Серый Человек - Марк Грени
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут вернулась Жюстин со свежей выпечкой и двумя большими порциями кофе. Корт выхватил из ее рук одну пенистую чашку и глотал, пока не обжег рот.
– Arrêt! Стоп! – скомандовала она. – Пейте медленно.
Корт схватил круассан и жадно вгрызся в него. Жюстин попыталась намазать круассан маслом, пока он ел, но он просто взял ломтик масла у нее из рук и проглотил.
– Ваша мать не гордилась бы вами, – строго сказала Жюстин. – Успокойтесь. Вы получаете необходимые жидкости и питание через капельницу. Слишком много еды в сочетании с морфином, и вас вывернет наизнанку. Пейте кофе медленно. Вы сможете вести автомобиль?
– Скоро выясним, – с мрачной решимостью сказал Корт. Покончив с едой, он медленно выехал из подземного гаража и покатился в ночь.
Он поехали по шоссе A15, уходившему на север от города; как и обещала Жюстин, в четыре часа воскресного утра движения практически не было. Она громко выругалась, когда заметила, что мешок с кровью опустел через несколько минут после выезда из города, поменяла его на второй литровый мешок и заменила декстрозу, чтобы жидкость поступала в капельницу с максимальной скоростью.
Шоссе A13 было самым прямым маршрутом в Байё, но Корт избегал его. Он знал, что за главным маршрутом к замку легко было установить наблюдение. Вместо этого Корт выбрал несколько окольных дорог, что прибавляло еще полчаса к его поездке.
В течение часа они откладывали неизбежное. Жюстин рассказывала о своей семье, друзьях и шести кошках. Судя по сбивчивой речи, Корт заметил, как она нервничает. Когда осталось меньше часа езды до замка, Жюстин притихла и аккуратно ввела крошечную дозу морфина в капельницу Джентри. Если бы его кровяное давление оказалось слишком низким, как это было в ветеринарной клинике, то морфин мог бы остановить его сердце. Но после двух с половиной пакетов крови она решила, что маленькая порция сильного обезболивающего стоит риска, – особенно с учетом того, что ему предстояло.
Пока они ехали в темноте, Корт почувствовал себя лучше: свежая кровь, обезболивающее и декстроза подкрепили его силы и дух. Они обсудили дальнейшие процедуры, и Жюстин потратила несколько минут на подготовку шовного материала и повязок, разложив их на приборной доске перед собой. Она съежилась, когда продела шовную нить в ушко бритвенно-острой изогнутой иглы, окунула ее в бутылочку антисептика и положила на стерильную марлю. Потом она раскрыла его рубашку, сняла повязки, вылила полбутылочки ему на живот, и он вздрогнул от жгучей боли.
Оба отстегнули ремни безопасности, и она встала на колени на пассажирском сиденье. Джентри положил руки высоко на руль, чтобы облегчить ей доступ к животу. Он допил последние несколько глотков остывшего кофе и бросил стакан через плечо на заднее сиденье. Жюстин воспользовалась лейкопластырем, чтобы прикрепить маленький фонарик Корта к нижней части руля для освещения операции. Ей нужно было только быть достаточно аккуратной, чтобы не заслонять обзор и не создавать тени.
– Раньше я никогда не делала этого на людях, даже в нормальных условиях, но мне приходилось зашивать кошек.
– Вы отлично справитесь, – заверил Корт. Он понимал, что они просто стараются успокоить друг друга. Но решимость Жюстин пошатнулась первой.
– Вы уверены? – спросила она и тревожно посмотрела на американца. – Мне придется глубоко проколоть мышцу, чтобы закрыть рану. Если я ограничусь подкожным слоем, то швы разойдутся даже от легкого движения.
Корт кивнул, мысленно сосредоточившись на предчувствии боли.
– Жюстин, – тихо сказал он. – Что бы я ни сказал или ни сделал… не останавливайтесь.
Она кивнула, набираясь решимости.
– Вы готовы?
Он коротко кивнул в ответ, снял с груди ремень безопасности, положил в рот и закусил зубами.
Дорога впереди была прямой, как стрела, и фары освещали путь.
Жюстин пронзила кожу пациента в сантиметре от кровавой ножевой раны. Изогнутая игла глубоко вошла в брюшную мышцу. Она прошла через разрез, и новая кровь запузырилась в свете фонарика. Кривизна медицинской иглы вывела ее из-под кожи в полудюйме от другой стороны раны.
Корт захлебывался тихим криком в ремень, зажатый между зубами.
Жюстин взяла нить рукой в перчатке, нацелила инструмент в обратную сторону и снова заправила ушко иглы. Она чувствовала, как слезы ее пациента падают ей на руку, несмотря на морфин в его крови. Она наложила второй шов, рядом с первым.
Пока продолжалась операция, автомобиль проехал еще десять километров. Жюстин не отрывалась от работы, но все время утешительно обращалась к пациенту на воркующем французском языке, как будто говорила с раненой собакой. Ей казалось чудом, что он продолжал вести машину и при необходимости совершал плавные повороты, а один раз даже притормозил. Жюстин пришла к выводу, что дорога впереди и необходимость сосредоточиться на езде были единственными стимулами, удерживающими его в сознании.
Она убирала кровь кусочками марли, пока работала, и подливала антисептик из бутылочки, которую поставила ему между ногами, чтобы не упускать из виду пульсирующую рану.
– Почти готово, – наконец сказала она. – Мне нужно лишь затянуть покрепче, и обрезать нитку. Осталось несколько секунд.
Она слышала над собой его тяжелое дыхание и беззвучные рыдания. Ритм этих звуков настораживал ее; теперь травматический шок мог наступить в любой момент.
– Вот так… я буду очень осторожной, – она потянула нить, и рана полностью закрылась. Кровотечение мгновенно прекратилось. – Да, превосходно. Теперь я только завяжу, и…
Автомобиль запрыгал по ухабам. Рессорная подвеска «Мерседеса» была великолепной, и она не сразу заметила, что они съехали с дороги. Но когда толчки не прекратились через несколько секунд, она взглянула на пациента.
И с ужасом убедилась, что его голова свесилась на грудь, а глаза закрыты.
Джим потерял сознание.
Черный «Мерседес» съехал с дороги и попал в аварию в половину шестого утра.
Глава 31
Все десять белорусских охранников выдвинулись на свои места: шестеро снаружи, двое у окон первого этажа, еще двое в башенке наверху. Серж и Алан, два инженера электронной безопасности, сидели в библиотеке на первом этаже. Их покрасневшие от усталости глаза сканировали мониторы, наблюдая за инфракрасными изображениями по периметру здания. Каждые пять минут они связывались с патрулями по мобильным рациям.
Ливийцы были единственным отрядом убийц и
