Слуги меча - Энн Леки

Мы обе молчали с минуту, а затем Двенадцать сказала за корабль:

— Полагаю, мне не стоит винить «Меч Атагариса» за то, что он волнуется за своего капитана. Хотя я полагал, что у «Меча» вкус должен быть лучше.

«Мечи», они такие надменные, такие уверенные в своем превосходстве над «Милосердиями» и «Справедливостями». Но кое с чем ничего не поделаешь.

— Корабль, — сказала я вслух, — руке Двенадцать становится неудобно. И мне нужно подготовиться, чтобы принять садовода Баснаэйд. — Мы разделились, Двенадцать отступила, и я вытерла глаза тыльной стороной руки.

— Доктор, — (врач находилась в коридоре, но я знала, что она меня услышит), — я не могу принять садовода Баснаэйд вот так. Я возвращаюсь в свою каюту. — Мне нужно умыться, одеться и убедиться, что есть чай и еда, чтобы ей предложить, хотя я и уверена, что она от всего откажется.

— Неужели она проделала весь этот путь, — спросила Двенадцать (спросил корабль), — чтобы просто сказать вам, как она вас ненавидит?

— Если так, — ответила я, — я выслушаю это не споря. У нее есть на это все права, в конце концов.

Мое плечо, все еще заключенное в оболочку восстановителя, не влезет в рубашку, хотя путем изощренного маневрирования я смогла вставить руку в форменную куртку. Калр Двенадцать претила мысль о том, что я приму садовода Баснаэйд без сорочки, будет сверху куртка или нет, и она безжалостно разрезала сзади рукав рубашки.

— Пять поймет, когда я объясню, сэр, — сказала она, хотя на самом деле не была так уж уверена. Пять по-прежнему находилась в Подсадье, помогая все закрепить, чтобы никто не пострадал, когда вернется сила тяжести.

К тому времени как прибыла Баснаэйд, я оказалась одета, и мне удалось выглядеть не совсем так, словно я только что упала с утеса, а затем чуть не утонула или задохнулась. Минуту я обдумывала, прикрепить или нет золотой памятный брелок лейтенанта Оун, поскольку это, кажется, разозлило Баснаэйд в тот раз, когда она его видела, но в итоге Двенадцать прикрепила его на мою куртку рядом с серебристо-опаловым брелком переводчика Длайкви. Калр Двенадцать удалось состряпать стопку маленьких пирожных, и она положила их на мой стол вместе с дреджфрутом и, в конце концов, с самым лучшим фарфором, простым, элегантным белым чайным сервизом, который я в прошлый раз видела во Дворце Омо, во время последней встречи с Анаандер Мианнаи. Сначала я поразилась, что у Калр Пять хватило смелости попросить его. По зрелом размышлении это показалось мне абсолютно неудивительным.

Когда вошла Баснаэйд, я поклонилась.

— Капитан флота, — сказала она, поклонившись, — надеюсь, что не причиняю вам неудобств. Просто я подумала, что нам следует поговорить с глазу на глаз.

— Никаких неудобств, садовод. Я к вашим услугам. — Здоровой рукой я указала на кресло. — Присаживайтесь.

Мы сели. Двенадцать налила чаю, а затем застыла, как вспомогательный компонент, в углу каюты.

— Я хочу знать, — сказала Баснаэйд, вежливо отпив чаю, — что произошло с моей сестрой.

Я рассказала ей. Как лейтенант Оун обнаружила раскол в Анаандер Мианнаи, и что делала одна сторона лорда Радча. Как она отказалась выполнять приказы той Анаандер, и в результате лорд Радча приказала ее казнить. Что я исполнила. А потом по причинам, которых я до сих пор не могу до конца понять, я повернула свое оружие против лорда Радча. Как та в результате уничтожила меня, всю, кроме Один Эск Девятнадцать, единственной моей части, которой удалось спастись.

Когда я закончила, Баснаэйд молчала добрых десять секунд. Затем она сказала:

— Так ты была частью ее подразделения? Один Эск, да?

— Один Эск Девятнадцать, да.

— Она всегда говорила, что ты так хорошо о ней заботилась.

— Я знаю.

Она хохотнула.

— Конечно. Именно поэтому ты читала все мои стихи. Как стыдно.

— Они были в общем неплохи. — Лейтенант Оун была не единственным офицером с малышкой-сестрой, которая писала стихи. — Лейтенант Оун получала от них большое удовольствие. На самом деле она очень любила получать ваши послания.

— Я рада, — сказала Баснаэйд просто.

— Садовод, я… — Но я не смогла продолжить, сохраняя самообладание. Пирожное или кусочек дреджфрута — слишком сложный способ, чтобы отвлечься. Глотка чая недостаточно. Я просто обождала, Баснаэйд сидела терпеливо и спокойно за столом напротив меня и тоже ждала. — Корабли волнуются за своих офицеров, — сказала я, когда решила, что снова в состоянии говорить. — Мы не можем по-другому, мы так сделаны. Но о некоторых офицерах мы заботимся больше, чем о других. — Теперь, возможно, у меня это получится. — Я очень любила вашу сестру.

— Я очень рада этому, — сказала она. — Правда. И я понимаю теперь, почему вы сделали то предложение. Но я тем не менее не могу его принять. — Я вспомнила ее разговор с Тайзэрвэт в гостиной в Подсадье. «Все это было не для меня». — Не думаю, что вы можете купить прощение даже такой ценой.

Я не прощения хотела.

— Единственная, кто мог дать мне это по-настоящему, мертва.

Баснаэйд подумала над этим немного.

— Я даже не в силах себе этого представить, — сказала она в конце концов, — быть частью чего-то такого огромного, так долго — и затем внезапно оказаться совершенно одной. — Она умолкла, а затем добавила: — У вас, должно быть, смешанные чувства к лорду Радча, которая приняла вас в клан Мианнаи.

— Совершенно не смешанные.

Она печально улыбнулась. Затем спокойно и серьезно сказала:

— Не знаю, что и думать о том, что вы мне только что рассказали.

— Вы совсем не обязаны отчитываться мне, что думаете, или объяснять почему. Но мое предложение остается в силе. Если вы измените свое мнение, оно по-прежнему будет действительно.

— Что, если у вас будут дети?

Какое-то мгновение я не могла поверить, что она предположила это на полном серьезе.

— Вы можете представить меня с младенцем, гражданин?

Она улыбнулась.

— Я вас понимаю. Но матерями становятся самые разные люди.

Верно.

— И самые разные — не становятся. Предложение открыто всегда. Но я не стану упоминать об этом впредь, если вы не измените своего мнения. Как идут дела в садоводстве? Они готовы вернуть силу тяжести?

— Почти. Когда база ее выключила, там оказалось больше воды, чем было в озере. Та еще была работенка — загнать всю ее вниз. Хотя мы потеряли меньше рыбы, чем думали.

Я вспомнила о детях, которых видела бегущими к мосту покормить рыбок с яркой чешуей, сиреневых и зеленых, оранжевых и синих.

— Это хорошо.

— Большая часть первого уровня Подсадья осталась неповрежденной, но поддерживающий уровень придется полностью перестроить, прежде чем вода сможет вернуться в озеро. Выясняется, что там уже некоторое время подтекало, но совсем немного.

— Дайте-ка угадаю. — Я взяла чашку с чаем. — Грибы.

— Грибы! — Она рассмеялась. — Мне следовало бы догадаться, когда я услышала, что кто-то в Подсадье выращивает грибы, что это значит. Да, они забрались в поддерживающий уровень и начали выращивать грибы. Но кажется, что те сооружения, которые они выстроили под опорами озера, и весь органический материал, занесенный туда в качестве основы, довольно долго препятствовали затоплению Подсадья. Правда, именно там и нанесен наибольший ущерб. Боюсь, что с грибной отраслью в Подсадье покончено.

— Надеюсь, что власти это разрешат, когда перестроят опоры. — Нужно бы сказать об этом администратору базы Селар и губернатору Джиарод. И придется напомнить губернатору Джиарод о том, что я говорила ей: не лишать обитателей Подсадья их специализации.

— Подозреваю, что, если вы упомянете об этом, капитан флота, они так и сделают.

— Надеюсь, — заметила я. — Что случилось с Сирикс?

Баснаэйд нахмурилась.

— Она в службе безопасности. Я… я не знаю. Мне нравится Сирикс, несмотря на то что она всегда казалась несколько… вспыльчивой. Я все же не до конца верю в то, что она… — Садовод умолкла, не сумев подобрать слова. — Если бы вы спросили меня до этого, я бы сказала, что она никогда и ни за что не сделает ничего дурного. Не так. Но я слышала — не знаю, правда ли это, — что она пришла в службу безопасности, чтобы сдаться, и они были на пути в Сады, когда закрылись секционные двери.

Нужно будет сказать кое-что насчет Сирикс губернатору Джиарод.

— Думаю, она очень разочаровалась во мне. — Невероятно, чтобы она поступила так по злобе. — Все это время она ожидала, что придет справедливость, и думала, что, может быть, я ее принесла. Но ее представление о справедливости… не такое, как у меня.

Баснаэйд вздохнула.

— А как Тайзэрвэт?

— Она в порядке. — Более или менее. — Садовод, Тайзэрвэт втрескалась в вас по уши.

Она улыбнулась.

— Я знаю. Я думаю, это мило. — А затем нахмурилась. — На самом деле то, что она сделала тогда в Садах, было далеко не мило.