Путь славы и скорби - Алексей Жидков

Даже с учетом всех возможностей фрегата полет был довольно долгим, и Сергей успел как следует отдохнуть от всех, случившихся с ним за последнее время передряг. Хоуп тоже восстановился. На корабле сумели залечить все его старые множественные раны и переломы, и он теперь стал еще быстрее, сильнее и выносливее, чем был. К тому же Меняло за время путешествия разработал и создал для него специальный защитный костюм, на подобии силовой брони, но абсолютно невидимый в пассивном режиме, поэтому для Хоуп теперь было не страшно почти никакое легкое и даже некоторое средней мощности огнестрельное оружие. Получившийся защитный костюм хоть и был чуть слабее защитного поля брони снергов, но покрывал полностью все тело и абсолютно никак не ограничивал движение.

Меняло не думал, что эта защита пригодится им в ближайшее время – ни с кем воевать на Большом конгрессе он не собирался, но и бездельничать во время полета не хотелось, поэтому он и создал костюм. К тому же теперь он точно знал, какой еще товар ему нужно закупить, чтобы с лихвой хватило на всех драконов.

Из рассказов Меняло, да и из его воспоминаний Сергей постепенно узнавал, что из себя представляет Большой конгресс. И по мере того, как он узнавал все больше и больше, он все больше и больше начинал волноваться. Он понял, что им придется очень много общаться с разными созданиями, в том числе с верховными вульфондами и другими творцами, а также: что им придется пройти кучу разного рода проверок.

Но Меняло абсолютно не переживал по этому поводу – он был уверен в своих силах, хотя, сам на конгрессе был последний раз очень давно (Сергей так и не смог посчитать сколько тысяч или даже миллионов лет назад) – его туда не допускали, как недостойного. Теперь же он сам попадет туда, без разрешения Конклава.

Но и на этот случай у него были придуманы все нужные отговорки: мол, так и так, его послал тот самый творец из Конклава, которого они пленили, потому что сам был вынужден отравиться на какие-то свои личные дела.

Сергею все эти легенды казались сшитыми белыми нитками, но Меняло уверял его, что творцы, особенно из Конклава, часто так делают. Ему может особенно и не поверят, но пока не получат подтверждение обратного, никто ничего ему не сделает. А подтверждение обратного они не получат, потому что их творец будет занят – выступать в роли подопытной мыши для ученых союзников Империи.

Меняло знал кому именно лучше продать плененного собрата. Он называл их – паралаксами и говорил, что они ближайшие подчинённые Империи, которые обладают достаточно развитыми технологиями, чтобы удержать снерга в плену и изучать его. Конечно, было бы лучше отдать его напрямую Империи, но тут Меняло не мог гарантировать безопасность самой сделки. Паралаксы, в отличие от вульфондов, были хоть и достаточно развиты, но менее воинственны. И сразу рассказывать Империи о намечающейся сделке они не будут лишь потому, что захотят получить гораздо большую выгоду, изучив «материал» самостоятельно.

В принципе, в этом вопросе Меняло оказался прав. С паралаксами, действительно, удалось выйти на связь и довольно легко договориться. Но сама встреча не прошла так гладко, как он предполагал.

Увидев, что на обмен явился один снерг в теле человека, в сопровождении лишь одной твари, они попытались было захватить и его в плен, рассчитывая на то, что восемь тяжёлых механизированных бойцов пехоты, используя специальные ловушки, справятся с одним творцом и жалкой тварью. Но Хоуп не дал осуществиться их плану, сходу, за один удар, выведя из строя сразу двух бойцов и жутко напугав остальных – как оказалось смелость и отвага не была в почете у этой расы, поэтому они быстро сдались. Пришлось паралаксам заплатить Меняле еще и отступные за причиненные неудобства, а арсенал людей пополнился первыми трофейными механизированными боевыми машинами.

Очень выгодно и удачно продав творца, фрегат направился к своей цели, на Большой конгресс. Еще не пройдя все досмотры Меняло уже предвкушал суету и всякие блага цивилизованной жизни. Сергею тоже было интересно побывать на самом значимом событии вселенского масштаба, но при этом он уже очень сильно скучал по дому. Связь с Землей он предумышленно не устанавливал, стараясь не привлекать к ней лишнего внимания и поэтому абсолютно не знал, что там сейчас происходит.

– Вот, Сереженька, – сказал Меняло, обращаясь к ушедшему на задний план Сергею. – Это и есть цивилизация. А то, что было у Вас, даже в лучшие времена, так – жалкое подобие.

Любоваться и удивляться тут действительно было чему. Еще на подлете к главной планете конгресса их корабль окружил почетный конвой, который и препроводил их к персональному транспорту на планету.

На поверхность Сергей, Хоуп и еще несколько погонщиков, которых они взяли с собой для статуса, спускались в шикарной капсуле, стены которой в любом месте могли стать прозрачными, давая насладиться всеми видами на планету, от которых захватывало дух даже у искушенных зрителей.

Пользоваться обычным космопортом и планетарной станцией им не было нужды, так же, как и не требовалось проходить все пункты досмотра – творцы, как почетные гости, проходили только одну проверку перед высадкой на планету сразу в зоне первого, высочайшего уровня доступа. Такой почести удостаивались далеко не все посетители, но Меняло знал, что ему не потребуется проходить никаких серьезных проверок, поэтому и не переживал особенно на это счет.

Чтобы насладиться и осмотреть все достопримечательности главной планеты конгресса, транспортная капсула следовала не прямым путем в зону высадки, а пролетала над всеми интересными местами – начиная от великолепного сада, расположившегося между городом и планетарной станцией и заканчивая экскурсией по всем уровням безопасности города.

В первую очередь удивление Сергея, еще при полете высоко в небе, вызвали пейзажи на планете – они разительно отличались от Земных: даже само небо было не голубым, а скорее красно-синим и не пустым, как на Земле, а украшенным виднеющимися через редкие облака и атмосферу четырьмя спутниками разных цветов и размеров, которые было очень хорошо видно даже в разгар дня. К тому же высоко в небе светилось еще и солнце, и оно тоже было просто громадных, гораздо больших, чем на Земле, размеров. Меняло даже пояснил Сергею, что мощность энергии, доходящей от него до поверхности планеты, существенно снижена специальными ограничивающими фильтрами.

Внизу под небом тоже буйствовало множество красок – леса, поля, озера, реки, горы чередовались и перемешивались друг с другом, причем все они имели тоже разные цвета. Леса и поля могли быть как красными, желтыми, так и синими с зелеными. Озера и реки меняли свой цвет от белоснежно белых, как молоко, до черных, как кляксовые пятна. Горы и скалы тоже могли быть и черными, и серыми, и ярко-коричневыми. А уж более мелкая растительность так вовсю пестрила всеми возможными цветами – в общем природа на этой планете выглядела на порядок, а то и на два живописнее и красочнее, чем на Земле, поэтому Сергей с огромным восхищением и интересом разглядывал все вокруг.

Еще его удивило здание планетарной станции, имеющее причудливую форму, и отходящий из его центра силовой, почти прозрачный туннель прямо в космос на орбиту – как пояснил Меняло именно по этому туннелю доставлялась на планету основная масса посетителей конгресса.

После планетарной станции они пролетали великолепный сад, Сергей хотел задержать там капсулу подольше, чтобы рассмотреть все представленные там растения и животных в деталях, но Меняло рекомендовал не задерживаться, т. к. острый интерес творца к материальным ценностям может вызвать лишние подозрения. Поэтому цветущий сад они осмотрели очень быстро и довольно мельком, но и того, что они увидели было достаточно, чтобы поразить воображение.

Дальше их путь следовал в город, мимо различных уровней безопасности- тут тоже было на что посмотреть. Начиная с шестого уровня, каждый последующий почти не отличались друг от друга, просто к центру города, чем ближе к первому уровню, здания и улицы становились все шикарнее и краше. А вот разница между седьмым, то есть общественным, уровнем, на который не требовался никакой допуск и остальными уровнями была колоссальна. Общественный уровень чем-то напомнил Сергею Мактуб – такой же переполненный и загрязненный. Только вместо различий по национальностям и кастам тут были различия по расам, потому что столько различных представителей развитых цивилизаций Сергей не видел еще никогда в жизни.

Этой картиной можно было наслаждаться весь день, но один факт очень портил настроение – то тут, то там среди разных: халичи, скаэтов, турусов, херсов, пулитиан (эти расы Сергей успел изучить по пути на конгресс) мелькали, самые что ни на есть, настоящие люди. Вот только, по утверждению Менялы, людьми они уже не являлись – оставаясь лишь безвольными и бездушными рабами своих хозяев.