без слов и вопросов. Перед ним, как перед Богом, все оказывались в итоге равны, не делая попытки оправдаться или солгать, прикрывая грехи нечистой совести витиеватыми словами глупой, никчемной полемики.

Отец Диодор слушал, не перебивая, веря от времени касаясь груди широкой ладонью, разглаживая несуществующую бороду. Шрам даже не заметил, как вокруг собрались остальные свободовцы, внимательно и даже как-то благоговейно слушая незамысловатый рассказ — исповедь.

Когда Шрам закончил, воцарилась мертвая тишина. Замер даже постоянно хлюпающий носом Чижик. Ничего не сказал даже не стеснявшийся в выражениях Костюк. Все глядели то на наемника, то на задумчивого, грустно улыбавшегося Отца Диодора. Батюшка еще раз по привычке погладил несуществующую бороду, хмыкнул, а после медленно проговорил:

— Зона не оставила тебе выбора, ты всего лишь игрушка у нее в руках. Я не знаю и не могу знать твоей судьбы, но могу точно сказать одно: ты идешь прямиком в ад, но иного пути у тебя нет. Вернуться оттуда живым очень мало возможностей, не только от тебя зависит, какой будет та дорога, однако душа твоя в руках божиих, спаси хоть ее, если не сможешь спасти тело. Я понял для себя, что Зона — это наше чистилище, а там, куда идете вы — преисподняя, логово самого дьявола. Победить его не сможете ни вы, ни еще кто-либо другой. Все, что я смогу для тебя сделать — это только молиться о спасении ваших душ. Иди с миром, грешный сын мой, и ничего не бойся, так как обычная людская доля уже не властна над тобой. Не лей зря людскую кровь, даже если перед тобой встанут враги, будь милосерден, насколько сможешь. Скоро, в конце этой дороги будет решено все. Либо ты вернешься, очищенный, как из огненной купели, либо обретешь свой ад…

Эти последние слова Отца Диодора запали в душу наемника, как будто выжженные каленым железом, и он все повторял и повторял их, пока поднимался по ступеням вышки до площадки, где был установлен передатчик:

«Обретение ада… Обретение ада… Обретение ада…»

Бандиты, засевшие на другом берегу реки за поднятым мостом, понятное дело, не могли не заметить появившийся отряд боевиков «Чистого неба» и не забеспокоиться по этому поводу, причем вполне обоснованно. Про группировку воинствующих ученых в Зоне вообще знали мало, а еще меньше было тех, кто мог похвастаться личным знакомством с ними. Неизвестное всегда страшит больше, чем явная, пусть даже большая опасность. Вот и бандиты ощутимо занервничали, полагая, что скоро могут заслуженно получить по шее за самозахват нейтральной территории.

А если бы еще они знали о приближавшемся с тылов отряде Лешего и его наемников, освобожденных Шрамом из пространственного пузыря — аномалии, то струхнули бы не на шутку. Но главный козырь всей операции — Лешего — Лебедев держал на кульминационный момент битвы. Пока мост поднят, бандитам опасаться нечего: чудовищный радиационный фон реки и крутой, обрывистый берег, столь неудобный для штурма, обеспечивают им надежный заслон. Уголовники при всей их наглости и неимоверной жестокости хорошими стратегами никогда не являлись, а все их операции по грабежу и захвату (чего же еще от них ждать?) отличались однотипностью и примитивностью.

«Стояние на Угре-реке» не могло продолжаться долго по чисто техническим причинам: с севера, там, где скрывалась за горизонтом мрачная громада ЧАЭС периодически доносился сухой, трещащий звук грома, посверкивало зарево, это предвещало недалекий Выброс, причем серьезной мощности. Лебедев понимал, что если он и его отряд желают достичь цели, то следует торопиться. У них в запасе максимум день, а то и меньше.

Поэтому, как только к КПП у моста вышел из чащобы Леса Шрам, предводитель «Чистого неба» связался по рации с Лешим, получил подтверждение о прибытии условным сигналом, дал команду на начало обстрела. В задачу боевиков входило оттянуть все внимание уголовников на себя, чтобы дать наемникам возможность внезапно напасть на врага с тыла, пробиться к мосту и опустить его. После этого проход в Лиманск был обеспечен.

Загрохотали автоматы, все бойцы «Чистого неба» заняли заранее примеченные укрытия. Бандиты же такими «мелочами» заранее не озаботились, стояли, как на параде, в тупой наивности уверенные в численном и стратегическом превосходстве, вот теперь жестоко за это платили собственными жизнями. После первого же залпа минимум трое уголовников были убиты, а один, раненый, не удержался на обрыве, скатился вниз, в медленно несущую свои мертвые воды реку. Кое-кто видел, как бандит сумасшедшее взревел, окунувшись в воду, потом завыл, забился, пытаясь вылезти на берег, но буквально через минуту затих, обмяк и его тело не спеша поплыло вниз по течению, раскинув руки.

Шрам забрался на второй этаж здания поста, укрылся за полуобвалившимся парапетом балкона, где удобно устроил ствол автомата на импровизированном бруствере. В патронах у него теперь не было недостатка: химера, растерзав военных, тем самым щедро одарила любого желающего оружием и боеприпасами. Жаль только, что все бронекостюмы оказались безнадежно испорчены, продраны, уляпаны кровью. Однако «Свобода» все же нашла, чем поживиться.

Так как спецназ использовал преимущественно «Грозы» и «Валы», то наемник не скупясь пополнил запас патронов (правда, обычных, не разрывных), а также завладел СВУ «Буллпап», принадлежавшей убитому снайперу на вышке. При походе через Лиманск эта винтовка могла сослужить очень хорошую службу, а по сравнению со знаменитой СВД она была гораздо компактнее и легче, что также имело теперь важное значение.

Свой «Вал», уже порядком потрепанный в передрягах и начавший порядком фонить — металл ведь очень легко «набирает» излучение — Шрам заменил на «Грозу», не менее смертоносную, да вдобавок оснащенную подствольным гранатометом под стандартный заряд ВОГ-25. Покойный хозяин «штурмового комплекса», как принято было именовать «Грозу», неплохо следил за оружием, снабдил ее оптическим прицелом и наемник мысленно поблагодарил его за такое наследство, пожелав душе спецназовца вечного упокоения.

Вдобавок еще и свободовцы выручили — поделились тремя десятками патронов для СВУ, а потом показали, как можно выйти к КПП у моста относительно безопасной дорогой, минуя страшную глухомань Леса, чем Шрам немедленно воспользовался. Путь был не самый короткий, зато вправду практически безопасный, не считая натыканных там и сям гравитационных и энергетических ловушек. Но тварей не попадалось — на том спасибо.

Шраму отсутствие задержек было очень кстати, так как он спешил: Лебедев попросил его поторапливаться, пока бандиты не сообразили, что им готовится ловушка. Впрочем, наемник, никогда не считавший уголовников специалистами мыслительного процесса, особо не тревожился.

Ой, как это бывает опасно — недооценить противника! «Чистое небо» уже минут через десять после начала перестрелки имели возможность убедиться в этом на собственном печальном примере. В воздухе что-то противно завыло, загудело, а недалеко от поста грянул мощный взрыв. Во все стороны прожужжал разъяренный рой осколков. Никого не задело только по счастливой случайности, однако Лебедев, лично принимавший участие в бою, заорал надтреснутым от неожиданности и испуга голосом:

— Миномет!!! Мужики, прячьтесь, у этих сволочей есть миномет!