Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. - Борис Рыбаков

«Местопребывание его (царя) находится в середине страны славян… Город, в котором он живет, называется Джарваб и в этом городе ежемесячно в продолжении трех дней проводится торг, покупают и продают» (Ибн-Русте)[370].

«Хордаб — большой город и место пребывания царя» («Худуд ал-Алем»)[371].

Разноречия в определении местонахождения этого города проистекали прежде всего оттого, что его искали как центр всего славянского мира, и тогда в равной мере подходил (или не подходил) и Киев и Краков. Если же мы можем искать его только в той крайней с востока части славянства, которая отрезана владениями Руси от остального славянского мира, то область поиска сильно сужается, до трех племенных союзов Вятичей, Радимичей и Кривичей. Упоминание Вантит еще более сужает район поиска. Физическая география Восточной Европы, разработанная автором «Худуд ал-Алем», окончательно определяет место города славян-вятичей.

«Река Ука (другое чтение Рута) течет от горы, расположенной на пограничье между печенегами, мадьярами и Русью. Потом она входит в пределы Руси и течет к славянам. Затем достигает города Хордаба, принадлежащего славянам…»[372].

В. Ф. Минорский правильно определил эту реку как Оку. Вытекая из сердцевины пространной Среднерусской возвышенности, Ока касается северо-восточного края «Русской земли» и течет к славянам-вятичам, для которых Ока была главным географическим определителем («а Вятко седе с родом своим на Оце…»). К нашему счастью, местоположение Хордаба определено персидским Анонимом еще раз в разделе о горах. Следует напомнить, что, как выяснено выше, этот географ называл горами не только настоящие горные хребты, вроде Кавказа, но и все водоразделы, отделяющие одну речную систему от другой. На Русской равнине он с поразительной точностью обозначил шесть самых главных водоразделов, сведения о которых были, очевидно, получены от степняков-кочевников, для которых эти «горы» были не менее важными географическими ориентирами, чем реки, расположенные меридионально. Водоразделы являлись отличными дорогами для летне-зимних перекочевок. Описав Донецкий кряж и огромный водораздел, идущий к Авратынской возвышенности (с которого стекают в Днепр его правобережные притоки), автор пишет:

«Кроме того, они («горы» — водоразделы) имеют и северное направление, проходя через (область) славян, достигая города славян, который называется Хордаб, после которого они доходят до края земли славян и там кончаются»[373].

Описанный здесь водораздел тянется от «Венендерских гор» (Донецкого кряжа) прямо на север на протяжении более 600 км, рассекая пополам всю Русскую равнину. Северная часть водораздела идет по земле вятичей, отделяя воды Оки и Дона; кончаются эти «горы» почти у северного предела вятичей. Около 200 км водораздел идет параллельно верхнему течению Оки, отстоя от реки на 70–80 км. Где-то здесь, в бассейне Зуши или Упы, в промежутке между «горами», «проходящими через область славян» и рекой Окой, «достигающей главного города славян», и должен находиться искомый город Хордаб.

Из всего сказанного непреложно вытекает, что под славянами автор «Худуд ал-Алем» здесь подразумевает именно вятичей и главный город славян («местопребывание царя славян») — это какая-то столица Вятической земли, расположенная на правом берегу Оки, на пространстве не далее конца «гор», т. е., примерно, до участка Оки у Рязани. Судя по археологическим данным, именно здесь, в этой верхнеокской полосе, встречены наиболее архаичные вятические памятники. Здесь же, как увидим далее, обнаружено значительное количество кладов восточных монет VIII–X вв., что частично объясняет хорошую осведомленность восточного географа об этих краях (местные жители вели торг с Востоком).

В связи со столицей Вятичей городом Хордабом нельзя пе вспомнить того места из «Поучения» Владимира Мономаха, где князь повествует о своих походах в землю Вятичей около 1082–1083 гг.

«А въ Вятичи ходихом по две зиме на Ходоту и на сына его и ко Корьдну ходихъ 1-ую зиму…»

Сопоставление Хордаба с Корьдном (именительный: Корьдно или Корьден) вполне правомерно и много убедительнее, чем целый ряд других сопоставлений географических имен, переданных арабской графикой. Сближение Хордаба и Корьдна важно в том отношении, что еще раз подтверждает именно вятический характер всего описания «славян» восточным автором. К сожалению, географическое приурочение Корьдна еще менее надежно, чем локализация Хордаба. В поиске Хордаба-Корьдна мы располагаем следующими ориентирами:

1. Середина земли Вятичей («славян»).

2. Близ реки «Уки» («Руты»?).

3. Около «гор» — водораздела, идущего еще несколько далее на север. Геометрическим центром вятичей являлся древний город Дедославль, позднейшая Дедиловская слобода, современный Дедилов близ Тулы: на речке Шиворони, притоке Упы. Дедославль находился близ наивысшей точки водораздела: У на и ее притоки принадлежат бассейну Каспийского моря, а в 20 км к востоку от Дедославля начинался Дон (бассейн Азовского моря). «Горы» — водораздел — шли от Дедославля на северо-восток еще около 100 км, что соответствует определению «Худуд ал-Алем».

В Дедославле в 1146 г. собиралось вече всех вятичей, к которым обращались черниговские князья Давыдовичи, искавшие у вятичей поддержки против своего врага Святослава Всеволодича[374]. Дедославль мог быть в XI в. столицей вятического князя Ходоты, но этот город нельзя отождествлять с Корьдном, так как сказано, что Мономах воевал с Ходотой «и к Корьдну ходих…». Недалеко от Дедославля есть городище с обширным селищем у с. Городня. Культурный слой (17 000 кв. м) достигает толщины в 50 см[375]. Не изменилось ли архаичное «Корьдьно» со временем в более понятное «Городня»? Окончательно решить вопрос помогут лишь специальные археологические изыскания в очерченной полосе между Окой и окско-донским водоразделом. То обстоятельство, что для страны славян указаны только два города, из которых один был расположен в самой сердцевине земли Вятичей, а другой, где бы он ни находился, носил имя вятичей (ВАНТИТ), непреложно свидетельствует о том, что под «славянами» «Худуд ал-Алем», Ибн-Русте и Гардизи понимаются только вятичи.

Природа земли славян-вятичей описана авторами в полном соответствии с действительностью: «Это — большая страна и в ней очень много деревьев, растущих близко друг от друга. И они живут между этими деревьями» («Худуд ал-Алем»); «Страна славян — ровная и лесистая» (Ибн-Русте); «Страна славян ровная, изобилует деревьями, и они живут большей частью среди деревьев» (Гардизи). Все три автора черпали свои сведения из одного очень раннего источника, примерно середины IX в., что и объясняет сходство их взаимодополняющих друг друга текстов. Лесистость земли Вятичей общеизвестна. Вятичи «…живяху в лесех, яже и всякий зверь»[376]. Художник, иллюстрировавший Радзивилловскую летопись (копия иллюстрированных книг XII–XIII вв.), трижды изобразил вятичей как жителей лесной страны[377].

Южная часть земли Вятичей была лесостепной, но и она благодаря отдельным лесным массивам контрастировала с широчайшей степной полосой, примыкавшей к Вятичам с юго-востока.

Благодаря решению частных географических задач мы располагаем интереснейшей возможностью обрисовать один из славянских племенных союзов, долго живший самостоятельной политической жизнью и противостоявший Киеву, многократно пытавшемуся покорить Вятичей. Вятичи долго сопротивлялись киевским, а впоследствии (в XI в.) черниговским князьям и, подобно балтийским славянам на другом конце славянского мира, упорно держались за свою древнюю языческую религию, сурово расправляясь с миссионерами.

И современникам и историкам было трудно заглянуть в эту отдаленную лесную страну, куда не было проложено «дороги прямоезжей», где на девяти дубах сидел Соловей-Разбойник, и если удавалось былинному богатырю или реальному князю побывать в тех местах, то оп гордился поездкой, как подвигом: «…проехахом сквозе Вятичи», — писал в своих воспоминаниях Мономах.

Мы теперь располагаем тремя группами источников, которые дополняют и корректируют друг друга: летописными сведениями начала XII в., археологическими данными IX–XII вв. и драгоценными сведениями восточных географов, восходящими к середине IX в. Летописец-киевлянин, монах Печерского монастыря, дал очень мрачную характеристику современным ему вятичам, на что могла повлиять печальная судьба сотоварища летописца по монастырю монаха Кукши: «Его же вси сведають, како бесы прогна и Вятичи крести и дождь с небесе съведе и озеро исъсуши и много чудеса сътворив и по многых муках усечен бысть с учеником своим»[378].