Воющие псы одиночества - Александра Маринина

- А у меня и третья припасена. Я не хочу ехать без тебя. Ты - мой муж, и отдыхать я хочу только вместе с тобой. Никакой другой отдых мне не нужен.

- Что ж, это серьезно, - улыбнулся Леша. - А если я поеду?

- Честно? - обрадовалась Настя. - Ты хочешь поехать?

И тут же радость ее потухла. Ну зачем она задает такие вопросы?

Ясно же, что ехать Лешка не хочет. Да, он считает, что Настя может принять подарок от своего брата, если он не запредельно дорогой. Но он, Алексей Чистяков, никаких подарков от Саши Каменского принять не может, кроме вполне естественных знаков внимания, которые оказывают в связи с днем рождения или на Новый год. Когда брат дарит дорогой подарок сестре, он просто выражает свою любовь к ней. Когда такой подарок делается ее мужу, это уже сильно смахивает на облагодетельствование.

Так считал Леша Чистяков, и поделать с этим ничего нельзя. У каждого, как говорится, свои тараканы в голове. Но Лешка готов поступиться принципами и наступить себе на горло ради того, чтобы его жена отдохнула за границей, получила удовольствие и массу новых впечатлений, не говоря уже о здоровье, которое хлынет в ее ослабленный организм мощным потоком. Может Настя принять подарок от брата? Может. А может ли она принять такую жертву от мужа? Ответ был для нее очевидным и вполне категоричным: нет, не может. Не будет она получать удовольствие от отдыха ценой Лешкиного унижения, пусть и надуманного, пусть существующего только в его воображении, но от этого не менее болезненного.

- Нет, Лешик, - медленно проговорила она, качая головой, - ничего не выйдет. Я на это не пойду.

- На что?

Лешка прикинулся непонимающим и сделал вид, что внимательно изучает надписи на дорожных указателях.

- Сам знаешь, на что. Не хочу, чтобы ты мучился ради меня.

- Ася, я не буду мучиться…

- Будешь. Я знаю, что будешь. Ты мог бы сразу согласиться с Санькиным предложением, и тогда я бы ничего не заподозрила. Но ты же отказался, и теперь я точно знаю, что тебе это будет неприятно. Все, Лешенька, давай закрывать дискуссию. Я тебе очень благодарна за то, что ты готов принести жертву ради меня, но я ее не приму.

- Ладно, - вздохнул Алексей, - в конце концов, у тебя есть еще весь сегодняшний день. Может, передумаешь.

К базе «Юг» они подъехали ближе к полудню. Парковка оказалась забита машинами, и Леша с трудом втиснул «Жигули» между двумя массивными внедорожниками, проявив при этом ювелирную точность. Они прошли на территорию, и Настя обомлела. Вокруг ходили люди в камуфляжных костюмах и в масках. Все были совершенно одинаковыми, различаясь только ростом. Даже комплекцию можно было угадать с большим трудом. Иногда, правда, попадались люди, одетые в куртки и джинсы, но их было куда меньше.

- Это персонал, - пояснил Леша, - причем персонал неиграющий. Судьи тоже в форме и в масках.

Он остановил проходящего мимо молодого человека в черной куртке и спросил, играют ли сегодня сотрудники института из Жуковского.

- Да, они сейчас в «Доме Павлова», - кивнул парень.

- Пошли, - Алексей потянул Настю за руку, - найдем наших ребят, спросим, какой у них шатер.

- Шатер? - удивилась Настя. - Это еще что?

- Это то, на что ты в данный момент смотришь, - засмеялся он, показывая рукой на нечто похожее на большую палатку, только стены были не из брезента, а из маскировочной сетки. - Все эти сооружения называются шатрами, команда их заказывает заранее, оставляет там свои вещи, отдыхает в перерывах между играми, пьет чай, ест шашлыки. Мы сейчас подойдем в буфет, закажем шашлычки и скажем, в какой шатер приносить.

- Круто, - восхитилась она. - А чай у них в буфете есть?

- А как же. У них все есть. Кстати, заодно покажу тебе, где туалет. Между прочим, как ты собираешься своего Лозинцева искать? Ты хоть знаешь, с какой командой он играет?

Настя пожала плечами.

- Понятия не имею. Будем высматривать двух самых высоких мужчин, они оба баскетбольного роста.

- Но он точно здесь?

- Точно. Я утром его сестре звонила, она сказала, что Андрей с сыном уехали на пейнтбол.

- И ты уверена, что они играют именно на этой базе?

- Ой, Леш, ну откуда я могу быть уверена? - с досадой ответила она. - Мне так его сестра сказала, а почем я знаю, может, она ошибается, путает что-то, или они с сыном вообще на разные базы ездят.

Чистяков внимательно посмотрел на жену и легонько приобнял ее за плечи.

- Ася, если бы я знал тебя две недели, я бы это скушал. Но я знаю тебя двадцать девять лет и никогда не поверю, что ты просто так, без веских причин поедешь неизвестно куда в поисках неизвестно кого. Не твой репертуар. Чего ты мне не сказала?

Она вздохнула и потянула его к пустому шатру.

- Давай присядем на полминуточки, я тебе объясню. Значит, представь себе семью, в которой трое детей, причем только один - средний ребенок - рожден от мужа и жены. Старшего ребенка жена родила от любовника, с которым встречалась до брака, младшего - тоже от любовника, но уже в замужестве. И муж, то есть господин Лозинцев, в обоих случаях полностью в курсе. Детей любит, воспитывает и растит как родных, при этом точно знает, что из троих родной только один. Более того, семейка эта такая специфическая, что все все про всех знают. В том числе старший ребенок, девочка, знает, что рождена вне брака и от другого отца, и знает, что и младшая девочка - от любовника. Средний ребенок, мальчик, знает все про своих сестер. И вот младшую девочку убивают. Какие у тебя возникают идеи?

- У-у-у, масса всяческих, - протянул Чистяков. - Возраст-то у детей какой?

- Когда девочку убили, старшей сестре было пятнадцать, а брату двенадцать.

- И брат, как ты говоришь, рослый?

- Ага, высокий и спортивный.

- А папа?

- Ну, сам понимаешь… Конечно, детей он вроде любил, но всему есть предел, и ангельскому терпению тоже.

- Понимаю, - кивнул он. - Убийство-то раскрыли?

- В том-то и дело, что раскрыли. Человек пожизненное получил, у него серия была, девять эпизодов. Убивал и насиловал девочек. Но, Леш, ты же знаешь цену нашим раскрытиям. Вон специалисты исследования проводили, так у них получилось,,что процент судебных, ошибок равен чуть ли не тридцати. Даже если эта цифра завышена - ну ладно, пусть в два раза, то есть не тридцать, а пятнадцать процентов, но все равно это означает, что каждый шестой-седьмой осужденный сидит за то, чего он не совершал. То есть что-то он, конечно, совершил, но плюс к его собственным достижениям ему еще и чужих подвигов навешали полную котомку.

- Ты хочешь сказать, что у тебя появились подозрения насчет этого убийства?

- Ну… не то чтобы совсем уж подозрения, но какую-то неуютность я ощущаю. И мне нужно поговорить с Андреем Николаевичем не только как с отцом убитой девочки, но и как с отцом двух потенциальных подозреваемых, и как с подозреваемым тоже. Поэтому мне не хотелось договариваться о встрече с ним лично. Он бы не отказал мне, но морально подготовился бы. А так все получится внезапно… Не знаю, Леш, может, я и не права. Может, мне просто надоело готовить обеды и я захотела поесть шашлыков, о которых ты так вкусно рассказывал.

- Значит, мы сегодня не отдыхаем, а работаем, - констатировал Чистяков. - Ладно, чего рассиживаться, пошли твоих баскетболистов искать, а заодно и моих балбесов.

Они прошли к игровому полю под названием «Дом Павлова». Игра только что закончилась, и пейнтболисты, сняв маски, стояли у входа на поле, пили воду, некоторые ушли заряжать газом баллоны, а мальчики-менеджеры подносили коробки с желатиновыми шариками для стрельбы.

- Алексей Михалыч! - завопил один из игроков, бросаясь к Чистякову. - Вы играть приехали?

- Да бог с тобой, Женя, какой из меня игрок. Я вот супругу привез воздухом подышать, шашлыков покушать. Женя, ты не видел, случаем, двух очень высоких игроков? Отец с сыном, баскетбольные такие.

- Андрей Николаевич со Славкой? Видел, - кивнул Женя. - Они, по-моему, на «Сайгоне» играют.

- А ты что, знаешь их?

- Ну так мы все друг друга знаем, я имею в виду, те, кто постоянно играет. Они каждое воскресенье приезжают, у них своя команда. Мы с ними часто играем.

Чистяков еще минут пять поболтал с коллегами, и когда судья объявил начало новой игры, пожелал им удачи, помахал рукой и повел Настю по узкой тропинке в ту сторону, куда показывала деревянная стрелка с надписью «Сайгон».

Отца и сына Лозинцевых они увидели сразу. Сын стоял за пределами поля и отчаянно «болел» за своих, а отец с поднятым вверх маркером в этот момент выходил из игры.

- Андрей Николаевич? - обратилась к нему Настя.

- Да, слушаю вас.

Лозинцев снял маску, взял со столика бумажный платок, вытер вспотевший лоб. Сын тут же подошел и встал рядом. Одно лицо. Конечно, между ними почти тридцать лет разницы, старшему сорок четыре, Настин ровесник, младшему шестнадцать, но в том, что они отец и сын, не смог бы усомниться никто.