На границе тучи ходят хмуро... - Алексей Кулаков

— Прекрасное оружие. Несмотря на то что мы некоторым образом соперники, я обязан отдать должное — ваша винтовка очень хороша! Вы позволите ее освидетельствовать?

— Отчего же нет? Но не будет ли уместно это устроить в мастерских?

— Да-да, вы, безусловно, правы.

Пока они шли, Александр напряженно размышлял: подсказать Мосину необходимые изменения в конструкции его винтовки? Точно он не помнит, но Сергею Ивановичу вполне достаточно просто объяснить, что требуется изменить и как это должно выглядеть, хотя бы примерно. Уж оружейнику его класса будет вполне достаточно и общей идеи. Или промолчать?

«С одной стороны, моя «агрень» заметно лучше, особенно по удобству пользования и скорострельности, и у Русской императорской армии будет на вооружении отличная винтовка. А если с другой, то я ведь и не ставил перед собой такой задачи — выиграть конкурс? Хотелось быть замеченным генералами из ГАУ, и это уже есть, без сомнения. Так, плюсы я знаю. Теперь насчет минусов. Если «агрень» победит, то все права на нее захапает родное государство, а мне выделят от щедрот гигантскую премию, тысяч пятьдесят, да следующий чин подкинут. Ну и по плечу похлопают одобрительно, не без того. Все планы, связанные с винтовкой, пойдут прахом. И еще один момент. Святая троица казенных оружейных заводов — Тульский, Сестрорецкий и Ижевский — активно готовится к началу программы перевооружения. Ориентируясь при этом, что интересно, на систему господина Мосина, только почему-то однозарядную. Наверно, как всегда, изменят планы в последний момент.

Управляющий Сестрорецким заводом «по дружбе» шепнул Греве, что большая часть лекал уже готова. Так! А почему бы не напроситься к Сергею Ивановичу в соавторы? Будет винтовка «комиссионной русской Мосина — Агренева, образца одна тысяча восемьсот девяносто первого года». И в армию поступит пусть не отличное, но тоже хорошее оружие. Да и насчет «агрени» есть несколько многообещающих вариантов. Года через три-четыре. Только надо помягче, Мосин — товарищ, то есть господин, с несколько сложным характером. А это значит, что по-суворовски будем его штурмом брать — сначала ошеломим, потом удивим и похвалить не забудем. Или… А чего мучиться и голову ломать? Скажу правду! Даже если кому и расскажет, все одно не поверят. Ну что, вперед, поручик, вас ждут великие дела!»

Познакомившись с винтовкой своего соперника по конусу, капитан впал в форменную меланхолию и уныние.

Что бы он ни говорил всем вокруг, от слесарей до начальства, но сам понимал весьма отчетливо: его винтовка была еще очень «сырой», и требовалось немало времени на окончательное устранение всех ее недостатков. А то, что он только что увидел (и понял), неоспоримо свидетельствовало о том, что оружие его собеседника уже полностью готово к серийной выделке. Дождавшись, пока жертва окончательно «дозреет», Александр обратился к мастерам-оружейникам:

— Господа, нельзя ли нам переговорить наедине? Благодарю вас.

Когда они остались один на один, князь уселся на стул и начал ответственный переговорный процесс:

— Сергей Иванович, я надеюсь, что наша беседа останется между нами. При любом ее исходе.

— Извольте, я вас слушаю.

Капитан совсем по-стариковски вздохнул и последовал примеру князя, заняв последний свободный стул.

— Я желал бы сделать вам предложение. Но начну издалека. Так получилось, что по ряду причин личного рода я уже не заинтересован в победе моей винтовки на конкурсе. Но отозвать свою «агрень», как вы понимаете, невозможно. Если бы вы не участвовали, я бы приложил все силы для победы в конкурсе и, несомненно, выиграл его, потому как не отдавать же первенство иностранцу? В связи с этим я предлагаю вам заключить меж нами соглашение.

— Милостивый государь, не извольте утруждать себя далее. Я, кажется, понял, к чему вы ведете, и мой отве…

— Не надо горячиться, прошу вас. Сергей Иванович, право, вы очень спешите в своих выводах…

Скользя на самой грани входа в транс, Александр отвел взгляд немного в сторону и продолжил, неожиданно сменив тему:

— Ответьте мне честно, вы желаете для себя победы?

— Глупо было бы это отрицать!

Мосин, скрывая волнение, встал и подошел к верстаку, начав разбирать свою однозарядку.

— И я желаю вашей победы.

— Это не дает вам повода…

Осознав, что именно ему сказали, конструктор от неожиданности выронил затвор на пол.

— Простите, что вы сказали? Вы не могли бы повторить еще раз, а то я не вполне расслышал.

— В винтовке вашей системы заложен большой потенциал развития, она проста и надежна в обращении, очень технологична в производстве. Только господа из Оружейного отдела ГАУ этого еще не разглядели. Впрочем, как и всегда. Более того, я точно знаю, какие именно изменения надобно внести в конструкцию для того, чтобы у господина Нагана не осталось никаких шансов. Знаю, а не предполагаю. Вы понимаете разницу?

Оружейник недоверчиво поглядел на поручика и наморщил в недоумении лоб.

— Но… позвольте, откуда вы можете это… а как же… вы?

— Я? В данный момент винтовка вашей системы есть наилучшее решение для Русской императорской армии, а следовательно… Я не страдаю грехом гордыни. А из «агрени» выйдет прекрасное оружие для охоты. Есть, знаете ли, некоторые наметки. Итак, ваш ответ?

— В чем суть вашего предложения?

— Вы с моей крайне незначительной помощью доведете свою винтовку до очень хороших кондиций и в кратчайшие сроки представите ее на суд Комиссии. Детали мы можем обговорить позже, хотя должен заметить сразу — премия меня не интересует. Но, безусловно, некоторый коммерческий интерес присутствует. Обоюдовыгодный, прошу заметить. Итак?

Когда на следующий день в Ораниенбаум (наконец-то, и года не прошло) добрались высокие чины из Комиссии, они первым делом сильно удивились. На стрельбище мерно хлопали выстрелы, хотя патроны нового образца приехали вместе с ними (вернее, с капитаном Захаровым — аж две тысячи штук), а метрах в двухстах сидели на лавочке два вроде бы соперника и мирно беседовали. Причем видно было, что разговор очень интересный: капитан поминутно что-то записывал в свой опытовый журнал, а поручик явно что-то диктовал. Приблизившийся к ним самый младший член комиссии (по званию) штабс-капитан Юрлов успел до того, как его заметили и замолчали, услышать обрывок очень интересного разговора.

— Таким образом, пусть не на много, но увеличится скорострельность. Теперь по поводу магазина. Не так давно я взял привилеи на несколько вариантов, в том числе и пружинного пластинчатого, и был бы только рад, если…

— Господа, позвольте приветствовать вас. Поручик, пора начинать.

Все пробные стрельбы свелись к получасовой пальбе: залпами, вразнобой, на скорость перезарядки. Потом поставили в упоры доски и после десятка выстрелов скрупулезно подсчитали, сколько плашек испорчено. А в конце дня (предварительно немного посовещавшись в столовой) Комиссия разродилась вполне ожидаемым для князя решением: внести несколько (перечень прилагается) изменений в представленную на конкурс винтовку и как можно быстрее представить на конкурс готовый образец, вернее, образцы — в количестве не менее дюжины.

Быстро перечитывая список, он тихо удивлялся:

«Неотъемный магазин на пять патронов. Упростить прицел. Кольцевая мушка не понравилась, что ли? Упростить ударно-спусковой механизм, убрав предупреждение спуска. Рычаг затвора на середину… Нда, из отличного оружия предлагают сделать полено со стальной трубкою. Утрирую, конечно, а ведь не верил, что большинство генералов — крепкие дубы. Баобабы! Лучше бы остроконечной пулей для нового патрона занялись. Кстати, это мысль! Надо намекнуть будет. И штык-нож им не понравился. Вот удавы с погонами!»

Подождав, пока он ознакомится с недлинным перечнем предстоящих работ, полковник фон дер Ховен проникновенно осведомился:

— Поручик, как скоро вы можете предоставить на испытания новые образцы?

Александр быстренько прикинул, что у него по срокам: вариант «агрени» под неотъемный магазин на фабрике был, и нужные лекала. Так сказать, один из пройденных этапов. Главной проблемой было внесение остальных «усовершенствований», но уж трех недель семи высококлассным специалистам опытного участка, да под чутким руководством Греве, должно хватить. Плюс неделя на всякий случай, и получаем…

— Не больше полутора месяцев!

Тут уже не утерпел сам глава Комиссии, внимательно прислушивающийся (как и все, впрочем) к разговору одного из своих подчиненных с другим подчиненным, хоть и временно.

— Поручик, вы уверены в сроках? На следующие испытания прибудет военный министр, желательно избежать всех ненужных накладок!

— Через месяц винтовки будут, ваше превосходительство.

— Ну хорошо, допустим. У вас есть какие-либо вопросы, просьбы к Комиссии?