Три правила ангела - Катерина Снежинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, кажется, такого мнения лишь Старообрядцева придерживалась, потому как остальные свидетели на происходящее пялились, да ещё как: парочка охранников, которые с престарелым красавцем притопали, несколько растерянно и всё больше на хозяина поглядывали, явно приказов ожидая; сам Юлий Александрович глядел неодобрительно, брезгливо, но вмешиваться не спешил; Элиза Анатольевна иронично, не без весёлости; дядюшка Михал Сергеич с азартом, плечами поводя, будто помогая, и даже крикнул раз: «Слева, слева его!», а кому крикнул, не понятно; ну а Степашка-Лёлик, тоже оказавшая тут, судорожно тыкала маникюром в телефон. Снимала всё это безобразие, что ли?
Ну а пока все пялились верх начал одерживать Макс, видимо, он не только сегодня в спортзал ходил. Причём верх-то он одержал в самом прямом смысле, то есть взгромоздился на Андрея, саданул ему по физиономии, правда, получилось не слишком эффектно, потому как левой рукой, правую, уже разбитую, Петров берёг. Вероятно, поэтому он решил сменить тактику и, схватив красавца за блондинистый чуб, приложил Мерина затылком об пол, но тоже без особого результата, толстый кавролин помешал. Вот на этом эпическом моменте у Ленки терпение и кончилось.
Старообрядцева схватила вазу с сухим веником – Светланка такие икебаной называла – да прямо так, веника не вынимая, хватанула об стену. Средство подействовало моментально, возня прекратилась.
– А почему не шваброй? – с лёгким намёком на любопытство поинтересовалась Элиза Анатольевна после немалой паузы, когда все, ну абсолютно все, включая Степашку с телефоном, таращились на Ленку.
– Да ну её, – застеснялась Старообрядцева, косясь на охранника, притулившегося у плинтуса и до сих пор вполне успешно имитировавшего глубокий обморок, – слишком уж тяжёлая.
– Это был настоящий китайский фарфор, – посетовал Юлий Александровис, впрочем, без особой досады.
– Враньё, – не поверил отвалившийся к стенке Макс и утёр в кровь разбитые губы, правда, не шикарно, большим пальцем, а рукавом куртки, отчего только сильнее размазал грязь и стал похож на переобедавшего вампира. – Что я, китайского фарфора не видел.
– Эта ваза датирована эпохой Минь, – упёрся престарелый красавец.
– Да хоть Мань, – Петров, в полном согласии с законами жанра, сплюнул на пол, – всё равно новодел.
– Макс, как ты себя ведёшь! – укорила сына Элиза Анатольевна.
– Как полный придурок, – чистосердечно признался Петров.
– Ты мне челюсть сломал, козёл, – пожаловался потолку не спешащий вставать Андрей.
– Будешь вякать, сломаю вторую, – от всей широкой души пообещал Макс.
– Вы уже закончили? – капризно уточнила Степашка. – Я могу идти?
– Придётся ещё немного подождать, – осадил её Юлий Александрович. – Нам необходимо уладить возникшие недоразумения.
– Какие ещё недоразумения? – надула губы певичка.
– По всей видимости, под «недоразумением» уважаемый господин Сапунов подразумевает похищения человека, – хмыкнул Макс. – И причинение вреда здоровью. Ну а уж какой там был вред, тяжкий или не очень, разберутся адвокаты, я в этом не понимаю. Лен, иди сюда.
– Зачем? – не слишком уверено отозвалась Старообрядцева.
Макс глянул исподлобья и очень выразительно, Лена, на всякий случай поудобнее перехватив швабру, подошла.
– Присядь, – приказал Петров.
– Зачем?
Макс снова посмотрел. Ленка поспешно присела.
– Дуй, – Петров указал пальцем на собственную, буквально на глазах меняющую свой цвет на багровый, скулу.
– З… Зачем?
– Потому что мне больно, чёрт побери! – взорвался Макс. – А заодно объясни, почему мне постоянно пытаются набить морду, когда ты рядом? Я, между прочим, не гопник с району, – он так и сказал, «с району», – я уважаемый бизнесмен!
– Интересно, кем уважаемый? – подал голос за Лениной спиной Андрей.
– Строго говоря, сейчас ты сам полез в драку, – напомнила Старообрядцева. – И обжегся тогда сам. А в подъезде тебе… дали по лицу без меня.
– Ты была в квартире, соответственно рядом.
– И в тюрьме меня не было.
– Ты приходила.
– Но уже потом.
– Время штука относительная. Ты будешь спорить или дуть? – набычился Петров.
Ленка осторожно хихикнула и подула.
– Легче?
Макс серьёзно кивнул, перехватил её за шею, заставив наклониться ещё ниже, почти к самым очкам, которые до сих пор каким-то чудом оставались у него на носу, да ещё и целыми.
– Прости меня, – едва слышно потребовал Петров.
– За что? – так же тихо удивилась Ленка.
– Что не поверил. Вернее, подумал, что ты тоже… Что вы с Мерином… В общем, прости.
– До тебя только сейчас дошло, что я не… – просипела Старообрядцева.
Сидеть на корточках, да ещё с согнутой едва не дугой шеей, было дико неудобно, но очень важно – вот именно сидеть, и именно так, и именно сейчас. А остальное не имело ни малейшего значения.
– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – нахмурился Макс, надвинув брови на очки, как-то вот у него получилось.
– А что?
– Чёрт!
– Ма-акс, – протянула Старообрядцева, не без труда всунув между ними руку, и аккуратно, самыми кончиками пальцев погладив распухающую скулу, на которой свежий багрянец уже перекрыл линяющую желтизну старого синяка. – Всё ж просто. Ты до сих пор не понял? Я же тебя люблю.
– Это хорошо. – Петров перехватил её запястье и прижал ладонь к своей щеке – сильно, а ведь это наверняка было больно. – Очень хорошо, что ты меня любишь, Ленка. Только пока не бросай это дело. – Она помотала головой, дивясь мужской тупости. Всё же уже сказано, так как же по другому-то быть может? Ну ведь никак не может. – А я тебе потом всё скажу, ладно?
– Почему потом?
– Наверное, потому что трус.
– Хочешь, я сгоняю в Изумрудный город и принесу зелье храбрости?
– Девушки из Мухлово читают книжки?
– Сейчас, наверное, только девушки из Мухлово и читают книжки, – сообщила откуда-то сверху Элиза Анатольевна. – И меня этот факт несказанно радует. Но остальные присутствующие начинают скучать. И, боюсь, совет катиться к чёрту они могут воспринять неадекватно.
– Есть вариант, – отозвался Макс, не отпуская Ленкиной
