Дыхание ненависти - Мария Лован

Утро. Оно такое безмятежное, легкое, впервые за долгое время. Теперь совсем не страшно открывать глаза, прислушиваться к тишине, больше не будет запаха грязи и крови, теперь я в своей комнате, собственной постели, и единственный запах, который здесь есть — это легкий аромат лаванды и свежести от нового постельного белья. Раздражающие уши крики сменились легкими постукиваньями Мо о стенки аквариума, эта назойливая черепаха уже с утра пораньше требует, чтобы ее покормили. Поэтому мне приходится покинуть мягкую постельку, подняться на ноги и насыпать для малыша немного сушеных червей.

— А ты еще тот проглот, — улыбнулась я и досыпала всю упаковку с кормом.

Снова все как раньше, или почти. Я в доме Браунов, кормлю своего крошечного питомца, в окно светит солнце и тут безопасно, но мое сердце и мысли сейчас далеко не здесь. Они каждую считанную секунду отправляются в путешествие по размышлениям «где же Крис?» и как там все остальные, выкарабкался ли Пит? Прошла уже неделя, в новостях не появилось никакой информации, а полицейские молчат, значит, никто из них не найден. Странно, но ночью, когда сон почти уже уводит меня в страну грез, я хочу, чтобы их нашли. И пусть их посадят, и да, пусть это эгоистично, но он будет рядом со мной. Его голос, руки будут ласкать меня, а потом я вспоминаю о том, что решетка, которая нас разделит, тоже не лучший вариант, поэтому я продолжаю жить дальше, несмотря ни на что.

— С днем рождения, Кимберли, — Барбара вошла в мою комнату, едва постучав, и обняла меня.

— Спасибо, — сухо ответила я и покинула объятия.

— Конечно, сейчас не лучший момент для празднования, но тебе все же шестнадцать, поэтому у меня есть подарок, — рука женщины проскользнула в карман ее шелкового синего халатика, она вытащила маленькую коробочку, перевязанную красной ленточкой.

Коробочка с легкостью умещалась на ладони, а лента была тоньше ноготка на мизинце, я дернула за кончик, и тут же все развязалось. Под крышкой скрывался крошечный серебряный медальон в виде совы на цепочке.

— Очень красиво, — произнесла я, вглядываясь в маленькие кристаллики, расположенные вместо глазок у совенка. Я тут же перекинула цепочку через шею и застегнула застежку.

— Я приготовлю тебе праздничный завтрак, чего ты хочешь?

— Ничего не нужно, я пойду к Аарону в больницу, только переоденусь и сразу выхожу.

— Тогда я сделаю вам бутерброды и положу фрукты в контейнер, а ты возьми с собой. Только не забудь, не хочу, чтобы ты осталась голодная. — Договорив, Барбара вышла из комнаты с печальным взглядом. Она перестала его скрывать, если первые дни она еще пыталась оставаться в моих глазах оптимистом, то последующие женщина стала увядать как цветок.

За эти дни я не разобралась, как теперь отношусь к ним — к ней и Джону. Мне они поводов для ненависти не давали, они всегда помогали и пытались дать что-то лучшее, не думаю, что могу отвергать этих людей только потому, что они не смогли найти общий язык с сыном. Но струна нашего доверия все равно натянута, мои опекуны теперь находятся под большим вопросом в компетенции моего воспитания. Как только меня вернули, налетели стервятники из соцзащиты, наблюдатели, и даже мой психолог мисс Ли. Все эти люди, наделенные полномочиями, стали требовать отнять меня у этой семьи и найти лучшее место. Но только они совсем забыли, что шестнадцатилетний подросток не самый лакомый кусочек для новой семьи, меня даже родная тетка не захотела брать к себе в дом, не говоря уже о незнакомцах. А это все может значить только одно — дни до своего совершеннолетия я проведу в детдоме в окружении таких же потерянных, как и я. Пока нам подарили неделю спокойствия, мисс Ли сказала, что мне нужно отойти от всего произошедшего, поэтому, по ее словам, мне не стоит резко покидать дом Браунов, а по истечению срока точное решение будет сказано нам всем по факту, и оспорить его уже ни у кого не получится.

Хватило десяти минут, чтобы собраться к Аарону. Я скинула с себя пижаму с котятами и перелезла в джинсы с кожаной курткой, завязала шнурки на кроссовках и, прихватив контейнер с едой, вышла на улицу. Окружающий мир и прохожие давят на меня. Проходя мимо, они не видят идущую потрепанную душу девочки, они заняты своими проблемами, счастьем, делятся историями, смеются, иногда мне хочется закричать «НЕУЖЕЛИ ВЫ НЕ ВИДИТЕ, КАК МНЕ ПЛОХО? ПОЧЕМУ ВЫ ПРОХОДИТЕ МИМО И НЕ РАЗДЕЛЯЕТЕ МОЕЙ ТРАГЕДИИ?».

*****

— Ты напоминаешь мне опавший лист, концы которого уже начали темнеть, но он по-прежнему надеется вернуться на ветку дерева.

— Странные у тебя сравнения, Аарон, или тебя после сотрясения потянуло на философские мысли? — я поднесла стакан воды парню, и села рядом на краешек больничной койки. Парень сделал глоток и мило улыбнулся, слегка сморщившись, почувствовав боль от ранки на щеке.

— Тебе не стоит сидеть здесь в свой день рождения, Кимми.

— А чем, по-твоему, мне стоит заняться? Закатить вечеринку на сотню человек и закупиться выпивкой? Нет, пожалуй, я проведу этот день со своим единственным другом.

— Ким? — еле слышно произнес Аарон, — Насчет друзей? Мы правда ими останемся?

— Конечно, глупенький, ты мой самый лучший и единственный друг, но до тех пор, пока ты снова не заговоришь о своих чувствах, — я улыбнулась, чтобы сгладить полноту всей фразы и ее некую двусмысленность.

— Я рад, что ты от меня не отвернулась.

Не волнуйся, мой дорогой Аарон, я тебя не брошу и буду рядом с тобой, пока органы опеки нас не разлучат, и не отправят меня к черту на рога. И даже когда это произойдет, я буду звонить тебе каждый день, писать смс каждую минуту, устрою такую облаву, что тебе самому захочется сказать «Хватит уже! Может, будет созваниваться только в важные даты, например, двадцать девятого февраля?».

— Как ты себя чувствуешь? — мой друг посмотрел на меня, словно на жертву, не люблю глаза, наполненные сожалением, сразу хочется сбежать, что я и делаю, подойдя к окну и уставившись в неизвестность. Как будто там за тонким стеклом есть действительно что-то интересное.

— Все не так и плохо, ссадины заживают, правда, мизинец на ноге совсем потерял чувствительность, но мой врач говорит, что это временно, — каждое слово я произношу стоя спиной к брюнетику.

— Ты же знаешь, что я не об этом спрашиваю, как тебе без него? Не посещают ли тебя дурные мысли, связанные с бритвой и твоими запястьями? — деликатно спросил парень.