Влюбленный странник - Барбара Картленд

Последовала короткая пауза, затем Сорелла спросила:

— Вы действительно думаете, что это может нанести Рэндалу вред?

— Конечно, — убежденно ответила Хоппи. — Люди всегда готовы предполагать худшее. Надо ведь подумать и о Джейн, и о ее чувствах. Даже не могу представить себе, что она скажет, тем более что Джейн давно говорила со мной о том, что тебе не следует жить здесь одной.

— Джейн так говорила? — удивилась Сорелла.

— Да, именно так. Но я сказала ей тогда, что Рэндал чувствует за тебя ответственность и, пожалуй, ничего страшного не случится, если ты останешься в его доме до свадьбы с Джейн. Но что я скажу ей сейчас? Сложилась очень неудобная для всех ситуация. — Хоппи вдруг умолкла, пораженная неожиданной догадкой. — Надеюсь, Рэндал не почувствует себя обязанным… — проговорила она и тут же пожалела о произнесенных словах.

— Вы хотите сказать, что Рэндал может почувствовать себя обязанным на мне жениться? — закончила за Хоппи Сорелла.

— Нет! Конечно, я не имела в виду ничего подобного, — возразила Хоппи. — Это смешно даже предположить.

Но было слишком поздно. Слова были сказаны.

— По крайней мере, у меня есть собственные двадцать пять фунтов, — сказала Сорелла едва слышным голосом.

— Адвокат дал тебе денег? — поинтересовалась Хоппи.

Сорелла кивнула.

— Я хотела купить всем подарки.

— Лучшее, что ты можешь сделать, это подыскать себе жилье, — неумолимо продолжала Хоппи. — Могу тебе подсказать: в доме, где я живу, свободна комната на верхнем этаже. Можешь пойти туда и спросить консьержа. Он покажет тебе комнату.

Хоппи вовсе не хотела быть жестокой. Он лишь заботилась о Рэндале. Она хорошо понимала, что истинный возраст Сореллы меняет многое. Но Хоппи даже думать боялась о том, к чему это может привести. Она прогоняла из головы подобные мысли, стараясь отдалить момент, когда уже нельзя будет не признать: жизнь Рэндала больше не будет такой, какой она была до встречи с Сореллой.

Девушка ничего не ответила Хоппи и молча вышла из кабинета. А Хоппи принялась сердито печатать какие-то совершенно ненужные письма. Она была не в состоянии отправиться в театр. Она боится разговора с Рэндалом, она не готова ни с кем разговаривать! Хоппи надо было все спокойно обдумать. И только к обеду Хоппи словно опомнилась. Она слышала, как в комнату вошел Нортон, и взглянула на часы. Стрелки показывали четверть второго.

— Вы будете обедать, мисс? — поинтересовался Нортон. — Кухарка полагала, что вы отправитесь в театр, но она говорит, что есть ирландское жаркое, приготовленное для прислуги. Если хотите…

— Нет, спасибо, Нортон, — ответила Хоппи. — я не голодна, но выпила бы чашку чая, если вас это не затруднит.

— Сейчас все будет сделано, — ответил Нортон, направляясь к двери. — Мне жаль, что мисс Форест уехала, — продолжил дворецкий. — Нам всем будет ее не хватать.

— Да, разумеется, — машинально ответила Хоппи, а затем быстро добавила: — Что вы имеете в виду? Разве мисс Форест уже подыскала себе жилье?

— Она не сказала, куда уходит, мисс, — ответил на это Нортон, — просто собрала вещи, а я отнес их к лифту. Все поместилось в один чемоданчик. «Попроси мистера Грэя прислать остальные мои вещи туда же, куда он отослал вещи моего отца, — сказала мисс Сорелла. — Там им сумеют найти применение». И дала мне целый фунт, мисс. Мне неловко было брать. Нам ведь известно, что у бедняжки мисс Форест нет ни пенни, но она настаивала. «Спасибо тебе большое за все, что ты сделал для меня, Нортон», — сказала она так мило и протянула мне руку. Сам не думал, что буду так переживать из-за ее ухода.

— Но куда же она пойдет? — воскликнула Хоппи. — Она должна была оставить какой-то адрес.

— Нет, она ничего не оставила. Я думал, что вы в курсе, мисс. Честно говоря, я не знал, что вы остались дома, ведь вчера вы сказали, что рано утром отправитесь в театр.

— Она, должно быть, оставила записку для меня или мистера Грэя, — обеспокоенно проговорила Хоппи и почти бегом бросилась по коридору в маленькую комнатку Сореллы. На кровати лежали два платья — те, что Хоппи помогла выбрать Сорелле. Больше в комнате не было ничего. Ящики комода были пусты — ни записки, ни адреса, ничего.

Хоппи стояла несколько минут словно пораженная громом, а потом бросилась к телефону. Она позвонила консьержу дома, в котором жила, и спросила, не обращалась ли мисс Форест по поводу комнаты? Нет, консьерж ее не видел. И только в этот момент Хоппи поняла, что же она наделала, и ее охватила паника.

Хоппи не стала лукавить и честно призналась себе, что уход Сореллы — это ее вина. Она ничем не могла, да и не хотела себя оправдать. Она прогнала Сореллу, и она сама должна рассказать об этом Рэндалу.

Едва слышным голосом Хоппи закончила историю и без сил опустилась на стул. Нетрудно было догадаться, в каком напряжении прожила она этот день. Хоппи звонила во все места, какие могла вспомнить, даже в магазины, куда она ходила с Сореллой.

Но, делая это, она понимала безнадежность своих попыток. Она отлично понимала, что Сорелла оставила все платья, кроме того, в котором ушла, потому что они были больше ей не нужны — они принадлежали прошлому. Теперь она сама сможет купить себе вещи, которые подходят не подростку, а привлекательной девушке.

Хоппи неожиданно закрыла ладонями лицо.

— Не могу даже представить себе, куда могла отправиться мисс Сорелла, — сказала она. — Рэндал, я даже не могу предположить, где она сейчас.

Рэндал молчал. История Хоппи была рассказана со всей честностью, не оставлявшей сомнений по поводу того, что именно было сказано и как больно Хоппи ранила Сореллу. Рэндалу было ясно, почему девушка решила покинуть его дом. Он понимал, что причиной была ее забота о нем, что Сорелла готова из любви к нему пойти на все вопреки себе и своим чувствам.

Несколько минут Рэндал сидел неподвижно, затем поднялся на ноги, подошел к окну и отодвинул гардину. Он всматривался в темноту парка, в огни проезжающих машин и вспоминал, как часто видел Сореллу, вот также вглядывающуюся в сумерки.

И Рэндал вдруг понял, что, если никогда больше не увидит Сореллу, жизнь его станет непоправимо, совершенно пустой. Он также понял в этот момент, как много она стала для него значить, понял, что просто невозможно будет продолжать свою жизнь без нее. Рэндал знал: в Сорелле воплотилось то, что он искал всю жизнь.

Его паломничество закончилось, он достиг желанной цели, он был в конце пути. На какие-то секунды восторг от осознания этого, ощущение свершившегося чуда потрясли его. Рэндал чувствовал чистую радость, поднимающуюся из самой глубины его души. И тут он вспомнил про Хоппи — бедную, побледневшую, дрожащую Хоппи, которая ждала, что он скажет.