Война крылатых людей - Пол Андерсон

Хорошо, но где же эта дурацкая звезда?

Где-то не очень далеко отсюда. Ута ничего не выдала, сказав, что рисунок созвездий изменился ненамного. Древние краоканцы не могли преодолевать большие межзвездные расстояния, следовательно, их база должна быть где-то в этом районе, что позволяет их флоту контролировать в данный момент все внешние коммуникации.

Анторан должен быть большой и яркой звездой, лежащей на главной последовательности, не ниже, допустим, «Ж-О». Однако… Любая возможная звезда исключалась в соответствии с той информацией, которой располагает Лига.

Но, может… погоди минутку… может, она скрыта густой туманностью?

Нет. Было бы слышно радиоизлучение. И Ута говорила, что у них дома видны звезды.

Заря? Гм. Она упоминала о необходимости переселяться к полюсам, когда ее планета подходит слишком близко к солнцу. Это означает, что их поселки сначала были гораздо ближе к экватору. И даже там зори были хорошо видны: в любом направлении, сказала она. Это опять же означает высокоэнергетическую звезду.

Эксцентрическая орбита? Невероятно! Более одной планеты у такой звезды — неслыханно! Можно подумать, что…

Фолкейн выпрямился. Трубка выпала у него изо рта.

— Черт возьми! — пробормотал он.

Он начал торопливо рассчитывать. И опомнился только тогда, когда угольки из трубки чуть не прожгли ему брюки.

5

Дверь в контору и резиденцию Белджагора не успела полностью отвориться, как Фолкейн проскочил в нее. Но, войдя в вестибюль, он вынужден был остановиться. В маленькой комнате, выходившей в вестибюль, разговаривали два краоканца. Один был вооружен и имел нарукавную повязку, он был из числа захватчиков. Другой была Квиллипап. Увидев его, они замолчали.

— Приветствую вас, — сказала Квиллипап. — Что привело вас сюда?

— Мне необходимо видеть вашего хозяина.

— Он спит.

— Очень жаль, — Фолкейн двинулся внутрь помещения.

— Стойте, — крикнула Квиллипап. — Говорю вам, он спит.

— А я говорю вам, что мне очень жаль, но его придется разбудить.

Квиллипап преградила ему путь, ее спинной гребень поднялся. Анторанит подошел ближе, положив руку на рукоять бластера.

— Что у вас такое срочное? — медленно спросила Квиллипап.

— Очень важное дело, но вам я не могу его изложить.

Под ледяным белым искусственным светом повисло молчание. Фолкейн отчетливо слышал в ушах ток своей крови. Тело его напряглось. Он чувствовал себя беззащитным. Но вот Квиллипап, ни слова не говоря, отвернулась и увела своего собеседника. Фолкейн подождал, пока успокоится дыхание, и продолжил путь.

Ему не говорили, где в здании находятся жилые комнаты агента, но расположение помещений было стандартным. Дверь, ведущая в комнаты мастера, была закрыта. Он постучал, но никто не ответил. Он постучал вновь.

Очевидно, в спальне имелся экран, потому что послышался хриплый голос:

— Эй вы! Не воображайте, что я встану ради какого-то зловонного человека!

— Но это очень важно! — сказал Фолкейн.

— Важно, чтобы вы свалились с ближайшей скалы. Желаю вам дурной ночи, — и громкоговоритель, щелкнув, умолк.

«Наречие „важно“ не сработало», — решил Фолкейн. Он заколотил в дверь сильнее.

— Прекратите это безобразие! — крикнул Белджагор.

— Конечно, прекращу, когда вы меня впустите, — ответил Фолкейн.

Бум! Насвистывая «Голубой Дунай», он вновь принялся стучать.

Дверь распахнулась. Из комнаты выскочил Белджагор. Фолкейн с интересом отметил, что мастер спит в ярко-красной пижаме.

— Вы наглый щенок! — вскричал агент. — Убирайтесь вон отсюда!

— Да, сэр, — сказал Фолкейн. — И вы тоже.

— Что?

— Я должен показать вам кое-что в моем спидстере.

Глаза Белджагора покраснели. Щупальца выпрямились. Он глотал воздух, пока его маленькое тело не стало круглым. Казалось, оно готово взорваться.

— Пожалуйста, сэр, — попросил Фолкейн. — Вы должны идти. Это крайне важно.

Белджагор выругался и взмахнул кулаком.

Фолкейн уклонился от удара, схватил мастера-торговца за воротник, второй рукой — за штанину и понес его, пинающегося и кричащего, по коридору.

— Я говорил вам, что придется идти, — терпеливо объяснял помощник агента.

Оба краоканца из вестибюля уже ушли, а те, что стояли у входа, не пытались вмешаться. Возможно, за их внешне невозмутимыми лицами скрывалось наслаждение необыкновенным зрелищем. Прилетев, Фолкейн не стал убирать трап своего спидстера, но люк закрыл. Сейчас, опознав хозяина, люк раскрылся перед ним. Он внес Белджагора внутрь, усадил его и подождал, когда шторм стихнет.

Джалилец наконец замолчал и уставился на него. Его морда слегка дергалась.

— Хорошо, — вздохнул Фолкейн. — Вы не хотите принять мои извинения. Вы отомстите мне. Вы свяжете меня моими собственными кишками. Что еще?

— Полагаю, у вас имеется объяснение, — сказал Белджагор голосом, похожим на скрип ногтя по стеклу.

— Да, сэр. Дело не может ждать. А я не решаюсь говорить о нем в другом месте. Кроме того, у вашей уважаемой Квиллипап слишком дружеские отношения с самозванными освободителями. В ваших помещениях ей легко нас подслушать.

Озон, проникший вместе с ними в спидстер, — сейчас его должно было быть меньше, чем днем, — наконец заменился кислородом. Фолкейн стянул маску. Белджагор бормотал что-то о земной атмосфере, которая годится лишь на то, чтобы разрывать легкие. Тем не менее агент успокоился поразительно быстро.

— Говорите, детеныш, — приказал он.

— Видите ли, — сказал Фолкейн, — я знаю, где находится Анторан.

— Что? — Белджагор на несколько сантиметров подпрыгнул в своем кресле.

— Они никогда не отпустят меня, если обнаружат, что я знаю это, — продолжал Фолкейн. Он уперся в переборку. Взгляд его скользил по иллюминаторам. Обе луны сели, и только Бета Центавра царила в небе. — Поэтому вам придется лететь со мной.

— Что? Невозможно! Если вы думаете, что я оставлю собственность «Дженерал Моторе» банде пиратов…

— Они, несомненно, сами вышвырнут вас при любом исходе переговоров, — перебил его Фолкейн. — Согласитесь с этим. Вам, конечно, не нравится капитуляция, но придется взять быка за рога и посмотреть правде в глаза.

— Вы знаете, где Анторан? Вы всерьез восприняли то, что Хорн сказала вам в шутку?

— Нет, сэр, она не собиралась давать мне какую-либо информацию. Она сообщила только то, что выросла в изолированном спартанском обществе. Она не сумела прибрать меня к рукам, — Фолкейн улыбнулся. — Конечно, не в буквальном смысле, а в переносном. Ее коллеги не рассчитывали на эффект, производимый алкоголем и дружеской беседой. Я думаю, они вообще не привыкли к подобным вещам. Может, они полагали, что меня очарует эта девушка, что я буду только таращить глаза и слушать, что она скажет. Мне кажется, что у них слишком романтические взгляды на жизнь. Чертовски опасные, но романтические.