ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ - Карл Дёниц

Кроме района вблизи берега благодаря счастливой случайности был обнаружен еще один район с весьма интенсивным судоходством к востоку от мыса Хаттерас. Пересекая Атлантику, капитан-лейтенант Шеве («U-105») вошел в полосу непогоды, которая сильно задержала его продвижение вперед, и он даже начал опасаться, что ему не хватит топлива, чтобы провести достаточно времени в выделенном для него районе мыса Хаттерас. Поэтому он остался в 300 милях от мыса и с удивлением обнаружил, что попал в точку пересечения трех судоходных линий, идущих с севера на восток, с юга на восток и с севера на запад. Район оказался очень плодотворным, и подводные лодки хорошо там потрудились, особенно в период полнолуния, когда операции вблизи берега практически невозможны.

В конце апреля стало очевидно, что эффективность противолодочных мероприятий вблизи американского побережья стала более высокой. К примеру, теперь суда проходили мыс Хаттерас только днем, причем в разное время и на разном расстоянии от берега. Число независимо идущих судов значительно уменьшилось – они стали собираться группами. После прохода одной группы море надолго оставалось пустынным – до появления следующей, которая, как правило, следовала уже другим курсом и оставалась невидимой для ожидавших в засаде подлодок. Это намного усложнило задачу обнаружения противника. Трудностей еще прибавилось, когда в конце апреля противолодочные силы и в море, и в воздухе получили большое подкрепление. В первую очередь это почувствовалось в прибрежных водах – американцы явно стремились как можно быстрее избавиться от агрессивных гостей.

Однако принятые меры – изменение маршрутов и укрепление воздушных и морских патрульных групп – все же не были настолько эффективными, чтобы вызвать серьезное беспокойство немецкого командования. Я решил продолжать действовать в американских водах, оперативно реагируя на изменения ситуации принятием соответствующих тактических контрмер. За период с середины января и до конца апреля нами была потеряна лишь одна подлодка – «U-85» (командир Грегер). Произошло это к востоку от мыса Хаттерас. За это время только в американских водах наши подлодки потопили 198 судов (1 150 675 тонн). Причем это минимальная цифра. Она была приведена в обзоре, выполненном американскими военными статистиками по районам, где потери судов были сочтены максимальными. Иными словами, в обзоре учитывались только те районы, в которых ежемесячно гибло более 7 судов.

14 апреля 1942 года личный советник Рузвельта Хопкинс, находившийся в Лондоне, телеграфировал своему президенту, что за истекшие 3 месяца потери тоннажа союзников составили 1 миллион 200 тысяч тонн, причем больше половины этого – танкеры.

Для немецких подводных лодок это был удивительно плодотворный период, когда, потеряв всего одну лодку и имея в своем распоряжении мизерные силы, мы сумели нанести противнику колоссальный ущерб.

Действия немецких субмарин показали, что проведенные американцами противолодочные мероприятия серьезным препятствием не являются. К сожалению, того же нельзя было сказать о британских оборонительных мерах. Пересекая Атлантику, подлодки очень редко встречали в открытом море конвой. Как-то раз немецкая субмарина встретила в море два быстроходных транспорта в сопровождении двух эсминцев. При первой атаке подлодке удалось потопить эсминец «Бель-мон». Во время завязавшегося затем преследования транспортов, уходивших со скоростью 14 узлов, возможности для атаки больше не представилось. Когда суда идут с высокой скоростью, подлодкам почти невозможно выйти на атакующую позицию.

В конце февраля с подлодки «U-155» командира Пинин-га заметили конвой в 600 милях к северо-востоку от мыса Рейс, Ньюфаундленд, идущий юго-западным курсом. Это был британский конвой ONS-67. В пределах 200-300 миль от него находилось еще 5 немецких подводных лодок. В течение трех суток до подхода остальных подлодок «U-155» поддерживала контакт с конвоем. При последующей атаке 8 судов было потоплено, из них 6 – крупнотоннажные танкеры. Среди подлодок потерь не было.

Операция, вне всякого сомнения, была успешной. Правда, в это же время произошли другие события, послужившие основанием для нашего беспокойства. В конце февраля на пути к базе с подводной лодки «U-82» (командир Рольман) заметили в западной части Бискайского залива небольшой и плохо охраняемый конвой. Через некоторое время сигналы с «U-82» прекратились. Лодка оказалась уничтоженной. В конце марта в этом же районе с подлодки «U-587» (командир Борхерт) также обнаружили конвой. Эта лодка тоже погибла. 15 апреля, когда капитан-лейтенант Лерхен, командир «U-252», сообщил об обнаружении конвоя, причем на том же самом месте, я забеспокоился, приказал соблюдать особую осторожность и не атаковать, если не удастся выйти на благоприятную позицию. Однако и эта лодка больше не вышла на связь. Три конвоя, о которых шла речь, шли вне расписания регулярных британских конвоев, составить которое для нас не составило особого труда. Это не могло не навести на размышления, и в моем журнале боевых действий появилась следующая запись:

«Думаю, возможно, что в этом районе, где постоянно проходят подводные лодки по пути на запад, англичане используют фальшивые конвои, составленные из специальных противолодочных кораблей, ловушки для подводных лодок. Поэтому на все наши лодки был срочно отправлен приказ, предписывающий при обнаружении конвоя в квадрате BE (между 10 и 25° западной долготы, 43 и 50° северной широты) не атаковать, а только доложить, оставаясь на безопасном расстоянии. Нет смысла подвергать подлодки опасностям при выполнении вспомогательных операций, успех которых весьма проблематичен, в то время как в американских водах успех практически гарантирован».

Мои соображения относительно обманного конвоя были сугубо предположительными и ничем не подтверждаюсь. В результате неопределенности, окружающей обстоятельства гибели трех подводных лодок, в штабе подводного флота воцарилась атмосфера тревоги и напряженности. Нечто подобное было после потери в 1941 году Прина, Кречмера и Шепке. Мы все больше склонялись к выводу, что англичане придумали нечто новое, изобрели какое-то неизвестное нам противолодочное устройство. В 1941 году подобные опасения оказались беспочвенными. Теперь это было не так. Сейчас мы точно знали, что с февраля 1942 года англичане начали использовать новую коротковолновую радарную установку. Эти радары могли установить местонахождение цели на большом расстоянии и с большей точностью, чем их длинноволновые аналоги, использовавшиеся на флоте до сих пор и о существовании которых мы знали. Положение подлодки могло быть определено, когда она появлялась на линии горизонта, причем в любое время – ночью или днем в условиях плохой видимости. Иными словами, теперь в любое время ночью и в большинстве случаев днем подлодка могла быть замечена раньше, чем она сама могла «видеть» противника. Роскилл писал: