Мой враг, моя любимая (СИ) - Влада Южная

Он содрал с себя остатки одежды, пока я тихонько и жалобно всхлипывала из-за того, что все прекратилось. Потом просунул руки под мои колени, навалился сверху. Мои ноги оказались приподняты и широко разведены, а Ивар решил воспользоваться всеми прелестями своего нового положения. Медленно вошел и вышел. Потом повторил это, но уже глубже и сильнее. Я втянула в себя воздух, царапая ногтями пол и разглядывая Ивара из-под ресниц. Такой потрясающе чувственный… полный желания… и провоцирующий меня на ответную страсть.

От одного его вида я была уже на грани. И когда бедра Ивара звучно шлепнулись о мои, вскрикнула. Следующий удар столкнул меня в бездну наслаждения, в которой я содрогалась и извивалась на полу, а Ивар удерживал меня за плечи и продолжал безжалостно двигаться внутри, превращая удовольствие в острые болезненные спазмы, которые, в свою очередь, снова переливались в волны наслаждения.

Наконец, я расслабленно замерла на полу под ним и взмолилась:

— Закончи это. Сейчас!

Ивар зарычал что-то неразборчивое. Его руки принялись мять и тискать меня, движения бедер стали грубыми. Я закрыла глаза и закинула руки ему на шею, позволяя пользоваться моим телом, чтобы достичь оргазма. Когда он с шипением выпустил воздух из легких и коротко дернулся несколько раз вперед, мной овладело умиротворение.

Через какое-то время я почувствовала, что Ивар приподнимается на локте. Органы чувств постепенно включались, и я ощутила жесткость пола, прохладный воздух на покрытой испариной коже, легкий аромат вина и наших возбужденных тел. Услышала потрескивание пламени в камине и пульсацию разгоряченной крови в висках. Мы продолжали лежать на полу в объятиях друг друга, пока мир вокруг заново обретал краски.

Ивар подул на мое лицо, осторожно убрал прилипшие ко лбу и вискам пряди волос.

— Я ведь, правда, люблю тебя, охотница. Люблю.

Сквозь сон я улыбнулась.

— И я тебя тоже, зверь.

Меня разбудили нежные поцелуи. Солнечные лучи падали в окно, и крохотные пылинки танцевали в них, когда я открыла глаза и обнаружила себя все там же на полу у камина. Жарко, жестко, неудобно. Но отчего-то так замечательно, что даже комок к горлу подступил.

Постелью мне служило ковровое покрытие, под головой оказалась подушка с дивана, а вместо одеяла согревал… Ивар. Его руки обнимали мои плечи, колено было просунуто между моих ног. С закрытыми глазами он медленно целовал мой подбородок и уголок губ. Его большое великолепное тело оставалось обнаженным, и я могла чувствовать, как движется при вдохе грудь, как щекочут мою кожу волоски внизу его живота и как Ивар хочет меня. Снова.

— Мы всю ночь провели здесь? — хрипловатым спросонья голосом пробормотала я.

— Всю ночь, — шепнул он.

Я облизнула губы и улыбнулась. Вспомнила его несмелые признания, произнесенные на грани сна и яви. Оказывается, счастье — вот такое. Мое счастье — лежать с Иваром и знать, что он любит меня.

— Как хорошо, когда ты не испаряешься с наступлением утра, — заметила я.

Едва уловимое движение подсказало, что он пожал плечами.

— Мне некуда деваться. Это мой дом.

— То есть, если бы было куда, ты бы ушел, как и в прошлые разы?!

Ивар засмеялся.

— Нет, охотница. От себя не убежать, я уже в этом убедился.

— Значит, все, что ты сказал ночью — правда?

Он приподнялся на локте и заглянул в глаза.

— Правда.

Ивар смотрел с безграничной любовью и нежностью, а во мне вдруг шевельнулся страх.

— Ты ведь сказал это не для того, чтобы усыпить мою бдительность и заставить остаться?

Его брови тут же сошлись на переносице. Ивар отпустил меня и сел, согнув одну ногу в колене.

— Проклятье, охотница! Разве ты не была на цепи? По-моему, она удерживает лучше любых слов. Зачем мне тратить свое время и распинаться?!

Он выглядел обиженным и уязвленным моим недоверием. Теперь мне снова стало страшно, но уже по другой причине. Я потянулась, обняла его сзади, прижалась щекой к спине и сомкнула пальцы на груди.

— Прости меня, Ивар. Мне просто нужно привыкнуть…

Он дернулся, но прежде чем я успела удивиться, Ивар уже повернулся, прижал меня к дивану и принялся целовать, попутно пробормотав:

— Твоя пуля жжется. Мне тоже нужно привыкнуть.

Точно. Когда я прижалась грудью к его спине, пуля на цепочке оказалась между нами. Она стала напоминанием о том, что мне так хотелось забыть.

Наслаждаясь поцелуями Ивара, я закинула руки за голову, нащупала замочек и расстегнула его. Пуля скользнула вниз, на живот. Я поймала ее и вложила концы цепочки в ладонь Ивара.

— Чтобы тебе больше не пришлось терпеть ожоги.

— Это же символ твоего клана, — озадачился он, глядя на покачивающийся кусочек железа. — Я думал, ты им гордишься.

Мне хотелось плакать, но я заставила себя улыбнуться.

— Вернешь ее, когда мне придет время возвращаться домой. У меня не получится быть одновременно дочерью своего отца и твоей возлюбленной, Ивар. Поэтому на эти несколько дней я хочу превратиться в обычную девушку.

— Кира… — он разжал пальцы. Пуля упала на пол, а Ивар обхватил мою голову обеими руками и принялся целовать с такой страстью, словно хотел вынуть душу и оставить меня бездыханной. — Моя девочка… но для меня все уже не важно…

— Для меня важно… — я задыхалась, бесстыдно прижималась к нему всем телом. Развела ноги в стороны, чтобы он мог подобраться ближе. Вскрикнула, когда Ивар вошел, раздвинув большими пальцами мои складки. Он подхватил меня под ягодицы и принялся поднимать и опускать на себя, как вчера, с той лишь разницей, что теперь мы делали это не ради удовольствия.

Нет, мы нуждались друг в друге. Мне требовалось оставить след на Иваре, поэтому я рычала, кусала его шею, царапала плечи, хотя царапины почти сразу исчезали. А он хотел заклеймить меня изнутри. Поэтому врывался так глубоко, как мог, с лицом, искаженным болью. Мое тело поддавалось под его ударами, принимало и подстраивалось под него. Горячее семя разлилось мягкими толчками, и казалось, что я — иссохшая раскаленная земля, которая вбирает в себя внезапно пробившийся свежий источник.

«Запомни меня», — вот, что беззвучно пытались сказать мы друг другу.

Ивар положил голову на мое плечо, его тяжелое дыхание щекотало шею. Сжав мышцы, я ощущала, что он все еще внутри, и это было приятно. Как будто мы оставались одним целым, несмотря ни на что.

— Охотница… давай не будем никуда ходить, а просто проведем время, не вылезая из постели.

Я потерлась носом об его ухо и почувствовала, как по его спине прокатывается волна дрожи.