Проводник - Вячеслав Варин

Закованный в темные доспехи, он был настолько высок, что пригнулся, выходя из пролома, и распрямился в зале. Стальной кошмар Культа, бронированный воин-гигант. Я видел таких ранее, их вид впечатлял, но рядом с этим чудовищем они выглядели бы недомерками. В нем было не менее четырех метров роста… Да и доспехи его были куда более массивны.

Голова разъяренного, оскалившего клыки демона, — так выглядел его шлем, и на нем было шесть рогов. Верхняя их пара тянулась от затылка, средняя исходила из висков, нижняя же, подобно слоновьим бивням, изгибалась от нижней челюсти. Покрытые остриями, они напоминали гарпуны и сходились перед мордой, походя на жвала хищного насекомого.

Золотые рельефы, покрывавшие поверхность доспехов, образовывали сложный и безумный узор. Чешуйчатые щупальца и тысячезубые пасти, потусторонние существа и символы зла — соединяя все это в единую гротескную композицию, целые клубки змей заключали в кольца и спирали совокупности заклинаний. Остроконечные иероглифы и инкрустации сверкали золотом, но вопреки их полированному блеску, броня выглядела ржавой.

Это было не ржавчиной, а кровью. Она давно въелась в доспехи, как в повидавший виды мясницкий нож. Кровь покрывала их слоистой корой, от рогов до копыт.

Шлем, панцирь, наручи и поножи носили следы великого множества ударов. Что-то тяжелое запечатлело на них вмятины. Пластины заходили друг за друга и имели толщину в три пальца, поэтому царапины, вычерченные на них клинками, выглядели истинной нелепостью — так же, как и оспины от пуль. Эти мелкие отметины оставили, как старые боевые шрамы, а глубокие вмятины — как печати, демонстрирующие прочность, которую не сокрушить. Кровь, запекшаяся на доспехах темными потеками, принадлежала тем, кто хотел испытать их древнюю мощь.

Гигант держал в своей деснице палицу. Ребристая, ощетинившаяся шипами, она была настолько большой, что обычный человек не смог бы ее и приподнять.

Левая рука также не была пуста. Вместо латной перчатки там были три длинных когтя с острыми крючьями на концах. В их захвате поместился бы даже череп Зверя, и я не сомневался, что он треснул бы после этого, как грецкий орех. Свежая кровь блестела на этой клешне, подобно алому лаку, и на одном из крючьев висел лоскут кожи. Видимо, он разорвал пару удирающих культистов в клочья…

Скуля и раболепно извиваясь, они расступались перед ним, пятились прочь от Магистра.

— Убей его, Кровавый Латник… — осмелился один.

Его голос был глухим и дрожащим.

— Убей! — более смело подхватил второй.

— Убей! Убей! Убей! — завопили остальные на все лады, во все горло.

Бронированный гигант надвигался на де Круа, но тот стоял неподвижно. Его лицо было обращено к врагу, и ненависть поблескивала во взгляде, подобно льду. Окровавленная клешня чудовища нетерпеливо щелкала, наплечники вздымались от яростного дыхания, но лицо Магистра было спокойно. К нему подступал неуязвимый великан, древний душегуб, убивавший сотни раз, чьи многовековые доспехи были пропитаны кровью… Но, сражаясь тысячу лет, де Круа пережил смерть тысячекратно. Этой ночью кровь покрывала его меч целиком, от кончика клинка до граненого набалдашника.

— Убей! Убей! Убей!

Останавливаясь, Кровавый Латник рыкнул, и шакалья свора разом унялась.

— Владыка послал их за живыми, — прорычал он Магистру. — А меня — за мертвыми. Они не справились, и поэтому мой черед.

— Кто тебя послал?

— Тебе это уже ни к чему. — Латник сделал шаг вперед. — Мои доспехи голодны, время их напоить.

Магистр перехватил меч обеими руками и стал в «хвостатую», или, как она называлась в Германии, «близкую» стойку. Клинок был отведен назад, скрываясь от противника, в то время как левое плечо — открыто и подставлено врагу.

Это была коварная, провоцирующая позиция, но Латнику, неуязвимому колоссу против беззащитного карлика, было без разницы. Он кинулся на Магистра, преодолевая оставшуюся дистанцию, двигаясь со скоростью, которой тяжело было ожидать от его громоздких размеров. Тела козлоголовых, валявшихся на полу, затрещали под копытами, огромная палица поднялась для первого и последнего удара, и клешня взметнулась, чтобы схватить расплющенный труп…

Де Круа тоже не медлил. Чтобы остановить этот таранный удар палицы, Магистру требовалась вся сила телекинеза, которой он только обладал, а ее можно было проявить на максимально коротком расстоянии. Отпустив рукоять меча, он устремил левую руку навстречу палице, и сокрушительная масса остановилась буквально в нескольких сантиметрах от раскрытой ладони, наткнувшись на невидимую преграду.

Одновременно Магистр сделал шаг вперед, нанося правой рукой горизонтальный удар мечом. Клинок устремился по широкой дуге, идущей от бока Магистра, и с оглушительным звоном врезался в клешню.

Неизвестно, сколько в ударе было силы телекинеза, а сколько — крепости металла, из которого был изготовлен меч, но для него это столкновение прошло бесследно. Что же до клешни — стальные когти не выдержали, ломаясь и отлетая в стороны.

Латник яростно зарычал, нанося второй удар палицей — сверху вниз, как молотком по гвоздю. Магистр избежал попадания, увернувшись в сторону.

Телекинетическая мощь Латника была огромной, но она была занята управлением махиной, в которую он был закован. Сила же Магистра — он был телекинетик высочайшего уровня, близкого к феноменальному, — была свободной.

И когда палица поднялась для удара в третий раз, де Круа применил свою силу снова. Рука, перед которой она была сконцентрирована, остановила удар. Мгновением позже клинок ударил по палице.

Из столкнувшегося металла полетели искры, рукоять палицы переломилась, навершие улетело за спину Латнику.

Магистр ударил его еще раз — могло показаться, в корпус кулаком. В этом ударе собралась такая мощь, что Латник не удержал равновесия.

Броня загремела, когда он упал навзничь. Магистр не разрывал контакта, как борец, сбивший противника с ног и следующий за ним к земле, чтобы не дать встать. Оказавшись на лежащем гиганте, Магистр приподнялся на колено и занес меч.

Когда он его опустил, раздался гулкий удар. Клинок сломался у рукояти. Будто бронебойный снаряд, меч проломил панцирь и вонзился в левую сторону груди.

Латник взревел так, что казалось, задрожал бетонный потолок — и в этом реве было слышно, что рана смертельна. Рука его дернулась к Магистру.

Тот не успевал ее избежать — мог только остановить. Но телекинетические силы де Круа были истрачены. Огромная перчатка схватила де Круа за ключицу и сдавила мертвой хваткой. Корчась в предсмертной агонии, Латник перевернулся, придавив ноги Магистра всей свой тяжестью.

Затем его рев пресекся.

Несколько секунд, растянувшихся в вечность, Магистр пытался выбраться из-под него. И несколько секунд козлоголовые в нерешительности стояли.

А затем, будто по команде, они кинулись на де Круа.

Левая ключица Магистра была сломана, но правая рука оставалась здоровой. Я увидел, как он схватил ею одного культиста за горло и сломал кадык. Но затем его скрыла нахлынувшая толпа. Были видны лишь спины и палицы, ударами которых его осыпали со всех сторон…

А затем изображение дрогнуло и пропало.

Первым моим порывом было броситься на помощь Магистру. Ноги вынесли меня из комнаты управления и понесли по коридору к месту последнего боя де Круа. Перепрыгивая через завалы тел, я миновал все повороты и выскочил в зал.

Магистра там не было. Пол был усеян козлоголовыми — все убитые, ни одного раненого. Среди них лежал и Кровавый Латник, груда металла с мертвецом внутри…

Но тело Магистра пропало.

Точно так же, как Таня и Фабиан. Видеозапись отметила время, когда пал де Круа — это произошло меньше чем за шесть минут до моего прихода.

Всех их забрали и унесли. Других вариантов не было.

С излучателями в руках я подошел к черному пролому и прислушался.

Я услышал топот многих ног, бряцание оружия, шумное дыхание. Сюда спешила новая банда культистов — где-то такая же, как та, с которой сражался Магистр. И в звуке их приближения я различил нечто еще — гулкие удары металла о бетон. Еще один Кровавый Латник…

В моих руках были два излучателя, имелись и запасные батареи. Я начал просчитывать варианты действий — и отбросил их, один за другим. Пусть я был основательно вооружен, а культисты имели только холодное оружие — победить я не мог. Я был один, а их сотня, со щитами, которые не так просто прожечь. Кроме того, за ними шествовал Кровавый Латник. Имейся у меня винтовка, можно было бы дать бой, но сейчас…

Я огляделся, ища поддержки в окружающей обстановке. Мои глаза пробежались по мертвым козлоголовым. Трупы, трупы и трупы, бесполезная их груда. Из-под нее высовывалась рука, балахон убитого был расшит золотом. Это был предводитель, тот самый телепат, которого они смели с пути и затоптали во время панического бегства…