Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

дал мне сигариллу. Он был Кроворожденным. Стоя рядом с другими участниками, принадлежащих к Дому крови, это казалось настолько очевидным, что я не могла поверить, как не заметила этого раньше.

Он пренебрежительно поднял руку в сторону Анжелики и Айвана таким образом, что стало ясно, что он не только Кроворожденный, но и могущественный, потому что Анжелика, из тех людей, которые, казалось, не подчиняются ничьим приказам, без лишних слов отступила к остальным участникам вечеринки.

— Ты снова это сделала, — сказал мужчина, подходя ко мне. Теперь, когда я знала, что нужно прислушиваться, я могла услышать акцент Дома Крови, такой слабый, словно он вытравливал его десятилетиями, сводя его к намеку на мелодичное звучание каждого слова. — Ты выиграла у меня довольно много денег. Но, боюсь, после этого представления шансы против тебя будут не столь благоприятны для ваших немногих верующих. Позор. Много пользы от того, что тебя недооценивают. — Он поднял плечо и опустил его. — Я должен был принести тебе больше сигариллы. Боюсь, мои закончились.

Мои глаза скользнули к нему. Я позволила им задержаться там на долгое мгновение, рассматривая его теперь, когда я видела его на свету. Он выглядел Кроворожденным во всех смыслах. В его глазах, зрачки которых были слегка прищурены в свете фонаря, были заметны багровые и золотые нити. Красные следы на его горле оставались под краем воротника, который был высоким и жестким, из бордовой ткани традиционного стиля Дома Крови, простого и приталенного. Раньше я не могла определить, светлые у него волосы или серебристые, а теперь поняла, что и то, и другое — светло-серые с вкраплениями почти белого цвета.

Уголок его рта напрягся.

— Это немного оскорбительно, когда на тебя так смотрят. Но, я полагаю, это часто бывает в твоей реальности, не так ли?

— Просто интересно, как я упустила тот факт, что ты Кроворожденный.

— А. Ты права. Мы разделили такой прекрасный момент, но я так и не представился тебе должным образом. — Он протянул руку. — Септимус, из Дома Крови.

Я не приняла ее. Вместо этого я отступила назад, чтобы компенсировать то, как он наклонился ближе, что, похоже, показалось ему забавным. Он убрал руку, не дрожащую, и сунул ее в карман.

— Понятно. Ты не берешь пустую руку. Умная. Этому научил тебя отец?

Волосы зашевелились у меня на затылке.

Мне не нравился этот мужчина. Мне не нравилось, как он говорил, мне не нравилась его глупая ухмылка на лице, и особенно мне чертовски не нравилось, что он, похоже, думал, что играет со мной.

— Вот ты где.

Я решила не думать о том, какое облегчение я испытала, услышав голос Райна. Я также не хотела думать о том, что Райн остановился очень близко ко мне, так близко, что наши плечи соприкасались и моим единственным побуждением было придвинуться ближе.

Я взглянула на него, и мне пришлось заставить себя отвернуться.

Он выглядел великолепно. Его одежда отличалась от стиля, который здесь носили большинство других мужчин из Ночнорожденных, Ришан или Хиадж. Его пиджак был скроен по фигуре, как будто сшит специально для него. Лацкан застегивался прямо вверх-вниз, а не асимметрично, как это было принято в моде у большинства Ночнорожденных, пуговицы сияли серебряными лунами. Воротник и манжеты рукавов украшала темно-серебряная вышивка, а широкая накидка фиолетового цвета драпировалась на груди и свисала через одно плечо.

Этого было… более чем достаточно. Лунный дворец, очевидно, посчитал нужным избаловать его. Но, несмотря на весь этот образ, его лицо и волосы были такими же грубыми и неухоженными, как всегда.

Септимус улыбнулся.

— Райн. Я просто поздравлял твою партнершу с победой. Вы оба были великолепны.

Мне пришлось скрыть свое удивление. Септимус обратился к нему по имени. Как будто они знали друг друга.

Я практически чувствовала, как сворачивается воздух. Выражение лица Райна стало жестким, каждый мускул преобразился в то, что, как я уже знала, было полным отвращением.

— Спасибо, — сказал он тоном, который и не пытался скрыть.

— А вот это интересная мысль… — Глаза Септимуса мелькали между нами двумя. — Теперь, когда я не могу делать ставки на вас двоих вместе, я думаю, на кого мне поставить серебро в следующий раз? Кто-то непросвещенный может подумать, что тебе будет легко убить ее, Райн, но я думаю, что у Нессанин есть хороший шанс… ох, простите. — Еще одна из этих улыбок. — Это Орайя, не так ли? У меня всегда было плохо с именами.

Нессанин?

Я прищурила глаза, мои руки переместились к моим клинкам, которые я закрепила на бедрах. Очевидно, это было подстрекательство, даже если я не понимала, что оно означает. И удар попал в цель, потому что Райн напрягся, изменение энергии был настолько резким, что я почувствовала его, даже не глядя на него.

— Тебе следует уделять больше внимания своим собственным собакам. — Он отвернулся, положив руку на мою спину, мою очень, очень голую спину и проворчал: — Пошли.

— Приятной ночи, — произнес нам вслед Септимус.

Мы шли по садовым дорожкам, не оглядываясь. Райн все еще был заметно напряжен.

— Прости, — сказал он. — Я должен был спасти тебя от него раньше.

— Ты знаешь его?

— К сожалению. Он подбирается к каждому участнику, чтобы узнать, что он может из них вытянуть. Удивительно, что ты прошла так далеко, не получив его удар.

— Кто он?

— Один из принцев Дома Крови. Каждый участник из Кроворожденных находится в Кеджари по его приказу.

— Почему он здесь?

— Я задавался вопросом зачем вообще Кроворожденным понадобилось участвовать в Кеджари. Даже сама Ниаксия враждебно относилась к вампирам из рода Кроворожденных. Две тысячи лет назад Дом Крови был ее любимым королевством, но, когда они ополчились против нее в споре из-за даров, которые она решила им преподнести, она прокляла их. Теперь она не испытывала к Дому Крови никакой любви. Кроворожденный вампир победил в Кеджари лишь однажды — более тысячелетия назад и Ниаксия даже не захотела исполнить его желание.

Я не была уверена, привиделось ли мне это колебание, прежде чем Райн ответил:

— Дом Крови жаждет власти больше всего на свете. Даже небольшие союзы приносят много пользы.

В этом был смысл. Все Дома были желанными гостями в Кеджари. Возможно, это был единственный случай, когда королевская семья Кроворожденных могла свободно взаимодействовать с другими вампирскими домами.

— Этот чертов стервятник видит много возможностей в том, что Дом Ночи находится в состоянии войны сам с собой, — пробормотал