Вирус хаоса - Мария Симонова

— И морской воздух заодно, — поддержал догадливый Смеляков.

На ближайшую, уже бегущую к ним фигуру упала с неба градина величиной с кочан. Следующие двое налетчиков были сбиты с ног комьями белесого желе, также неожиданно свалившегося с неба, наподобие ядер, но только жидких: при ударе они растеклись, облепив тела вязкой слизью.

— Кое-кому не мешало бы искупаться, — сказала Мэри.

— Б-р-р, и пол хорошо бы помыть, — добавил Михалыч.

Слева над бортом поднялась водяная колбаса, изогнулась и ударила в палубу, сметая «скользких типов», а заодно с ними всю слизь и еще человек десять нападавших.

Вертолет тем временем уже поднялся и пошел на облет судна, строча из пулеметов по тем, кто был на воде. Они тоже пытались стрелять, но… Мэри, поймав вертолет взглядом, заметила, что смотреть на него становится все труднее: он начал светиться, разгораясь все ярче, свет этот нестерпимо резал глаза и разливался над кораблем, так что невозможно стало не только разглядеть на небе что-либо, но и вообще взглянуть вверх. Это служило источником дополнительного раздражения, то есть являлось подспорьем: теперь не стоило даже напрягаться, чтобы направлять его против тех, кто был виной происходящему безобразию. Их было много, может быть, поэтому они, несмотря ни на что, продолжали штурм.

— Как мне они надоели! — вздохнула Мэри, глядя на новые обезумевшие рожи, лезущие через борт. Сказала и подняла глаза, а потом схватила ртом воздух, беззвучно ахнув.

Море за кормой вздымалось, с каждым мгновением все выше, образуя не просто волну, а стену воды, медленно надвигающуюся на корабль. То есть «медленно» это только выглядело: вот уже палуба накренилась, начиная превращаться в горку. Усеявшие воду скутеры заскользили вниз, а звук вертолета, все еще порхавшего над кораблем, значительно удалился; возможно, воздушный аппарат уже стал видимым, но никто им больше не интересовался.

В слабой и, конечно же, бесполезной надежде удержаться Мэри схватилась за какой-то поручень, но тут же с удивлением поняла, что ей, как и Михалычу, подхватившему ее за руку, это ни к чему: они продолжали стоять так, словно судно оставалось параллельным горизонту, в то время как мимо пролетали несостоявшиеся захватчики, делая отчаянные попытки за что-нибудь уцепиться. А уцепиться здесь было за что: не считая переборок, неплохим стопором для свободного полета служила надстройка. Только Мэри это про себя отметила, как возле ее ног зародился серый вихрь и прошелся зигзагом по палубе, через каких-то пять секунд полностью ее очистив — покидав за борт как чужих, так, кажется, и остатки защитников — впрочем, эти ей тоже успели за время пребывания здесь порядком досадить. Вихрь прошел вдоль борта, направляясь в носовую часть, сделал небольшой вираж, подцепил еще парочку «штурмовиков» и лишь взметнул волосы Мэри — они с Михалычем продолжали стоять как ни в чем не бывало, взявшись за руки, вопреки закону всемирного тяготения, на вставшей уже почти вертикально палубе. И на ней имелся еще по крайней мере один человек, не подверженный всемирному закону: он спокойно шел по образовавшейся стене — наподобие мухи, только покруче, поскольку двигался всего на двух ногах, лишенных к тому же цепляющихся щетинок — направляясь к ним.

Мэри взмахнула приветственно рукой, не решаясь сделать шаг навстречу: радость соседствовала в ней с головокружительным ужасом. Приближавшийся Смеляков, хоть и напоминал Жнеца, но вряд ли им являлся, поскольку, во-первых, только что залез на борт в числе осаждавших, и, во-вторых, Мэри была уверена, что узнает в нем Гения. К тому же позади нее раздался голос:

— Похоже, что нашей компании прибыло: не иначе как это недостающий гениальный компонент, — высказывание принадлежало Жнецу. Мэри покосилась через плечо — так и есть, со спины подходили вместе Жнец и Пятый. С лица приближался Гений, он же — Второй. Рядом стоял, держа ее за руку, Михалыч — Четвертый. Жнец был, естественно, Третьим, и он был прав: вся компания Смеляковых, «подобранных» ею в разных мирах, впервые оказалась в сборе — на палубе корабля, летящего по исполинской волне прямиком в небо.

Абсурд стал для нее почти бытом: она могла восхищаться, или ужасаться, но удивляться?.. Это казалось настолько маловероятным, что навевало легкую грусть. Корабль сорвался с волны — вода из-под него словно бы исчезла, и появилось полное ощущение, что он на самом деле летит — у Мэри просто заново перехватило дыхание: все же плыть вверх, спокойно стоя на палубе, когда с нее уже слетело все лишнее — это почти то же самое, что по обычному морю; первые секунды полета были, конечно же, более захватывающи. А следующие принесли удивление.

Корабль продолжал плыть — уже не по воде, а по воздуху. Вода не схлынула вниз, она действительно исчезла, и нигде не было видно даже краешка моря, занимавшего только что половину мира. Моря не было, тем не менее далеко впереди висел необъятный кусок суши с горами, лесами и с каменистым днищем. Вернее, он находился позади корабля, поскольку они стояли на корме и смотрели в сторону, противоположную его теперешнему движению.

Их опять «перенесло» — в этом не оставалось сомнений — и на сей раз уже не вместе с раздолбанным рыдваном, а с огромным судном. Но, если до сих пор миры рознились такими мелочами, как обличье городов и технический уровень цивилизаций, то теперь… теперь… Да было ли это вообще миром? Или, может быть, какой-то окраиной, куда мироздание, поднатужившись, наконец-то выплюнуло их, как неподвластный законам разрушительный элемент?..

— Как это возможно?.. — заговорил Михалыч, вновь и вновь поводя головой едва ли не на триста шестьдесят градусов. — Разве обычный плоский мир мог прийти в такое состояние?..

Фраза приковала к нему общее сочувственное внимание: немудрено человеку в таких условиях сдвинуться рассудком.

— Ну, если плоский, то, конечно, не мог, — поддакнул Жнец, тая усмешку. — Тем более, если он на трех слонах…

— А те на большой черепахе, — не выдержала и дополнила Мэри. Михалыч сердито взглянул на одного, на другую, перевел глаза на отдаленный «берег» и произнес ледяным тоном:

— Вы выбрали неудачное время для шуток.

— А что у вас за краем? — спросил с неподдельным интересом Гений. Взгляд Михалыча обежал компанию с пристально-тревожным выражением.

— Край — это условное понятие. Давно доказано, что пространство замкнуто на себя, — ответил он, заметно обеспокоенный подобными вопросами с их стороны.

— Но тогда получается шар, — высказал свое мнение Пятый.

— Или сфера, — блеснула интеллектом Мэри.

Михалыч кивнул с ошарашенным видом человека, считавшего, что находится в серьезной компании, и вдруг обнаружившего себя в группе дошкольников.