Рассвет над Майдманом - Олег Борисов

— Конечно, легче! Послушай меня!

— Только не вздумай умирать, старый подлец! Пусть демоны преисподней сожрут душу этого безглазого, ни одна человеческая душа не стоит всех мук, что выпали на твою долю! Мы найдем способ разорвать данную тобой опрометчиво клятву и освободим твое тело от чужого недуга!

Глонг закашлялся, но быстро оправился и слабой рукой вцепился в бороду старейшины.

— Ты не слушаешь меня! Пойми, я уже здоров. Да, я слаб, но здоров. Я чувствую, что чужак так же выздоровел. Мы вместе сумели преодолеть с ним эту странную болезнь. Мой именной талисман не только связал нас, но и защитил нашего будущего повелителя.

— О чем ты?

— Я знаю главное. Он — проснулся! Ты слышишь меня, Гаттарам? В свете умирающего талисмана я видел — сознание Его очистилось, Он пришел в себя. Я звал Его изо всех сил. Надеюсь, Он слышал мой зов и придет к нам…

Обессиленный гном сипло хватал открытым ртом воздух. Сидящий с ним рядом старец превратился в каменное изваяние с выпученными глазами…

— Боги! Это все же свершилось… Тень человека сожрала все остальное, и что-то теперь осознало себя… Что же ждет нас в ближайшее время? Какие муки принесет нам тот, кто обрекает на страдания всех прикоснувшихся к нему?

— Нет, ты не прав! Он не специально! Его атаковали, но он жив, хоть и слаб. Он жив, и это главное, — из глаз лежащего покатились слезы. — Но я больше не чувствую его… Мое обращенное в камень имя сохранило нам жизнь, но талисман погиб, я больше не слышу Его…

Гаттарам обнял рыдающего, который весил после нескольких бесконечных мучительных суток меньше пушинки.

— Тихо, тихо, не волнуйся, мы решим эту проблему. Я шел с надеждой спасти твою душу или хотя бы облегчить твои последние минуты. А вместо этого ты даришь мне другую надежду, способную затмить все случившееся ранее. Не волнуйся, ты поправишься, ты уже идешь на поправку. Все будет хорошо, все будет…

Убеленный сединами гном тихо притворил дверь в каморку и неодобрительно глянул на сидящих на кровати.

— Если ты и дальше будет проверять на крепость его кости, он испустит дух раньше этой догорающей свечи.

Гаттарам осторожно уложил больного на подушки.

— Конечно, Гурдо. Похоже, наш бедолага чувствует себя чуть лучше.

Седовласый племянник старейшины недоверчиво хмыкнул, подошел к кровати и осторожно стал ощупывать больного. Через пару минут он еще раз хмыкнул, на этот раз удивленно и направился к столу, заставленному многочисленными горшочками и тарелками.

— Может, ему и чуть лучше, но все равно, постарайся оставить его в покое. А уж за его тело и душу я теперь смогу побороться хоть с самой Смертью…

— Да, конечно. Не даром моя семья считает тебя лучшим врачевателем в роду…

Глонг слабо сжал руку сидящего рядом с ним, губы беззвучно шевелились. Гаттарам приблизился к нему и с трудом разобрал:

— Я собрал серебро. Сколько смог. Все собрал и отдал лично Старому Ворону. Ты уж присмотри за этим. Я скоро поправлюсь и поеду. С оружием, выкованным под единственную руку, достойную носить его…

— Конечно, я понял тебя, не волнуйся. Все будет сделано.

Выходя, глава Малого Совета наклонился к племяннику:

— Запомни, для всех — наш гость при смерти. Ты делаешь что возможно, но надежды нет. Я не хочу найти вас с кинжалами в спинах. Все понял?

Гурдо спокойно поправил ножны на поясе, распахнул куртку и показал скрытую под ней кольчугу.

— Я и говорю, больной ловит попутные ветра в выработках для последней дальней дороги. Иди, я позабочусь о нем.

И убеленный сединами гном тщательно закрыл за ушедшим крепкую дверь, обитую железом.

А спящему гному снились бесконечные коридоры, по которым он шел с улыбкой, вдыхая неизвестно откуда взявшийся в этих глубинах лесной воздух…

Окровавленное тело забилось в бездонную нору в самых нижних катакомбах огромного города. На поверхности опаляющий день сменял жаркую ночь, а в беспросветном мраке метался в бреду человек, пытаясь второй раз в этом мире удержаться на грани безумия. Глэд не помнил, как он дополз до тайного пристанища, подготовленного на крайний случай. Лишь на четвертый день жар начал спадать, и бывший бухгалтер смог утолить жажду затхлыми запасами воды и пожевать просоленное крысиное мясо. Высокая температура сменилась ознобом и, закутавшись в драное тряпье, безглазый человек провалился в вереницу видений…

Души умерших воинов оставили пришедшему из чужого мира не только целиком память и накопленные веками знания их народов. Ушедшие во мрак воины постарались передать измотанному судьбой уверенность в тающих силах, жажду жизни и радость вкуса крепкого вина, пьянящий запах трав и чарующие отражения звезд в бесконечных протоках среди камышей, навеянные дурманом священных смол видения прошлого и строгий молчаливый хор застывших багровых деревьев, поглотивших под собой Южные пределы… Сковавшая разум пелена медленно рассеивалась, и вновь обретающий себя человек с горечью вспоминал произошедшее с ним за последние месяцы. Боль утраты сжимала сердце и бередила проснувшуюся душу. Но память ушедших не смогла подсказать ответы на появившиеся перед Глэдом вопросы…

Ночь снова окутала город мерцающим покрывалом, громыхая надвигающейся с моря грозой. Неисчислимый народ подземелий разделился по личным пристрастиям. Отработавшие днем прятались в собственноручно выкопанных клетушках и углах, надеясь забыться после череды попрошайничества, воровства и борьбы за пищу с соседями. Более молодые и агрессивные выходили на опустевшие ночные улицы на охоту за чужим добром и чужими жизнями. Но ни первые, ни вторые не видели, как в глубине тоннелей возникла во тьме неслышная тень, сжимающая в худой руке самодельное копье.

Глэд потратил более получаса рядом с местом схватки, вынюхивая и прислушиваясь к малейшим шорохам. Лишь убедившись в полном одиночестве, он скользнул в пещеру. Бурые потеки на стенах коридора для его внутреннего взора предстали рыжими пятнами на серых песчаных стенах. Осторожно присев в стороне, он стал разглядывать убитого харнета.

— Надо же, тебя даже крысы не тронули. А от могилы Рыбака после твоего посещения несет страшнее, чем от нечищеных баков в порту… Кто же натравил тебя на мой след? И зачем? Кто и зачем привел тебя в мой дом? Как подсказывают мне мои друзья, твой крошечный разум убийцы не способен выбрать жертву осмысленно. Ты лишь способен жрать и убивать оказавшихся рядом беззащитных. Но ко мне ты пришел по чьему-то приказу. Мало того, ты нашел меня даже здесь… Почему?..

Так и не сумев найти каких-либо ответов, Глэд стал наводить подобие порядка в бывшем жилище. Он снова закопал разрытую могилу, соскоблил засохшую на пасти харнета слюну в металлический пузырек, где раньше держал крошки специй. Закопав в другом углу зверя, собрал накопленные скудные пожитки и покинул это место, завалив входы припасенными ранее плитами. Через два часа одинокий скиталец уже обосновался в последнем тайном пристанище, которое высмотрел себя раньше в путешествиях по подземельям. Полвека тому назад казармы портовой стражи перестраивали на новый лад после очередного пожара и в спешке замуровали часть полуобвалившихся казематов в подвалах. Любопытный Глэд нашел это место случайно и взял на заметку. Близость к скорым на расправу стражникам отпугивала от этой части порта любого любителя легкой наживы. Безглазый легко приспособил ошибку строителей под маленький склад с двумя замаскированными выходами в катакомбы и одним лазом под пирс. Теперь устроился на импровизированном топчане, пятью этажами ниже пирующей стражи, обдумывая в тишине дальнейшие действия. В отличие от «смутных времен», как он называл для себя недавние дни, из одежды теперь он стал носить лишь набедренную повязку.