Леди GUN - Владимир Вера

Прошли дни поста. В скромном обиталище уважаемого муршида, одиноко стоящем на левом берегу реки Казанки, готовились к празднику Ураза-байрам.

Официально шейх Акмулла не являлся ни муллой, ни главой уммы-сообщества правоверных, но власть этого человека в реальном мире была безграничной. Даже муфтий его боялся, а светские власти открещивались от шейха только потому, что кругом крутились сотрудники ФСБ.

Шейх Акмулла, хотя и плел свои интриги тайно, не считал отдельно взятую человеческую жизнь такой уж большой ценностью. Его война была продиктована более, на его взгляд, ценным мотивом. Мотив этот был холоднее мести, ибо простирался в интервалах политических амбиций и материальной выгоды. Месть же, по мнению шейха, могла быть лишь поводом для осознания более обоснованной причины. Такой причиной может быть только свобода. А свободу дарует власть. Однако для простолюдинов справедливая месть – высшее мерило, единственное объяснение, одновременно спонтанный повод и вытекающая из него причина. Толпа недальновидна, а посему горячна. Месть толкает ее в заведомо проигрышный бой. Она легко попадает под влияние провокаторов и горлопанов, а не истинных пастырей, игроков, способных играть партию на равных с могущественным вековым врагом. На эти темы он пытался беседовать со своим воспитанником – чеченцем Ахмедханом, но всякий раз понимал, что молодого мюрида интересует не политика, не вопросы теологии, а крайности…

– Жалею, что не смог вырваться в Крым, – откровенно поведал держащий в руках томик Махмуда Булгари шейх. – Восемнадцатого мая крымские татары отмечали День скорби в память о депортации. Там я бы встретился с Абу.

– Абу был там? – с удивлением спросил Ахмедхан.

– Да, он представлял эмират Кавказ. В судьбе чеченцев и крымских татар много общего. Они поддерживают вашу святую войну против русских. Вы одинаково ненавидите их.

– В моем отряде сражались два крымских татарина… И ни единого казанского, – добавил Ахмедхан. У него это сорвалось с языка, но он не хотел обидеть учителя.

Шейх сделал вид, что ничего не слышал.

– На митинге в Симферополе много говорили о войне в Чечне, – продолжал Акмулла. – На площади собрались десятки тысяч татар, они держали портреты твоего великого земляка – Джохара Дудаева. Он погиб как воин, память о нем будет столь же долгой и доброй, как память о Шамиле.

– Я видел его, – с блеском в глазах прошептал Ахмедхан. – Он сказал: «Тот, кто не воюет за свою свободу, вдвойне раб».

– Это слова героя.

– А почему вы, наставник, не поднимете свой народ на войну?

– Я тебе уже говорил, мой мальчик, я сторонник «теневой войны», я не хочу рисковать целым народом, убежден, что можно обойтись меньшими жертвами. Можно и нужно достичь цели меньшей кровью.

– А я? Что делать мне? – взъерошился Ахмедхан.

– Ты меч Аллаха, мой мальчик. Твой час пробьет. Тебе не надо искать момента. Всевышний подскажет тебе твою дорогу в рай. Возьми, почитай. Здесь книга Шамсетдина Заки, оды Абульманиха Габдессалямова, «Дорога в рай» Махмуда Булгари, – шейх протянул стопку книг. – Это научит тебя думать.

Германский солдат не должен думать, за него думает фюрер.

Адольф Гитлер

Никто из сослуживцев по управлению даже не догадывался о членстве Одинцова в нацистской организации.

Опыт профессионала и отличная конспирация позволяли выходить сухим из воды и сдавать в руки правосудия только одиозных «фюреров», мишенями которых могли стать лишь гастарбайтеры да юнцы-кавказцы с гонором. Этим тупицам интересно командовать в подворотнях, вагонах метро и забегаловках… Одинцов был одним из тех, кто разрабатывал в 1992 году план операции по внедрению в наиболее могущественные организации и самые сильные фанатские «фирмы». Год наблюдения изнутри за политикой движения навел Одинцова на мысль, что он не то что не осуждает откровенно нацистскую идеологию, но, совсем наоборот, полностью ее поддерживает. А в «Братстве Коловрата» он открыл… самого себя. Такое открытие и в самом деле наводило на размышления.

Правильное ли место в жизни он занимает? За плечами война в Афганистане в составе отрядов «Зенит» и «Каскад», Одинцов был подрывником группы захвата отряда спецназа «Омега». В декабре 1979 года штурмовал дворец Амина в Кабуле – тогда он входил в группу «Гром» отряда «Альфа». Почти двадцать лет отдано Вооруженным Силам, службе безопасности.

И к чему он пришел за все эти годы безупречной службы Отечеству? К неутешительному выводу – государственные мужи относят их, верных солдат Родины, к обыкновенному сырью, такому, как уголь, нефть, газ. Отработанное, оно уже никому не нужно. И с ними поступили, как с отходами. Исковерканные человеческие судьбы, заведенные в тупик демагогическим разглагольствованием о том, стоит ли выполнять солдату преступные команды…

Долг армии – выполнять приказ, а не примерять его к общечеловеческим ценностям и категориям гуманизма. Думающая армия, как правило, плохо воюет, думать позволительно только о вопросах военной тактики и стратегии. Солдат должен четко знать, что воюет за свою Родину против ее врагов. А эта сионистская пресса все время туманила мозги. И тогда, когда он воевал в Афганистане, и теперь, когда молодые русские парни сражаются в Чечне.

Не надо искать, в чем истоки предательства. Они налицо: когда восемнадцатилетнему пацану по телевизору говорят, что он выполняет античеловеческие приказы, он добровольно сдается в плен чеченцам или подбрасывает свой военный билет к обезображенному трупу своего погибшего товарища, а сам убегает к маме. Чеченцы воюют как поэты, как герои, не ведая страха, потому что уверены в своей правоте. Русским необходима та же уверенность. Но им мешают евреи и другие враги России… Так думал Одинцов.

Все предельно ясно. Никакой неопределенности. После октябрьских событий 1993 года, когда страна разделилась на два противоборствующих лагеря, подполковник Одинцов всей душой желал примкнуть к защитникам Белого дома. Но тогда он не смог этого сделать. Он считал сам, что смалодушничал.

Спустя месяц начались гонения на мятежников. Он понял, с кем должен быть. Тогда же произошло покушение на лидера братства. В газете «Русская революция» в адрес правительства было опубликовано заявление: «Братство Коловрата» оставляет за собой право на проведение собственного расследования, а также принятие мер адекватной защиты своего лидера со всеми вытекающими последствиями.

Одинцов восхищался силой духа многих членов движения, и он решился. Признание в принадлежности его к органам госбезопасности не оттолкнуло, а даже, наоборот, обрадовало соратников. Обладая информацией и секретными оперативными данными, офицер ФСБ мог оказать неоценимые услуги братству.

Так началось сотрудничество. Одинцов работал не за деньги, а исключительно согласно собственным убеждениям. Он делал то же, что и раньше, – боролся с мафией и экстремистами…

Теперь он был по другую сторону баррикад. Государство, которое он призван защищать, он намеревался разрушить, чтобы на его руинах воздвигнуть новый порядок. И он не просто верил в победу нацистов, он не сомневался, что знает путь достижения конечной цели – захвата власти. Но в силу своей осведомленности он также знал других возможных претендентов на трон и серьезных конкурентов в борьбе за Российскую империю.

Сейчас, когда ему удалось распутать дело Родионовой, он сконцентрировался на одном из самых, на его взгляд, опасных врагов – Шарифе Акмулле. Наступил момент, когда нельзя разбрасываться. Масоны и евреи пока подождут. На повестке дня исламисты.

Стратегия такова – уничтожить казанскую группировку шейха Акмуллы и его приспешника Гафура Камалова руками авторитета преступного мира Крота. Стало быть, нужно навести Крота на казанцев. Нужна личная встреча с вором в законе, дабы объяснить ему все популярно. Поведать то, что его оболванили. Доказательства есть – живая Елена Александровна Родионова, которую он держит в надежном месте, под семью замками…

Елена и ее маленькая Сашенька по распоряжению подполковника ФСБ Одинцова содержались под стражей в одном из изоляторов службы безопасности. Охрана не скрывала от Елены, где она находится.

За свою жизнь она испытала столько горя, ей приходилось выпутываться из стольких неразрешимых ситуаций, преодолевать немыслимые препятствия, в конце концов, не раз спасать свою жизнь… И все это – наказание за гордыню. Прошлое достало ее через годы.

На ее глазах какие-то люди убили Бориса. Ее любимого Бориса. Нервный шок, который она пережила, по силе своей был равнозначен удару, постигшему ее в то проклятое утро, в том ненавистном городе, где остались ее дети. Ее жизненный путь усеян трупами. Почему же она до сих пор жива? Ей ведь не хочется испытывать все новые и новые потрясения, она устала терять самых близких, самых любимых… Видно, ей на роду написано страдать денно и нощно. А если хоть на секунду ей удастся отвлечься, на секунду забыть о своем горе, то судьба подбросит еще одно полено в костер ее переживаний.