Призраки кургана - Денис Чекалов

Но судьба была благосклонна — мы выбрались наверх, и родители ребенка бессильно рухнули на камни. Оставив их в центре толпы, я подошел к Снежане, бросившейся мне навстречу, тихонько шепча, что боялась больше не увидеть моего лица.

Наконец мы смогли внимательно оглядеться, обнаружив, что вершина представляет собой весьма обширное плато, на противоположной стороне которого возвышается старый полуразрушенный храм.

Древние стены были сложены в незапамятные времена из огромных плоских камней, сейчас частью выветрившихся, частью выпавших из кладки. Разрушения потянули за собой другие крепления, перекосив стены.

Обращенная к нам сторона разрушилась полностью, сложившись бесформенной грудой перед входом. Позади храма, примыкая к нему, возвышался острый пик, венчающий гору, острие которого терялось в дымчато-серых облаках. Они вероятно, опускаются на саму поверхность равнины, когда спадает мороз.

Представив, какие усилия потребовались тем, кто строил это сооружение, я посочувствовал давно умершим каменщикам. Такие храмы принято было сооружать вокруг магических камней в далеком прошлом, закрывая их от взглядов непосвященных.

Возле святилища селился жрец. Избранный в определенные благоприятные дни открывал вход страждущим, предсказывая их судьбу и являясь переводчиком того, что исходило от камня, на понятный человеческий язык.

Сами служители не обладали магическим искусством, не были чародеями, их способности ограничивались только пониманием знаков святыни и их истолкованием.

Мне показалось странным, что целитель избрал такое место — известно, что волшебные камни чаще всего уничтожают магию колдуна, и лишь крайне редко усиливают ее. Но мысль эта мелькнула и исчезла, вытесненная более важными — мы добрались до цели и теперь главным было выполнить задуманное. В противном случае преодоление всех трудностей стало бы бессмысленным.

Мы направились к храму, сопровождаемые старыми спутниками, опасливо жмущимися друг к другу. Отыскав глазами супружескую пару, я уверился, что с ними все в порядке, несмотря на кровоточащие ноги и руки — раны не были особенно глубоки.

Спешить не стоило, возле входа толпился народ, пришедший раньше.

Их следовало пропустить, ведь даже крошечная задержка должна казаться нестерпимой человеку, прошедшему все преграды в поисках вожделенного откровения.

С удивлением я увидел спешащих навстречу вездесущих торговцев, предлагающих горячее питье, лепешки, сушеные фрукты. Неужели они каждый день проходят тот же путь, что и мы? Но Снежана, улыбаясь бледными губами, заметила:

— Смотри, вот хитрецы.

Она указывала на лежащие возле торговцев свернутые веревочные лестницы, металлические костыли и молоты для их забивания. Очевидно, сюда вела и другая дорога, которой они пользовались, потому что мы ни одного не встретили по пути наверх.

Я досадливо качнул головой.

— Мы поторопились, следовало лучше подготовиться, не рисковать жизнью. Или самим запастись лестницами.

Но ведунья возразила:

— Хороши бы мы были, болтаясь на лестницах, как две обезьяны, когда люди, которые должны дойти только своими ногами, скользили бы мимо, падая в пропасть. Ведь ты не пожелал воспользоваться даже лошадьми, испытывая чувство неловкости, впрочем, как и я. Да мы не смогли бы и веревки прицепить, ведь сначала нужно вверху забить крючья. Нет, эти люди сперва забрались сюда, а уж потом наладили постоянный спуск и подъем.

Признавая ее правоту, я на ходу осторожно поцеловал ее маленькое ухо, ощутив губами холод кожи и драгоценных камней серьги. Она улыбнулась и вдруг радостно воскликнула:

— Вот что нам сейчас нужно!

Оставив меня, Снежана быстро пошла, почти побежала вперед и лишь теперь я обратил внимание на небольшой костерок, возле которого лежала кучка дров, доставленных снизу. Она слишком опередила меня, и я не слышал начала разговора между нею и сидящими возле огня.

Но увидев, как она отступает, пятясь, теснимая двумя мужчинами, размахивающим перед ее лицом поленьями, я кинулся вперед, подняв посох и чувствуя, как багровая пелена гнева затмевает мой разум.

Мужчины, еще не замечая меня, наперебой кричали:

— Пошла отсюда, девка, ишь, удумала сушиться без платы! А ты дрова пилила, сюда поднимала, костер поддерживала? Убирайся, пока зубы да глаза не повыбили!

Не видя, но уже зная, что я бегу на помощь, разъяренный обрушившимися на нее оскорблениями, Снежана быстро обернулась, вытянув руки вперед и успев схватить меня за полы плаща.

Едва не сбив девушку с ног, я остановился, почти не видя ее, желая лишь добраться до мужиков и преподать им полезный урок, относительно выбитых глаз и зубов. Но сильные руки ведуньи продолжали удерживать меня на месте. Наконец, опомнившись, я услышал ее слова.

— Посмотри на них, ведь это самые последние бедняки. Представь усилия, которые потребовались для того, чтобы доставить сюда дрова, и все ради нескольких жалких монет. А тут явилась я и стала воровать их тепло. Чем это отличается от того, что я обокрала бы булочника или мясника? Ведь они тоже ничего не дают даром, и никто их за это не осуждает.

Я посмотрел на двух хранителей огня, вид которых вблизи производил удручающее впечатление. Низкорослые, худые, сгорбленные от постоянной непосильной работы, они были одеты в ветхие накидки, весьма похожие на старую мешковину. Порты из усчины, грубая ткань которой заправлялась под онучи, обмотанные вокруг ног и древние лапти.

Увидев перед собой высокого сильного мужчину, потрясающего увесистым посохом, они испуганно отбежали от своей охраняемой ценности и застыли неподалеку, готовые мчаться дальше при первых признаках опасности.

Они были похожи на несчастных дворняг со впалыми боками и поджатыми хвостами. Бродячих псов отгоняют от обглоданной сухой кости, представляющей для них невиданное лакомство.

Не в силах ни сопротивляться, ни отступить перед сильнейшим, они только отбегают, скаля зубы и жалобно повизгивая. Гнев мой испарился при виде столь жалкого противника. Снежана, видя это, отпустила меня, заметив:

— А все же было бы неплохо обсушиться возле огня.

Я достал из сумки несколько монет и направился к дымящимся головешкам, однако их владельцы по-прежнему опасливо топтались поодаль. И лишь по зову ведуньи, которая, как было видно, заступилась за своих обидчиков, они подошли ближе.

Получив плату, бывшую, судя по их обрадованным лицам, даже чрезмерной, мужчины засуетились, подбрасывая хворост и поленья, разводя настоящий огонь.

Я подозвал родителей с ребенком, нескольких обессилевших стариков, и некоторое время мы наслаждались теплом, поворачиваясь перед огнем, как будто совершая ритуал поклонения ему. Я ссыпал горсть мелочи одному из двух хранителей тепла, велев подпускать каждого, кто промок под сорвавшимся бураном и вскоре нагонит нас.