История денег. Борьба за деньги от песчаника до киберпространства - Джек Везерфорд

бросить его в бассейн, а затем несутся обратно, чтобы попросить еще один. Влюбленные подростки вместе сжимают в руке монетку и, отвернувшись от фонтана, бросают ее через плечо в бассейн, задумав желание, о котором известно только им. Когда пенни, монеты в 25, 10, 5 центов и иностранные монеты накапливаются за день и ночь, уборщики большими метлами подгребают толстый слой монет к центру бассейна, чтобы до него не могли дотянуться те, кто испытывает соблазн украсть их. В конце недели рабочие спускают воду в бассейне, вычерпывают монеты и пропускают их через сортировочную машину, которая упаковывает монеты в аккуратные бумажные рулоны для благотворительных целей.

Помимо своих размеров, Центр Америки не очень отличается по своей планировке или характеру деятельности от древних рынков Сардиса, Рима, Малакки или средневекового Лондона. Торговля — она везде торговля. И все же, если мы будем сравнивать ежедневную работу Центра Америки с работой древних рынков более внимательно, мы обнаружим одно важное различие: несмотря на товары, которые передаются по обе стороны прилавков Центра и несмотря на звон кассовых аппаратов, через руки проходит мало настоящих наличных денег.

Кроме монет, бросаемых в фонтаны, покупатели пользуются наличными лишь при таких мелких покупках, как напитки, сладости, закуски, игры в аркадах и видеоигры. Даже парк развлечений отказался от наличных в пользу электронных денег. Дети расплачиваются за удовольствие от катания и развлечений в парке Кэмп Снупи карточками наличного дебета с обозначением разных сумм, которые покупают их родители. Детям не нужно уметь отличать 25 центов от 10 или читать разные деноминации на долларовых банкнотах, тем более складывать, вычитать или подсчитывать сдачу при покупке. Маленькому ребенку нужно лишь вставить карточку в прорезь аппарата. И тогда аппарат автоматически вносит в дебет нужное количество, и перед ребенком открывается дверь в аттракционы. Когда ребенок использует все электронные наличные, карточка перестает работать, и ребенок без колебаний выбрасывает израсходованную карточку в мусор.

За еду в ресторанах и при более крупных покупках в универмагах большинство взрослых платят чеком или заносят на электронный счет в разных формах. Покупатели могут использовать кредитные карточки, которые увеличивают их общий долг, или чековые книжки, которые автоматически вычитают сумму покупки из их банковского счета и переводят ее на счет торговца. Покупатели, которым нужны наличные, могут использовать электронные карточки в любом из ряда денежных аппаратов, размещенных повсюду в банке. Если покупатель расплачивается чеком, наличие адекватных средств на счете или адекватной кредитной линии должны быть подтверждены электронным способом. Любой покупатель, который имеет достаточно кредита, но которому не хватает электронных наличных, может легко перехватить большую сумму электронных денег, позвонив в банк или компанию кредитных карточек и попросив об электронном переводе средств с одного счета на другой или задействовав кредитную линию.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ДОЛГ И СОЦИАЛИЗАЦИЯ РИСКА

В конце Второй мировой войны, как раз накануне великих перемен в банковском деле, в системе контроля и кредитования Америки, большинство американцев, как и практически все в мире, продолжали пользоваться наличными при покупках и продажах. Американцам, однако, больше всех не терпелось перейти к новым формам оплаты, и к концу 1990 года около 30 триллионов долларов в год переводилось по чекам. К 1993 году около 400 триллионов долларов в год переводилось разными электронными средствами.

Точно так же, как когда-то разные банки, ростовщики и правительственные учреждения выпускали разные виды бумажных денег, сегодня разные институты создают электронные деньги разными способами. Ни один электронный монетный двор не производит эти новые деньги, и они не хранятся ни в каком крупном электронном сейфе. Они ведут свое происхождение из такой же крупной системы, как система Федеральных резервов, и так же ограничены, как электронные карточки покупателя, используемые малышами в качестве денег в Кэмп Снупи.

В эпоху наличных денег до Второй мировой войны кредит оставался прерогативой богатых во всем мире. Банки предоставляли займы людям, обладавшим значительной собственностью, которая служила косвенным или прямым подтверждением их платежеспособности. Средний и рабочий классы, за исключением фермеров, не имели долгов перед банком, потому что никто не давал им взаймы. Обычно они брали дома в аренду, а в редких случаях, когда являлись собственниками дома, обычно расплачивались за него сразу, как только он был построен. Торговец мог позволить покупателям, которым доверял, оплатить товар спустя какое-то время, в рассрочку, или открыть им текущий счет в продовольственном магазине, но такие отношения поддерживались, главным образом, на личной основе, и суммы, о которых шла речь, были мелкими на фоне крупных финансовых операций вокруг. Человек из среднего класса, нуждавшийся в наличных деньгах, мог заложить фамильные драгоценности или фамильные вещи, или на худой конец попросить денег у мошенников, которые дают взаймы под огромные проценты и требуют их уплаты, угрожая физической расправой.

В 1928 году Национальный Сити банк Нью-Йорка провел эксперимент с радикально новой идеей — он предложил давать мелкие займы представителям рабочего класса. Вначале банк приступил к осуществлению программы предоставления займов под большим давлением министра юстиции штата, который стремился прижать акул-ростовщиков. В первый же день, когда проводились новые банковские операции, банковский отдел потребительского кредита принял пятьсот заявлений с просьбой предоставить заем. Оказалось, что риск, связанный с предоставлением кредита рабочему классу Нью-Йорка, оправдал себя: банк потерял менее трех долларов на каждую одолженную тысячу. При ставке 12 процентов и при очень небольшом количестве тех, кто не выполнял своих обязательств по уплате долга, по сравнению с сознательными должниками, банк вскоре обнаружил, что потребительские займы — это великолепный новый источник прибыли.

Во время Великой депрессии 30-х годов правительства всего мира старались найти новые способы стимулирования своих экономик. Новая политика, особенно в Соединенных Штатах при Франклине Рузвельте, проводилась в форме поощрения банков и других финансовых институтов к увеличению сумм займов, чтобы люди приобретали такие дорогостоящие товары, как небольшие дома и автомобили. Для поощрения этой практики правительство поддерживало и гарантировало займы под низкие проценты. После Второй мировой войны правительство США гарантировало домашние займы для ветеранов. Банки по-прежнему могли получить скромную прибыль от этих займов, но они не очень рисковали, поскольку правительство все больше принимало ответственность за риск на себя.

Экономист-аналитик и репортер Джеймс Грант назвал этот процесс «демократизацией долга и социализацией риска». Американцы вскоре научились брать деньги в долг не только под дома, автомобили и образование, но также и для