Слеза - Лорен Кейт

— Теперь мы дома, Рика.

Было немного комфортнее. Ей было страшно находиться дома, не зная где был Брукс. Она посмотрела на улицы с желание погрузиться в их течение и вернуться обратно в залив, устроив поисковый отряд из одной девушки.

— Рода разговаривала с Эйлин, — проговорил отец, — давайте узнаем, что они знают.

Рода вышла на крыльцо, широко распахнув дверь. Она прыгнул к близнецам, держа их настолько крепко за руки, что ее костяшки побелели. Она слегка заплакала, и Эврика не могла поверить, насколько просто выглядел плач Роды, будто она героиня какого-то узнаваемого, почти прекрасного фильма.

Она взглянула мимо Роды и была поражена, когда увидела, что в прихожей двигаются несколько силуэтов. Она не заметила никаких машин на парковке у дома до настоящего времени. Внизу, на ступеньках крыльца, происходили трепетные движения рук, а потом руки Кэт обвились вокруг шеи Эврики. Позади нее стоял Джулиан. Он казалось тоже старался поддержать, его рука была на ее спине. Родители Кэт тоже были здесь, они стояли рядом с младшим братом Кэт, Барни. На крыльце стоял Билл с двумя неизвестными мне полицейскими. Он, казалось, позабыл успехи Кэт; вместо этого его внимание было сосредоточено на Эврике.

Она чувствовала себя настолько скованной, пока Кэт держала ее за локти. Ее друг казалось был агрессивно обеспокоен, его глаза блуждали по лицу Эврики. Все смотрели на Эврику с таким выражением лица, похожим на то, которое было на лицах людей, когда она наглоталась таблеток.

Рода покашляла. Она подняла близнецов в каждую руку.

— Я так рада, что ты в порядке, Эврика. Ты ведь в порядке?

— Нет. — Эврике нужно лечь. Она прошла мимо Роды, почувствовала, как Кэт взяла ее за руку и присутствие Джулиана с другой стороны.

Кэт повела ее к маленькой ванной комнате, прочь от прихожей, включила свет и закрыла дверь. Ни произнеся ни слова, она помогла Эврике раздеться. Эврика стекала, как промокшая тряпичная кукла, пока Кэт через голову стягивала с нее пропитанный свитер. Затем она стянула с нее насквозь мокрые шорты, которые ощущались словно были прикреплены к телу хирургическим образом. Она помогла Эврике снять лифчик и остальное нижнее белье, притворяясь, будто они обе не думали о том, что не видели друг друга голыми со времен средней школы. Кэт взглянула на медальон Эврики, но ничего не сказала про громовой камень. Она завернула Эврику в плюшевый, махровый, белый халат, который сняла с крючка у двери. Пальцами она расчесала волосы Эврики и зацепила их резинкой, снятой с запястья.

Наконец она открыла дверь и повела Эврику к дивану. Мама Кэт накрыла ее одеялом и погладила за плечо.

Эврика уткнулась лицом в подушку, пока голоса вокруг нее меркли как свечи.

— Она может нам что-нибудь сказать, когда она в последний раз видела Ноа Брукса… — голос полицейского, казалось, утихал, как будто кто уводил его из комнаты.

И наконец она уснула.

Когда она проснулась на диване, она не знала, сколько прошло времени. Снаружи шторм все еще был зверским и было темно. Ей было холодно, но лежала она в поту. Близнецы лежали, устроившись на животах, на ковре и смотрели фильм на айпаде, лопали макароны с сыром в своих пижамах. Остальные должно быть разошлись по домам.

Приглушенно работал телевизор, показывая метания журналиста под зонтиком в потоп. Когда камера переключилась и вернулась к сухому ведущему новостей, сидящего за столом, белое пространство рядом с его головой заполнил фрагмент текста с заголовком «Деречо» (мощная и разрушительная серия бурь и ураганов). Слово было заключено в красную рамку: Летом непрекращающаяся волна проливных дождей и сильного ветра является обычным явлением в равнинных штатах. Ведущий перетасовал бумаги на столе и в недоумении покачал головой, пока вещание прервала реклама про пристань для яхт, которая приютила лодки на зимний сезон.

На журнальном столике, перед Эврикой, рядом с кучей трех визиток, оставленных полицией, стояла кружка слегка теплого чая. Она закрыла глаза и потянула одеяло выше, обмотав вокруг шеи. Рано или поздно ей придется поговорить с ними. Но если Брукс не вернется, Эврика казалось не видела возможности когда-либо с ними снова поговорить. Просто мысль об этом заставила в груди что-то рухнуть.

Ну почему же она не опустила якорь? Она всю жизнь слышала правило семьи Брукса: последний человек, который покидает лодку, всегда должен бросить якорь. Она этого не сделала. Если бы Брукс попытался снова сесть на лодку, это было бы сложно из-за волн и ветра. У нее появилась болезненное желание сказать вслух, что Брукс был мертв только из-за нее.

Зазвонил телефон. На кухне Рода взяла трубку. В течение нескольких минут она говорила низким тоном, а затем принесла телефон на диван.

— Это Эйлин.

Эврика покачала головой, но Рода сунула телефон к ней в руки. Она наклонила голову, чтобы засунуть его под ухо.

— Эврика? Что случилось? Он что… он…?

Мама Брукса не закончила, а Эврика не могла произнести и слова. Она открыла рот. Она хотела, чтобы Эйлин почувствовала себя лучше, но все, что она могла произнести, лишь стон. Рода со вздохом забрала телефон и ушла.

— Мне жаль, Эйлин, — сказала она. — Она находится в шоке с того времени, как пришла домой.

Эврика сжала подвески внутри ладони. Она раскрыла руку и взглянула на камень и медальон. Громовой камень был сухим, точно так как обещал Эндер. Что это означало?

Что вообще все это означало? Она потеряла книгу Дианы и любые ответы, которые она могла дать. Когда Мадам Блаватская умерла, Эврика также потеряла последнее человека, чьи советы казались ей разумными и правдивыми. Ей нужно поговорить с Эндером. Ей нужно узнать, что он знает.

Но она не знала, как с ним связаться.

Мимолетный взгляд на телевизор заставил Эврику потянуться за пультом. Она нажала на кнопку, чтобы прибавить звук, как раз чтобы увидеть, как камера поворачивается к сырому внутреннему дворику в центре средней школы. Она села прямо на диване. Близнецы оторвались от фильма. Рода высунула голову в гостиную.

— Мы выступаем в прямом эфире с католической средней школы Евангелии в Южном Лафайетте, в которой пропавший местный подросток вызвал очень специфическую реакцию, — заявила женщина-ведущая. Под гигантским деревом пекана был разбит пластмассовый непромокаемый брезент, словно палатка, где Эврика и Кэт однажды обедали, и где неделю до этого она помирилась с Бруксом. Теперь камера сдвинулась к группе студентов в дождевиках, стоящих вокруг усыпанного цветами и воздушными шарами ночном бдении.

И вот он: