СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ - Матвей Барсов

С другой стороны, в двух Апостолах взор не встретит по наружности ничего особенного и любопытного. Одежда их простая и бедная, телодвижения не изысканные, не приметишь в них ни угрюмой важности, ни поддельной благовидности. — Но увидишь тут нечто такое, чему и тени не сыщешь в их противниках, увидишь их душу, высокую, чистую, доброжелательную, не возмущенную никакими мирскими чувствами и пожеланиями, всю вылитую на покойном и светлом их лице. Особенно остановишься поневоле на их взоре, выражающем что-то Божественное, вещее, проникающее в потаенные мысли человеческие; — одним словом, в лице Апостолов увидишь лицо ангельское, как видели потом в лице Стефана те же судьи (Деян. VI, 15).

Зачем Апостолы приведены были в судилище? — Затем, что они сделали благодеяние такое, которого никто из смертных не в силах сделать. Чем же начали судьи свое исследование? — Спросили Апостолов: какою силою произвели они чудесное исцеление? — Нельзя не похвалить вопроса. Можно подумать, что им, как и всякому при том случае, любопытно было знать главный источник такого редкого и отрадного добра, чтобы почтить ту силу, которая ознаменовалась в столь необыкновенном проявлении. — Совсем не то! Гордецы окаменели в ожесточении. Они сделали вопрос свой, кажется, оттого, что не нашли другого. — Когда Ап. Петр смело отвечал, что чудо совершено именем Иисуса Христа Назорея, того Иисуса, Которого они распяли и, как безрассудные домостроители, отвергли этот краеугольный камень, на котором зиждется спасение каждого человека (Деян.IV, 10, 11), то они, вместо того, чтобы сознаться в ужасном своем преступлении, как сделал накануне простой народ, — вместо того, чтобы благословить это могущественное и святое имя, оглушенные самомнением и загрубевшие в своих предрассудках, с угрозами и бессознательно запретили Апостолам не только учить об этом имени, но даже и произносить его, — с тем и отпустили их. Вот и весь суд. Лицемерам не того хотелось; они бы не замедлили броситься на жертвы своей ненависти. Но лицемеры сколько надменны и дерзки, столько же бездушны и трусливы. Как напасть открытою силою на таких людей, которые в глазах всего народа сотворили благодетельное чудо! Исцеленный хромой тут же стоял, как живое и неопровергаемое возражение против всякого вымысла. Апостолы ни на шаг не поддались от их угроз и с решительной твердостью отвечали, что не могут не говорить того, что видели и слышали (там, ст. 19, 20) и что они действуют по повелению Божию, и потому их повеление ничего не значит в сравнении с Божиим. Опытное убеждение людей, непорочных в сердце, просвещенных в вере, всегда поступает решительно; — истина становится для них святыней, от которой отказаться не принудят никакие угрозы (Апостолы. М., 1849 г., стр. 97).

Стих 12.

Несть иного имени под небесем, данного в человецех, о нем же подобает спастися нам (Деян. IV, 12)

Сколько успокоения нашему сердцу представляют слова Первоверховного Апостола о спасительном имени Иисуса Назорея распятого, когда внимательно наблюдаешь над тою суетой суетствий, какая сопровождает всякий труд человека, имже трудится он под солнцем (Еккл.1, 3)!

Все, принадлежащее времени, как бы ни казалось прочным, роскошно цветущим и непрестанно возрастающим, — носит в себе семена изменяемости и начало смерти. Как переменчивы мнения и понятия людей! Люди, некогда превозносившиеся своими познаниями и громко выставлявшие себя испытателями всякой истины постигшими самые тайные ее сокровища, — что сталось с ними, их гордыми мечтами, с их огромными планами и обещаниями, их хваленою мудростью? Пронеслись, как легкий ветер над великой рекой, едва возмутив ее поверхность. Из множества взглядов, добытых с таким трудом, едва уцелели немногие. О вопросах, казавшихся решенными, возникли новые сомнения и противоречия, смущающие душу более, чем самое неведение. Как переменчивы также нравы и стремления людские! О чем много заботились отцы, то часто служит смехом для детей. Многого, к чему первые стремились, как к удовольствию, последние избегают, как скуки. Многое, без чего первые не могли жить, последними оставлено без внимания или совершенно забыто.

Меняются люди, потребности, направление и обращение человека; меняются и предметы его желаний, страстей и расположения. Да, изменчиво все, что произошло во времени, изменчива и судьба смертных. На зыбкой волне колеблется всякое счастье земное. Жалок тот, кто всем сердцем своим пристрастился к земле: неожиданно наступает для него час разлуки с земными сокровищами, — и тогда он тщетно усиливается удержать их дрожащими руками, тщетно призывает к себе с слезными мольбами то, что неудержимо летит от него и невозвратно исчезает. Изменяемся, наконец, и мы сами с земною храминой нашего тела! Не постоянно ли высказывается в нем то энергия сил, то их упадок, то приращение, то умаление? Беззаботно и игриво течет жизнь наша в детстве; сильна и порывиста юность; спокойно и приятно уравновешены силы зрелого возраста, — и менее ясным и быстрым становится взор наш, медленнее обращается кровь наша, слабее все движения наши, более пустоты и суеты замечаем во всем, что окружает нас, по мере приближения к крайнему пределу жизни — к закату старческих дней наших.

Какое же благо нам, что при этом неудержимо несущемся потоке времени есть у нас одна незыблемая скала, на которой можем стоять незыблемо, сладчайший Иисус, о имени Которого подобает спастися нам (Деян. 4, 12)! Пусть изменяется и преходит мудрость мира сего: глаголы Его — глаголы живота вечного (Иоан. 6, 68), и не прейдут они, когда прейдут самые небо и земля (Матф. 24, 35). Пусть тысячу раз изменяются и преобразуются нравы и обычаи людские: неизменной пребудет всякая мысль, возжженная от божественного огня истины Христовой; неизменно всякое чувство, воспитанное в любви к Господу; неизменно всякое действие, основанное на святой воле Господа. Пусть мир дает нам от благ своих или отнимает их; пусть жизнь улыбается нам или омрачается; пусть люди любят или ненавидят нас: мы всегда пребудем и покойны душою, и сильны, и блаженны, если пребудем верными благодати Божией. Наконец наступит время, когда последний враг будет для нас обезоружен и низложен Им же — Спасителем нашим: пожерта бысть смерть победою. Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа? Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисусом Христом (1 Кор. 15, 55, 57). И веруяй в Онь имать живот вечный (Иоан. 3, 16). (Христ. Чт. 58 г., ч. 2, стр. 400).

Стих 19-20

Мысли на ст. 19-20

Еп. Феофана.

Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите. Не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати. Так говорили властям св. Апостолы Петр и Иоанн, когда им запрещали говорить о Господе Иисусе воскресшем, после того, когда они именем Его исцелили хромого от детства. Не побоялись они угроз, ибо очевидность истины не позволяла им молчать: мы видели и слышали, говорили они, и руки наши осязали, как после прибавил св. Иоанн. Они очевидцы: очевидцы же, по началам человеческого познания, суть первые надежные свидетели истины. В этом отношении ни одна область человеческих знаний не имеет подобных свидетелей. Оттого, что с того времени прошло около 19 веков, сила свидетельства их не умалилась нисколько, а следовательно, не умалилась и очевидность истины, ими свидетельствуемой. Если отпадают в неверие, — а ныне отпадающих очень много, — то отпадают ни по чему другому, как по недостатку здравомыслия. Не хотят обсудить и увлекаются призраками, которым лесть сердца порочного охотно придает некоторую вероятность. Бедные души! Гибнут, воображая, что попали наконец на должный след, и радуясь тому особенно, что первые вступили в эту колею и стали для других передовыми вожаками. Но невелика радость сидеть на седалище губителей. (Домаш. Бес. 1871 г. Вып. 15, стр. 469).

Стих 33.

О свидетельстве, какое воздавали св. Апостолы воскресению Иисуса Христа и какое может давать всякий христианин (IV, 33)

- Не словом только, — замечает св. Златоуст, — но и силою Апостолы засвидетельствовали о воскресении, как и Павел говорит: и проповедь моя не в препретельных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы (1 Кор. 2, 4). И не просто: силою, но — «велиею силою». И действительно, об этой велией силе свидетельствует вся книга Деяний Апостольских, свидетельствуют и все послания их.

Тотчас по сошествии Святого Духа, когда все ужасались и недоумевали, друг ко другу глаголюще, что убо хощет сие быти?  — Петр со единонадесятьми небоязненно перед лицом всех засвидетельствовал, что Иисуса Назореа, Которого они предана приемше, руками беззаконных пригвоздше убили, Бог воскреси, разрешив болезни смертныя, яко не бяше мощно держиму быти Ему от нея. Сила свидетельства так была велика, что приложишася в день той к числу верующих душ яко три тысящи (Деян. гл. 2). В другой раз, вслед за исцелением хромого от рождения, Апостолы, не обинуясь, говорили народу: вы Святаго и праведнаго отвергостеся, и испросисте мужа убийцу дати вам, Начальника же жизни убисте, Егоже Бог воскреси от мертвых, Ему же мы свидетели есмы, — и опять свидетельство сие было так сильно, что мнози от слышавших слово вероваша, и бысть число мужей яко тысящ пять. Наутрие подобное дерзновенное свидетельство перед лицом целого Синедриона приводит в удивление всех членов его, так что они не знают, что делать с ними, и только призававше их, заповедаша отнюд не провещавати, ниже учити о имени Иисусове (Деян. гл. 3, 4).