Эти спутанные узы - Лекси Райан

– Но те, кто жил на востоке, приняли это название, – говорит Кейн. – Мэб правила отщепенцами, мечтателями, бунтарями и теми, для кого на первом месте стояли правда и честь. Они не хотели иметь ничего общего с королем Дигланом и его ложью и манипуляциями. Они были Неблагими. Они были лучше Благих, потому что их королевский род не был запятнан кровью предателя Диглана.

Финн кивает, и я могу сказать, что они знают эту историю так же хорошо, как знают друг друга в лицо. Это часть их истории. Их наследие.

– Благие говорили, что то, что мы черпаем силу из тьмы, доказывает, что у нас злые сердца, – говорит Финн, – но они не понимают, что те из нас, кто любит ночь, наслаждаются ею из-за того, насколько четко она позволяет нам находить даже самые маленькие пятна света. В то время как они отрицают существование тьмы, даже в то время, как солнце, которому они поклоняются, отбрасывает тени во все углы.

– Вот почему Неблагим так тяжело видеть Себастьяна во дворце, – тихо говорю я. – Вот почему Миша говорит, что они могут никогда его не принять. Потому что он потомок Глорианы и Диглана.

Финн смотрит вдаль, на деревья, и кивает.

– Дворы соперничали с момента их создания. И хотя со временем это соперничество менялось, менее интенсивным оно не становилось никогда. Благие с предубеждением относились к тем, кто жил на востоке, и к королеве Мэб. Они полагали, что она завоевала землю с помощью темной магии. Они сочиняли истории о злобной королеве Неблагих и ее жестоких подданных, хотя при дворе королевы Глорианы осталось много жестоких и злых фейри.

– А потом они пресекли род Мэб, – говорю я, вспоминая историю, которую мне рассказали Миша и Амира. – Они убили всех ее потомков, чтобы лишить ее той великой силы, которой ее наделили боги, и уничтожить двор теней.

Финн с трудом сглатывает.

– Да, но наш двор не пал, как они планировали. Мы сильнее, чем они думают. Благодаря великой королеве.

– Или были, – бормочет Кейн, – пока король Оберон не решил соблазнить принцессу Благих, чтобы разрушить их двор изнутри.

Я вскидываю голову:

– Что? Я думала, он любил ее.

Кейн издает лающий смешок.

– Думаешь, король Двора Луны вот так вот случайно полюбил дочь своего злейшего врага и завел с ней ребенка?

– Я… – Я даже не знаю, что я думала. – Так говорят.

Финн опускает голову.

– Великая война фейри шла уже много лет, – говорит он. – Арья была частью плана моего отца по разрушению Благого двора изнутри, но он не рассчитывал, что ее родители запрут его в королевстве людей. И он не рассчитывал на то, что его собственный брат попытается украсть трон.

Он никогда ее не любил.

– Боги, – бормочу я. – По крайней мере, теперь я понимаю, почему она так злится.

И ненавижу это. Ненавижу это сходство между мной и Арьей. Нас обеих предали мужчины, которые, как мы думали, нас любили. И моими, и ее чувствами манипулировали в политических целях. Обе мы страдаем и злимся одновременно.

Финн внимательно наблюдает за мной. Как же я рада, что он не может прочитать мои жалкие мысли.

– Разве боги не разгневались за то, что их обманули? – спрашиваю я, хотя бы для того, чтобы отвлечься и перестать думать о сходстве между мной и мерзкой золотой королевой. – Они не затаили злобу на Мэб и ее двор?

– О да, – говорит Финн, – и, как и во всем остальном, боги ценят баланс. Поэтому они создали камни огня и камни крови. Чтобы они воплощали ее выбор, хотя и в меньшей степени. Камни огня усиливают магию любого фейри вне зависимости от того, Благие они или Неблагие. И хотя те, кто пользуется этими камнями, никогда не станут такими же могущественными, как Мэб, с их помощью они могут творить великие и ужасные вещи.

– Это те же камни огня, которые используют сегодня? Как тот, что ношу я? – спрашиваю я, прижимая руку к драгоценному камню между грудей.

Финн кивает.

– А что за камни крови?

Лицо Финна становится серьезным.

– Камни крови были настоящим наказанием за обман Мэб. Они позволяют украсть магию и бессмертие у того, в ком течет Неблагая кровь, и направить его силу на что-то другое. Эти камни сделали Мэб и весь ее двор уязвимыми, поскольку они позволяли Благим воровать нашу силу без каких-либо последствий вроде тех, от которых страдал двор Арьи, когда она прокляла наш народ.

Я с трудом сглатываю.

– И ими пользуются?

Кейн закатывает глаза.

– Ты спрашиваешь, есть ли у нас волшебный камень, который может снова сделать тебя смертной? Нет, Абриелла, нет. Мэб уничтожила их, чтобы их никогда не использовали против нее или ее двора.

Я жду, когда меня накроет волной разочарования. Мой единственный шанс снова стать смертной был потерян за тысячи лет до моего рождения. И, может быть… может быть, мне было не суждено умереть человеком. Может быть, я должна была стать кем-то другим и найти другой способ помочь тем, кого эксплуатировали так же, как нас с Джас.

Я чувствую на себе взгляд Финна и поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В них бесчисленное множество вопросов. Интересно, он думает, что я мечтаю о камне крови для себя?

Наше внимание привлекает стук копыт по каменистой тропе. Приближаясь к поляне, Прета натягивает поводья своей лошади, затем одним плавным движением спешивается.

– Вы нашли тень, – говорит она, обмахиваясь веером. – Я украду у вас её часть.

Кейн делает глоток из своей фляги и вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Полагаю, нам нужно возвращаться.

– Ты не возражаешь, если мы сначала сделаем небольшой перерыв? – спрашивает Прета. Она привязывает свою лошадь к дереву рядом с остальными и падает на бревно. Она одергивает верх своего платья. – Я перегрелась, и мне нужно остыть, иначе сегодня вечером я буду невыносимой ворчуньей.

– И как это будет отличаться от обычного твоего состояния? – спрашивает Кейн.

Прета свирепо смотрит на него, затем поворачивается ко мне:

– Бри, ты же не против немного подождать? Обещаю, мы не опоздаем на праздник.

Я пожимаю плечами:

– Не против. Если мы сможем встретиться со Жрицей только завтра, причин спешить нет.

На самом деле я совсем не возражаю. Я не горю желанием снова садиться в седло вместе с Финном, и жаркий день – только одна из причин.

– У нас есть ещё несколько часов, – говорит Финн. – Если все согласны, можем не спешить.

– Слава богам, – говорит