ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ? - Александр Костин

Конечно, инициированная Горбачевым схема была еще весьма далека от выборности в нашем сегодняшнем понимании. Его вариант отличался громоздкостью и невнятностью.

Было предложено выбирать отныне два высших органа власти Съезд народных депутатов и Верховный Совет СССР.

То есть граждане сперва избирают депутатов, а те уже, из своего числа, образуют постоянно действующий двухпалатный Верховный Совет — некое подобие профессионального парламента, которого не имелось в стране с 1917 года. Прежние депутаты работали на не освобожденной основе, и лишь изредка съезжались в Москву на сессию, подобно студентам-заочникам.

Правда, выдвигать кандидатов в депутаты получали право лишь трудовые коллективы и общественные организации, и прежде, чем допустить их до выборов требовалось пройти через многоуровневое сито окружных собраний, где «неугодных» без труда можно было отсеивать. Принятый второпях закон процедуру эту четко не оговаривал.

Одну треть из общего количества депутатов, общее количество которых должно быть 2250 человек, предполагалось не избирать, а назначать от лица общественных организаций (КПСС, ВЛКСМ, профсоюзы). Остальные две трети депутатского корпуса избирались по национально-территориальным округам, отражая представительство регионов, и национальным округам, отражающих представительство национальных образований. А в общем, по ныне принятой терминологии, две трети депутатов избирались по одномандатным округам. Кандидат в депутаты считался избранным, если за него проголосует не менее половины избирателей.

То есть впервые за семьдесят лет советской власти предлагалось вести более или менее демократические, так называемые, альтернативные выборы. Ельцин принимает решение — участвовать в выборах.

Со стороны казалось, что он принял это решение, как говориться, с ходу, понимая, что впереди настоящая борьба и что шансов выиграть у него не так уж много. А если проиграет и на этот раз, то все. Навсегда. Но Ельцин на то и Ельцин: думает одно, говорит другое, делает третье… Кажется, что он долго сомневался, поскольку предстоящие выборы — это изматывающая, нервная, на пределе физических сил борьба, к тому же с извращенными правилами, игра с невидимым противником, но:

«Я размышляю, сомневаюсь, чуть ли не отговариваю себя, но самое интересное: решение ведь уже давно созрело. Может быть, даже в тот самый момент, когда я узнал о возможности таких выборов. Да, конечно, я брошусь в этот сумасшедший водоворот и, вполне возможно, в этот раз сломаю себе голову окончательно. Но иначе не могу»[251].

Слова эти сказаны уже после выборов, после того, как он стал депутатом, и потому цена им другая. Но опять-таки хотелось бы обратить внимание на некоторые нюансы — «решение уже давно созрело». Это первое. Потерпев поражение на XIX партконференции, он видел только один путь возвращения во власть — опираясь на народ, стать депутатом. А дальше будет видно. И второе — о чем не говорит Борис Николаевич. Как помнит читатель, первым проторил тропинку в Госстрой, где в одиночестве прозябал наш герой, Михаил Полторанин, за ним пошли другие инакомыслящие. И они не только подбивали Ельцина на этот шаг — они обещали всемерную поддержку, уверяли, что у них есть опора в людской массе, есть даже структурные образования: «Только вы согласитесь, Борис Николаевич, а дальше уже наша забота».

Он согласился. Добровольных помощников оказалось немало. И его фамилия зазвучала на предвыборных собраниях. Ельцин мог баллотироваться во многих местах: его выдвигали чуть ли не в двухстах округах. Проще всего, конечно, было избираться ему в родной Свердловской области, но это оказалась бы слишком легкая победа. Ельцин не хотел возвращаться в политику с черного входа, точно но блату. Он жаждал триумфального похода, чтобы никто не мог потом попрекнуть его былыми заслугами.

И он решает замахнуться на максимально неприступную высоту — на Москву.

Московский национально-территориальный округ № 1 был самым большим в стране — более шести миллионов избирателей. Отправляясь его покорять, Ельцин здорово рисковал. Он боялся, что его снимут с дистанции, отсеют на полдороге, поэтому, на всякий пожарный, подстраховался: его выдвинули еще по нескольким территориальным округам — в Москве, Свердловске, в Березниках.

Первое окружное собрание, в котором Ельцин решил принять участие, проходило в уральском городе Березники. Конечно, адрес был отнюдь не случайным. В Березниках, как помнит читатель, Ельцин когда-то жил, долгое время там работал его отец, так что фамилия для горожан известная. Несколько коллективов города выдвинули Ельцина кандидатом в народные депутаты СССР. Но ему было непросто даже добраться до своих избирателей. Приходилось идти на всевозможные хитрости, на которые изобретательный ум Ельцина был горазд. В чем заключалась его очередная хитрость? Нагрянуть в провинциальный город Пермской области инкогнито, то есть «обмануть» партноменклатуру, не дать ей возможность подготовиться к срыву окружного собрания. Так считал Ельцин, а вот готовила ли эта самая партноменклатура подобный «сюрприз» — поди догадайся:

«Я решил сделать, не совсем обычный ход. После того как из Москвы улетел последний самолет на Пермь, я вылетел в Ленинград, там уже ждали товарищи, болеющие и переживающие за меня, они перевезли меня на военный аэродром, а здесь тоже были мои, так сказать, бескорыстные помощники. На грузовом винтовом самолете, гремящем и тарахтящем так, что я чуть не оглох, в обнимку то ли с крылатой ракетой, то ли со снарядом, я улетел в Пермь. Рано утром мы приземлились, здесь меня уже ждали доверенные лица, и очень скоро я очутился прямо на окружном собрании, успел к самому его началу. Мое появление вызвало шок у организаторов, так как из обкома партии прилететь и что-то изменить уже не успевали. Я выступил со своей программой, ответил на записки, вопросы, все шло прекрасно, и, когда началось голосование, я, честно говоря, уже не волновался. По всей атмосфере было видно, что мне удастся сегодня преодолеть этот первый барьер на пути к избранию. Получил я подавляющее большинство голосов, можно было возвращаться в Москву»[252].

Успех в Березниках окрылил Ельцина. Он увидел, что многие за «бунтаря», убедился, что «добровольные помощники» тоже что-то могут, а не зря языками молотят. Совсем приободрился, когда услышал свою фамилию и на предвыборных собраниях в Москве.

Появилась идея баллотироваться по Москве, отказавшись от периферийных округов, где шансы у него были более высокими. Ее поддерживали далеко не все его единомышленники. Более того, многие назвали это «непростительной ошибкой, пижонством, наглостью, самоуверенностью». Да, он понимал, что идет на большой риск, может лишиться, по сути, единственного шанса вернуться назад из политического заточения к людям. Тем не менее уперся и сказал на очередной тусовке: «Буду баллотироваться в Москве по национально-территориальному округу №1».

Не мания величия или самовлюбленность, не только упрямство двигали им: Ельцину хотелось чувствовать за собой поддержку Москвы, той Москвы, которая его отвергла год назад. Итак, 21 февраля 1989 года он сделал шаг к Олимпу:

«Странно, но мне до сих пор не верится, что это случилось. Кандидатом по Московскому национально-территориальному округу зарегистрирован Б. Ельцин. То, чего так не желали, чему с таким отчаянием сопротивлялись аппаратные верхи, произошло.

Вместе со мной в избирательный бюллетень будет включен Ю. Браков, генеральный директор ЗИЛа.

Но по порядку… На окружном собрании меня должны были «прокатить».

Да, пытались «прокатить». Во всяком случае, для этого было сделано все…»

Но Ельцин сумел «переиграть» команду Горбачева. Во-первых, он смог овладеть аудиторией и «переманить» на свою сторону многих из сидящих в зале. Рубашка у него, пока он стоял на сцене и отвечал на вопросы избирателей, стала мокрой, как у землекопа, А вопросы сыпались прицельные, словно стрелы, прямые и колючие. Например, такие: «Почему вы предали Московскую партийную организацию, струсили, испугались трудностей?» «На каком основании ваша дочь переехала в новую квартиру?» «Какие ошибки вы допустили, работая первым секретарем?»… И все в таком духе. Он не юлил, отвечал уверенно, что многим и понравилось.

Но не это было главным. Постарались основательно режиссеры Ельцина. Они сделали почти невозможное, потратив на это немало сил и средств.

«Я видел, что зал потихоньку начал оттаивать, появились какие-то надежды на незапланированный исход.

Но был у нас припасен еще один сюрприз. Перед началом собрания ко мне подошел космонавт Георгий Гречко и сказал, что хочет снять свою кандидатуру, поскольку считает, что будет правильным, если меня выдвинут кандидатом в депутаты, и вообще сражаться со мной не хочет. Я говорю: нет, подумайте… Он ответил: я твердо решил. Ну а тогда я попросил его, чтобы он взял самоотвод перед самым началом голосования»[253].