Ретт Батлер - Джулия Хилпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Джейн подумает, что мне ужасно повезло, и я с ней совершенно согласен. – Дэвид крепко сжал руку Скарлетт. – Не торопитесь с ответом. Я не требую его немедленно. Просто скажите, возможно ли это вообще, или я просто совсем сошел с ума. – Дэвид открыто смотрел в глаза Скарлетт, как мальчишка. Она рассмеялась, он напоминал сейчас одного из кавалеров ее молодости.
– Я думаю, мы оба сошли с ума, Дэвид, но мне нравится это сумасшествие.
Скарлетт подошла к нему, он с улыбкой шагнул ей навстречу, притянул к себе, крепко обнял и поцеловал.
Возвращение
ГЛАВА 42
Поезд подходил к Сан-Франциско, в окнах вагона уже были видны прерывистые линии Роки-Маунт. Пора было собираться, но Скарлетт не решалась нарушить тягостное молчание, в котором Кэт пребывала всю дорогу.
Скарлетт ничего не говорила дочери о своем решении выйти замуж за Дэвида, но Кэт обо всем догадалась по их лицам, когда они тем вечером вернулись с прогулки.
С тех пор дочь как будто застыла, она не отвечала на вопросы матери и даже нагрубила ей, когда Скарлетт сделала какое-то пустяшное замечание.
Скарлетт рассердилась на дочь: почему она должна отказываться от своей личной жизни теперь, когда дети уже выросли, и у них начинается своя собственная жизнь! Сколько можно использовать ее в качестве сиделки? Она, конечно, понимала, что Кэт ревнует ее к Дэвиду из-за отца. Дочь считает, что она изменила ему. «Но его нет! И не будет!» – хотелось закричать Скарлетт. Она это уже давно поняла, надо и Кэт понять, что он уже не вернется.
– Пора собираться, – Скарлетт решительно поднялась и принялась складывать вещи, но Кэт так же безучастно сидела в углу купе, упершись взглядом в окно. «Ну, хорошо. Делай, как знаешь». – В конце концов, что бы Кэт не вытворяла, она не откажется от слова, которое дала Дэвиду.
Экипаж, присланный миссис Барнис, ждал их на площади перед вокзалом. Кучер мельком взглянул на Скарлетт, и она почувствовала в его взгляде какое-то, едва уловимое, замешательство.
– Что-нибудь дома? Здоровы ли дети? – встревожилась она.
– Да, мадам. Дома все в порядке. Да вы сами узнаете. «Ну и ладно. Лишь бы все было нормально». Она уже устала от бесконечных неожиданностей.
Дома миссис Барнис выбежала ей навстречу с сияющими каким-то невообразимым блеском глазами.
– Ах, миссис Скарлетт…
– Да, что в конце концов произошло? Чем вы все так взбудоражены?
Скарлетт распахнула дверь в гостиную и почувствовала, что ее сердце рванулось вперед, вверх, едва не выскочив из грудной клетки, и в ту же секунду рухнуло вниз…
У открытого в цветущий сад окна, прислонившись к стене, стоял высокий, атлетически сложенный мужчина с сильно поседевшими волосами… Этот высокий лоб, тонкий орлиный нос над крупным ярким ртом, широко расставленные глаза… Он стоял и смотрел на нее напряженным, внимательным и таким знакомым взглядом…
– О Ретт, – Скарлетт пошатнулась и стала медленно оседать на пол. Больше она уже ничего не помнила…
Когда через некоторое время сознание вернулось к ней, и Скарлетт поняла, что сидит в кресле, она, еще не открывая глаз подумала, что еще, наверное, не переболела Реттом.
Он чудится ей везде и во всех, похожих и непохожих на него мужчинах и тут же услышала голос:
– Скарлетт, любимая моя Скарлетт, прости, я так напугал тебя.
Она резко вскинула глаза и увидела склонившееся к ней лицо Ретта.
– О Господи! Так это на самом деле ты?! Ты вернулся? О Господи!..
Даже не рыдания, а какие-то дикие, оглушительные толчки и звуки сотрясли ее тело, нечеловеческая боль разодрала сердце. Она уже не понимала, рада ли его возвращению. Пока она чувствовала одно: панику… опустошение, еще что-то, непонятное…
Она так долго его ждала, так часто в мыслях представляла их встречу, что уже устала ждать и разуверилась. Похоронила его в своем сердце. И теперь, когда он в действительности вернулся, она не знает, как вести себя с ним и что сказать.
Ретт гладил ее лицо, целовал холодные руки, а она была, как мертвая: и душой и телом.
К вечеру Скарлетт в горячечном состоянии уложили в постель. Она то впадала в беспамятство, то принималась плакать.
Дни болезни тянулись медленно и казались бесконечными. Скарлетт была так вымотана душой от этого нового потрясения, что теперь ей не хотелось вставать с постели, не хотелось ни с кем говорить и даже думать.
Она помнила, что в бреду звала Ретта, и всегда в эти минуты слышала его голос рядом с собой. Потом она вдруг увидела Дэвида, он ласково заглядывал ей в глаза и поддерживал своей надежной рукой. И она с радостью на нее опиралась.
Но чаще всего вокруг была чернота, долгая покойная чернота, и у Скарлетт не было желания выходить из нее. Она это ощущала даже в беспамятстве. Однажды она увидела Мелани. Мелани держала ее руку и почему-то голосом Джейн что-то участливо ей говорила. Скарлетт не понимала, что именно, но было приятно снова видеть Мелани.
Очнулась она от чьих-то безутешных рыданий. Скарлетт услышала их отчетливо и потом почувствовала на своей руке горячие слезы:
– Мама, мамочка любимая, родная, не умирай, мамочка, я не хочу, чтобы ты тоже уходила! – голос Фредди захлебывался от плача. В нем слышалось такое неутешное горе и страдание, что сердце Скарлетт встрепенулось ему навстречу, и она открыла глаза. В комнате больше никого не было. Один только Фредди стоял на коленях у ее кровати и громко взахлеб рыдал, уткнувшись лицом в руки матери. «О Господи, как же это я забыла о них. Фредди, Салли. Что с ними-то будет. Они уже один раз пережили смерть родных… И вот опять. Пет, нет… Я нужна им…»
– Фредди, малыш, – проговорила она слабым едва слышным голосом, – не плачь, милый, я не оставлю тебя. – Скарлетт с трудом подняла слабую руку и положила ее на вздрагивающую спину мальчика. – Открой занавески, я хочу посмотреть, что там на улице.
Кризис миновал, но еще и после этого Скарлетт некоторое время оставалась в постели. Она сильно осунулась, а в ее густых черных волосах пробились первые пряди седых волос.
Кто-нибудь из близких всегда находился возле ее постели, чаще всего это был Ретт. Он тоже выглядел не лучшим образом. За время болезни Скарлетт его обычно смуглое лицо еще больше потемнело, его глаза казались огромными на осунувшемся лице. Черты его стали жестче и приобрели суровое выражение, а из глаз не уходило выражение напряженного ожидания.
Однажды, когда уже опасность для здоровья Скарлетт миновала, он сказал ей тихо:
– Я совсем не такой представлял нашу встречу, Скарлетт.
– Чего же ты еще ожидал, Ретт?
– Не знаю, но в моих мечтах все складывалось не так.
