Красавица, чудовище и волшебник без лицензии - Мария Заболотская

и разве что скользнула взглядом по бесконечному ряду столов: до еды ли было ей, если вокруг смеялись, танцевали и громко поздравляли друг друга фавны и дриады, тритоны и тролли, гномы и оборотни, доставшие ради праздника из сундуков и кладовых свои лучшие наряды. И даже кобольды, подневольные собратья которых в Ирисовой Горечи выглядели донельзя жалко и запуганно, в своих ярко-красных куртках выступали так гордо, что никто не посмел бы их толкнуть или наступить им на хвост. Многие были в масках, изображая тех самых бродяг, которых сегодня следовало привечать, а прочие гости пытались угадать, кто же прячется под личинами, и предвкушали множество проказ и розыгрышей, без которых не обходится ни один маскарад.

— Постарайся ни с кем не болтать, Джуп, — повторял Мимулус, тоже несколько ошарашенный праздничной кутерьмой. — Вряд ли тут часто видят людей, и стоит только кому-то заподозрить, что ты…

Но принц Ноа, который, как и Джуп, восторженно вертел головой, забыв обо всем на свете, уже тащил свою придворную даму туда, где музыка играла громче всего. Под бесчисленными гирляндами из десятков разноцветных фонарей на помосте расположился оркестр, и, хоть инструменты у музыкантов были самые простецкие, мотивы, которые они исполняли, оказались куда приятнее уху, чем те, что Джунипер слышала в Ирисовой Горечи. У помоста оставили место для танцев, но, по всей видимости, несколько просчитались — столы в суете растаскивали в стороны, чтобы танцоры не толкали друг друга при каждом повороте и не врезались в пирующих, опрокидывая тех вместе с лавками. Сатиры и фавны так били копытами, подпрыгивая под веселую музыку, что земля дрожала; у кентавров задние ноги не поспевали за передними и время от времени начинали самовольно брыкаться; тролли не отставали от копытных, и изо всех сил топали тяжелыми башмаками, ничуть не попадая в такт, но очень радуясь тому, что гномы, как ни стараются, топают тише. Русалки танцевали более изящно, но совершенно не помнили лиц своих партнеров, и постоянно меняли одного фавна на другого посреди танца, умножая путаницу и неразбериху. Мерно покачивались чуть сонные дриады, кувыркались ловкие кобольды, красуясь друг перед другом, а у бесов, как ни пытались они танцевать попарно, все время получался неистовый хоровод — слишком уж дружелюбны они были, чтобы расстаться со всеми своими родичами и приятелями даже на несколько минут.

Все это выглядело донельзя весело, но в то же время внушало опасение — по крайней мере до того, как удастся опрокинуть пару кружек эля, — и Ноа с Джуп, не сговариваясь, решили, что для начала нужно занять место за каким-нибудь столом поспокойнее, перевести дух и осмотреться.

— А где же волшебник? — вдруг спросил принц, оглядываясь.

И в самом деле — мэтр Абревиль исчез, словно прочитав заклинание невидимости.

— Должно быть, он потерялся в суматохе, — как можно беспечнее ответила Джуп. — Но он нас найдет, не волнуйтесь, Ваше Цветочество!

— Если он сбежал, — сказал Ноа сурово, — то я и не подумаю за него вступиться, когда он вновь угодит в лапы Заразихи! И ты не смей его защищать! Клянусь Ирисами Лесными и Болотными, если он не вернется утром с нами в поместье, я отправлю на его поиски всех своих гоблинов и кобольдов. А затем его ждет мой беспристрастный королевский суд, в котором за предательство наказывают смертью или чем еще пострашнее!..

— Разумеется, он вернется! — поспешно воскликнула Джуп, ничуть не сомневаясь, что волшебник улизнул, чтобы отправиться к мосту и испытать там пару-тройку заклинаний. — Мимму просто растерялся — здесь так шумно! Мы найдем стол, за которым нас будет хорошо видно, и он рано или поздно на нас наткнется. Зачем же ему убегать? Не думаю, что у него когда-то будет должность почетнее, чем придворный птичник!

— Да, непременно нужно разжаловать этого болвана! — процедил все еще сердившийся принц. — Придворное звание слишком хорошо для него, впредь будет обычным птичником!

— Как вы безжалостны, Ваше Цветочество! — сказала Джуп, не совсем понимая, в чем заключается разница между обычными и придворными птичниками, но на всякий случай старательно ужасаясь, чтобы принц не начал изобретать более жестокое наказание.

— Не называй меня так! Зови по имени или же обращайся «сударь», если по природе своей не смеешь держаться со мной, как с равным! — вполголоса произнес Ноа все с той же суровостью, а затем, в единый миг повеселев, дернул ее за руку. — Смотри! Я вижу стол, где полно места для нас! Пойдем!

И, тут же выбросив из головы всякие мысли о наказании Мимулуса Абревиля, принц потащил Джуп сквозь гущу танцующих и веселящихся нелюдей, ловко уворачиваясь от копыт, каменных башмаков и ороговевших пяток огров. От страха Джуп зажмурилась — ей казалось, что их непременно собьют с ног, сомнут и затопчут, — но затея Ноа оказалась удачной. Спустя несколько мгновений они уже стояли около стола, за которым сидело всего-то несколько лесных существ: огромнейшая старая жаба, двое потрепанных оборотней, еще не вылинявших как следует после недавнего обращения в животную форму, да еще какой-то завитой и напомаженный нелюдь в маске. Даже в свете фонарей было видно, что его волосы изумительно-желтого цвета, как и глаза, виднеющиеся в прорезях: яичный желток, осенний лист, а может быть — и сам солнечный свет летним жарким днем. «Неужто кто-то из цветочной знати?» — подумала Джуп при виде этого яркого хрупкого создания. Принц Ноа, тоже признав сородича, сбился с шага, но затем все-таки уселся за стол — правда, как можно дальше от желтоволосого.

— Какой отличный стол! Какая прекрасная компания! — сказала Джуп, не придумав ничего лучшего: она очень волновалась из-за исчезновения Мимулуса.

Ноа, вместо того, чтобы согласиться, с сомнением покосился на жабу, к которой они сидели ближе всего, а та, ответив ему еще более презрительным взглядом, пророкотала:

— Да как ты смеешь, наглец?.. Я, Бородавка-Из-Под-Коряги, почетная гостья Гостеприимной Ночи уже добрых две сотни лет!

И она слизнула своим длинным языком пролетавшего в опасной близости к ней светлячка, а затем принялась ворчать о прежних временах, когда праздники были веселее, молодежь — почтительнее, а светлячки — вкуснее. «Неудивительно, что за этот стол никто не хотел садиться!» — подумала Джунипер. Впрочем, Ноа из слов жабы сделал совсем иные выводы, и немедленно впал в мрачное состояние духа.

— Почетная гостья!.. Подумать только, — трагически шептал принц, словно случайно склонившись в сторону Джуп, чтобы