Ласковые псы ада - Шарлин Харрис

— Между этими жанрами куда больше общего, чем вы думаете.

Она улыбнулась, подумала, не повернуться ли. Если начать ощупывать его руками, ртом, он будет упругий и теплый. Он ее поцелует, войдет глубоко, а она вокруг него обернется.

А вот спать много не придется. Оба они будут усталые, вероятно, станут неосторожными, когда завтра снова пустятся в погоню. Кэтрин они нужны в самой лучшей форме оба.

Мэгги молча сунула руку между бедрами, сжала, стараясь угасить огонь, разожженный воображением.

— Полезно послушать кого-то, кто ее хорошо знает. Выученные данные — это не совсем то.

— Да, — согласился он, — не то. Спрашивайте, Винтерс.

— Она восемь лет жила с одним человеком. Месяц назад они разъехались. Он знал о ее способностях? О вас?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да.

У Кэтрин была такая долгая связь — и она скрывала от своего партнера? Более того, даже не показала, что ей есть что скрывать. Как это сказалось на отношениях? Это было труднее, чем просто сказать, что она чего-то не может ему открыть?

Зависит, наверное, от того, кто этот другой.

— Каково было ее эмоциональное состояние?

— Когда Гэвин ушел, это было потрясением. Но сейчас ей не до переживаний: к сложившейся ситуации она относится как к работе: сохраняет хладнокровие и ищет выход.

Мэгги закрыла глаза.

— Надеюсь, мы завтра ей его предоставим.

Коммуникатор Мэгги запиликал в четыре утра. Она нашарила его на ночном столике, прищурилась на тусклое белое свечение и прочла сообщение от Сави: «Посмотри почту и досыпать будешь в самолете».

В самолете? В каком самолете?

Она потерла лицо, включила в телефоне режим шифрования и вошла в сеть. Господи, уже много лет так каждое утро. Но никогда еще ей не приходилось смотреть почту из кровати, в тепле и уюте, завернувшись в одеяло и ощущая спину и плечи Блейка.

Ей пришлось подавить желание прижаться к нему теснее. Почему-то такая позиция была еще более близкой, чем лицами в одну сторону, и чем-то странно знакома — как входить в дверь спиной к спине с надежным товарищем.

Она прочла письмо, потом, покачиваясь, вышла в ванную под горячий двухминутный душ. Когда она вышла в трусах и в лифчике, Джефф что-то делал с ее телефоном, а Сэр Щен, всего с одной головой, заглядывал ему через плечо.

Пес обернулся к ней — телефон чуть не выскочил у Блейка из руки.

По дороге к кровати она взглянула на экран, потом присмотрелась получше.

Блейк открыл свою почту и читал такое же письмо, как Сави прислала ей… но так не должно быть. Любая функция, кроме разговора, требует личного пароля Мэгги.

Она подняла руки и стала закручивать волосы в пучок на затылке.

— Вам Сави дала пароль от всей моей аппаратуры?

— Вы мне его сами дали пару минут назад. — Он слегка хмурился, и голос у него еще звучал хрипло спросонья. — Вы, когда нажимаете клавиши, смотрите на пальцы.

Это объясняло, как он поймал растратчиков в «Рэмсделл фармасьютикалз». Просто смотрел, как они вводят свои жульнические цифры, а они не знали, что за ними наблюдают.

Но она-то знала, что он на это способен, и не приняла меры предосторожности. Если бы Блейк не заведовал безопасностью «Рэмсделла», вышло бы, что она поставила под угрозу безопасность Эймс-Бомонта.

Эта возможная ошибка разозлила ее тем более, что Мэгги даже не подумала ее предусмотреть. Рисковать, зная, на что идешь — допустимо. Действовать вслепую и по-идиотски — неприемлемо.

А почему она не подумала?

Потому что разнежилась в уюте.

Она всадила заколки в волосы, шагнула в брюки и натянула их.

— А почему вы мою почту не прочли одновременно со мной?

— Это было бы вторжением в частную жизнь. Винтерс. — Он насупил брови, помрачнел. — Всему есть границы. Например, когда вы там, — он кивнул в сторону ванной, — я ни за что не стану смотреть без разрешения. Но если вы выходите, одетая так, как вот сейчас, — я все глаза готов проглядеть.

— Но чьи…

Нет, даже спрашивать было не нужно. Сэр Щен запыхтел, отрастил еще две головы из плеч, вставшие рядом с первой.

Блейк дернулся на кровати, прижал руку ко лбу, с трудом проглотил слюну. Явно ему очень не по себе было смотреть сразу тремя головами.

— Если бы я себе позволила, то сказала бы, что поделом вам, мистер Блейк. — Мэгги натянула рубашку. — Вы сказали, что не можете видеть глазами животных.

— Так и не могу. И хватит, черт побери, звать меня «мистер Блейк»! — Он вдруг встал и резко подошел к ней. — Вот из-за этого вас называют «Брунгильда-пулеглотка»?

— Нет. — Она продолжала застегиваться, не глядя вниз, на шрамы на животе. — Называют, потому что я блондинка и высокая, а у мужчин мало изобретательности в придумывании женщинам прозвищ.

Конечно, ваш дядя — исключение. «Винтерс»[1], мне нравится больше, чем «Снежная Королева» или «Инеистая Великанша».

— «Винтерс» не имеет отношения к вашему цвету волос, Мэгги. — Его глаза направлены были прямо на нее. — Вы не обернетесь?

Вот уж этих слов она не ожидала.

— Зачем?

— Потому что за вами зеркало. А так как вы взяли этот проклятый тон дворецкого и прячетесь за ним, я не слышу, сердитесь вы или нет. Я хочу видеть ваше лицо, а не свое.

Вот это уже просто лишнее.

— Мы должны успеть на самолет, сэр. — Она надела перевязь с оружием и упорно смотрела только на голую грудь, на бугристый живот Блейка. — У вас пять минут, чтобы собраться. Я бы советовала начинать сейчас.

Он шагнул ближе. Мэгги втянула в себя воздух, ожидая следующих действий. Чтобы он что-то сказал, заспорил… притронулся к ней.

Господи, она опять смотрит на его руки!

Жакет висел позади нее на стуле. Она взяла его, сохраняя дистанцию между собой и Блейком. Он смотрел еще секунду туда, где она была, потом повернулся спиной и направился к собственной одежде. На смуглой коже белел пулевой шрам.

— Для сведения, Мэгги, — сказал он. — Я не собирался вас выводить из себя. Просто у меня нет привычки сперва спрашивать.

Да и не могло быть. Он не сохранил бы в тайне свою способность, если бы просил разрешения ею пользоваться.

Напряжение, сведшее мышцы, медленно ее отпустило.

— Для сведения, сэр, — ответила она. — В четыре часа утра меня очень легко вывести из себя.

Он стоял к ней спиной, и она не знала, улыбается он или нет. Да и все равно, ее он тоже не видит.

— Теперь, когда вы меня простили, я должен вам признаться — сказал Блейк, как только они сели в машину. — Я понятия не имею, зачем нам успевать на самолет. Успел прочесть только половину письма.