Золотое руно (сборник) - Сойер Роберт

Сьюзан сгорала от стыда: во‑первых, потому что такая проблема возникла, и во‑вторых, потому что она о ней даже не подумала; она едва не позволила вооружённому человеку приблизиться к президенту.

Голос Сингха вновь обрёл твёрдость.

— Простите, не расслышал вашего имени.

— Дэррил Хадкинс.

— Дэррил, — сказал Сингх, — кирпан — оборонительное оружие. — Он распахнул свой лабораторный халат и показал матерчатый пояс; церемониальный нож был прикреплён к нему. — Это инструмент ахимсы — ненасилия; орудие предотвращения насилия по отношению к беззащитному человеку, когда все остальные методы дали осечку. — Он посмотрел Хадкинсу в глаза. — Простите меня, но в данных обстоятельствах я склонен думать, что вряд ли смогу защитить президента хуже, чем Секретная Служба его уже защитила.

Сьюзан задумалась о кирпане, листая страницы связанных с ним воспоминаний Сингха — и увидела это с кристальной ясностью. Он никогда, никогда не воспользуется им для того, чтобы нанести кому‑либо вред.

— Пропусти его, — сказала она Дэррилу.

— Как скажете, мэм, — ответил Дэррил — но положил руку на кобуру, чисто на всякий случай.

Сет Джеррисон отдыхал, закрыв глаза. Он настоял, чтобы Жасмин — Первая леди — осталась сегодня в Орегоне. Она рвалась приехать, но когда террористы атаковали Вашингтон в прошлый раз, 11‑го сентября, их целью были многие здания; вполне могло оказаться, что сегодняшняя атака ещё не закончена.

Сет открыл глаза, когда услышал, как дверь палаты поворачивается на петлях. В палате с ним были Роджер Михелис — агент Секретной Службы, Шейла, а также строгого вида медсестра‑азиатка. Вошла руководитель смены его охраны, Сьюзан Доусон, сопровождаемая человеком, которого Джеррисон никогда раньше не видел.

— Мистер президент, — сказала Сьюзан, — это профессор Ранджип Сингх. Он занимается исследованием проблем памяти, и, в общем, он считает, что у него есть объяснение — нечто вроде — того, что случилось с вами.

— Хорошо, — слабо отозвался Сет. — Потому что это не закончилось вместе с моими предсмертными переживаниями. Я продолжаю вспоминать вещи, которых попросту не может быть в моих собственных воспоминаниях.

Сингх подошёл ближе.

— Простите меня, мистер президент, но если позволите: какого рода вещи?

— Вот только что я вспоминал игру в баскетбол.

— Вы смотрели её по телевизору? — спросил Сингх. — Или в качестве зрителя на стадионе?

— Нет, нет. — Сету понадобилась секунда, чтобы собраться с силами. — Я играл в баскетбол. Я и ещё трое. — Он помолчал; его тело очень хотело заснуть. — Но это было не моё воспоминание.

— Тогда что вызвало его из памяти? — спросил Сингх, явно заинтригованный.

— Я не знаю, — ответил Сет, которому каждое слово всё ещё давалось с трудом. Но потом он вскинул брови. — О, погодите. Я знаю. Я задумался о том, когда президенту в последний раз делали хирургическую операцию.

— Да? — сказал Сингх.

— Это было в 2010. — Он собрался с силами и продолжил: — Обама получил локтем в лицо, когда играл в баскетбол с друзьями. Ему наложили на верхнюю губу двенадцать швов.

Сингх нахмурился.

— Я этого не помню.

Сестра Шейла вмешалась.

— Я помню. Это делала медслужба Белого Дома, под местной анестезией.

Сет едва заметно кивнул.

— Да. И вот…

— И вот, — подхватил Сингх, — вы думали об этом случае, и он навёл вас на мысль о том, когда вы сами в последний раз играли в баскетбол. Только воспоминание, которое пришло, оказалось не вашим.

— Именно, — подтвердил Сет. — Объясните это. — Он хотел, чтобы в его голосе прозвучал приказ, но он был слишком слаб и неспособен на что‑то существенно громче шёпота.

— Я попытаюсь, — сказал Сингх. — Но… простите, мистер президент, я… мне не хватает слов. Я никогда не думал даже, что мне придётся общаться с президентом Соединённых Штатов!

— Всё в порядке, — сказал Сет.

Сингх улыбнулся.

— Я знаю, но… всё же вы меня простите. Мне придётся задавать немного неудобные вопросы, и с президентом это мне не слишком привычно.

— Я понимаю, — сказал Сет.

Сингх на секунду прикрыл глаза, кивнул и заговорил:

— Очень хорошо. Эти три человека, которых вы видели: вы можете их описать?

— Лет двадцати. Один толстый и лысый, а другие двое худые и коротко остриженные.

— Простите, сэр, но вы в самом деле имеете в виду «худые»? Или вы хотите сказать, что они нормального веса?

— Простите. Нормального веса.

— Какого цвета их волосы?

— Полагаю, тёмного.

— Полагаете?

— Тёмного.

— Цвет глаз?

— Я не заметил.

Сингх немного помолчал.

— То есть, голубые, как у вас?

— Возможно.

— Ещё какие‑нибудь детали? Скажем, одежда?

— Все трое в футболках. На одном зелёные спортивные штаны, на другом — гимнастические шорты, на третьем — на толстом парне — обрезанные джинсы.

— И все они играли в баскетбол?

— Ну, кидали мяч в кольцо.

— Вы в этом участвовали?

Сет на мгновение задумался.

— Да, но…

— Что?

— Я не играл в баскетбол уже… уже лет сорок. Я повредил сухожилие на левой ноге, когда в колледже споткнулся на лестнице.

— А‑а, — сказал Сингх. — Вы знаете имена других игроков?

— Нет. Никогда их не видел, и… гмм. Да, это странно. — Он отдышался. — Да, теперь, когда я об этом задумался — когда вы спросили — я знаю их имена, но…

— Да? — сказал Сингх.

Сет на секунду перевёл взгляд на Сьюзан.

— Ну, это довольно странные имена. Дешон, Ламарр и… э‑э… Калиль. Но… — Он замолчал. Сингх выжидательно смотрел на него, но, проклятье, он уже вступил в эту трясину, назвав имена «странными».

Сингх разрядил ситуацию.

— Вы хотите сказать, что это странные для белых людей имена. Они, однако, довольно распространены среди афроамериканцев.

— Ну… да.

— Но вы видели белых людей?

Сету удалось слегка кивнуть.

Брови Сингха поползли наверх, к тюрбану.

— Поразительно. Мистер президент, вы знаете имя человека, к воспоминаниям которого вы имеете доступ?

— Нет.

— Подумайте об этом.

— Ничего в голову не приходит.

Сьюзан и другие агенты Секретной Службы внимательно наблюдали, равно как Шейла и медсестра.

— Хорошо, — сказал Сингх. — Попробуйте вот что: каждого из нас дразнили в школе. Моя фамилия Сингх, и ученики моей школы в Торонто звали меня «Сингх‑Сонг». А зовут меня Ранджип, но злые мальчишки в старших классах звали меня «rancid»[35]‑ хотя мне доставляло некоторое удовольствие осознавать, что кое‑то из них не знал даже, что это слово означает. Как в школе дразнили вас?