Семя скошенных трав - Максим Андреевич Далин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вишенка на торте: они — в Союзе, а мы — нет. То есть, как бы, прогрессивная галактическая общественность считает, что они цивилизованнее, хоть мы, честно говоря, изрядно постарше. Они, по нашим меркам неандертальцы-переростки. Цивилизация Шеда развивалась так стремительно, что эволюция не успела стереть с их тел звериные знаки внутривидовой агрессии. Биологически мы выглядим совершеннее — а их считают более совершенным обществом. Это уже само по себе не может не раздражать некоторых наших соотечественников.
Люди очень и очень высокого мнения о себе.
Так что война началась на поражение. Шедми испортил Галактический Союз — они по цивилизованной наивности своей всё-таки до последнего придерживались договора с Землёй. А значит, нашим ударить первыми сам бог велел. Только надо сделать красиво.
Вот и сделали. По части провокаций с нами, людьми, тягаться трудно. Особенно — шедми, прямолинейным до смешного, в силу самого строения своего социума не слишком хорошо понимающим, что такое интрига и провокация.
Ещё до того, как мы достигли Океана Второго, я узнал, что на Земле раскручивают маховик дезы и пропаганды. Федерация крутила смонтированную из личных дневников Хтиады запись, в которой он якобы обсуждал с Шедом внезапную диверсию. Утверждалось, что у шедми уже была секретная, скрытая от наших спутников слежения подводная база где-то в районе Марианской впадины, — непонятно как там очутившаяся, но кому какое дело! — и оттуда они собирались нанести удар по прибрежным городам Штатов и Федерации. Вся эта липа представлялась как свидетельство идеальной работы наших служб безопасности.
Штаты не отставали. Они сокрушались о «наивности этих русских» — и в доказательство собственной предусмотрительности показывали записи ликвидации каких-то мутных подводных сооружений. Штатники-эксперты твердили о базах террористов и боевых пловцах с Шеда в выражениях «Зверь готовится выйти из вод!»
Всё это было настолько шито белыми нитками, что в голове не укладывалось, как кто-то может хоть отчасти поверить в этот бред. Но в бред поверили.
Мы, конечно, все эти годы записывали лекции о физиологии и психологии шедми — но лекции ничего не дали. Люди даже не попытались сопоставить факты: шок от жутких новостей оказался слишком сильным. Начиналась первая межпланетная война в нашей истории — так какая разница, какие там у шедми образ жизни и архитектура, в их жутком логове!
Сверхдержавы мобилизовались настолько стремительно, что даже самый тупой из нас догадался: они тщательно готовились к этой войне все последние годы. С тех пор, как наши встретились с шедми на орбите Океана Второго. Шедми позволили нам исследовательские станции — а наши приняли совершенно другое решение.
А мы всё это время занимались наукой и хлопали ушами.
Прохлопали.
Коллеги-штатники отступились на удивление быстро. Им всегда было тяжелее работать с шедми, чем нашим: их индивидуализм восставал против упрямого коллективизма тюленей, а тюленья прямота, помноженная на полное отсутствие предпринимательской сметки, казалась союзникам очень подозрительной. Коллеги из MiB то ли поверили, то ли сделали вид, что поверили… но, в любом случае, они прервали контакты с КомКоном и принялись истово работать на армию. Мы остались совсем одни.
Так это было чётко сработано — по всей Земле и для всех землян разом. Всё, что пропускали в эфир федеральные каналы ВИДа, похоже, отбиралось по строго определённым критериям: в случае необходимости эта информация должна была работать на войну.
Даже научпоп, который делали мы сами.
Фразы и кадры вырывались из контекста.
«Шед шагнул в космос прямо из неолита» — чистая правда. Хорошо звучит: еле оформившиеся в качестве разумных существ агрессивные дикари. «На заре истории Шеда войны за территорию были одной из движущих сил его стремительной эволюции». «Шед настолько не признаёт земное представление о семье, что не может даже понять его как концепцию». «С давних времён и до наших дней одним из принципиальнейших аспектов культуры Шеда была готовность взрослого шедми на ритуальное самоубийство как последний аргумент».
Всё это — правда. Полуправда — действеннее, чем наглая ложь. Полуправда, перемешанная с наглой ложью, — страшное оружие, от которого нет спасения.
* * *
Когда мы прибыли, на Океане Втором шла бойня.
Всё успело зайти так далеко, что мы уже не могли просто посадить на один из контролируемых людьми островов модуль с эмблемами КомКона: нас здесь не ждали. Мы бы огребли и от своих, и от шедми — что теперь для шедми КомКон, который предал их работавших на Земле дипломатов и учёных! Шедми не знали понятия «плен», не понимали, что такое «военнопленный»: во время своих войн они убивали всех врагов, переступивших Межу. Разумеется, они не сомневались ни минуты: как только Земля начала военные действия, шедми, находившиеся на территории людей, были убиты.
А знали бы шедми, что положение ещё хуже — это что-то изменило бы?
Эх…
Впрочем, для своих мы были ещё большими врагами, чем для чужих. Коллаборационисты, э? Предатели. Нас бы скрутили, как только остыла бы обшивка модуля. Поэтому нас сбили.
Грузовик, который подкинул нас до Океана Второго, принадлежал «Врачам во Вселенной». Штатники думали, что мы везём своим гуманитарку и, возможно, выполняем какую-нибудь особую миссию. С ними вышло чуть легче, чем со своими: нет у них в генах маниакальной подозрительности наших людей. И мы, легко справившись с чуть заметными угрызениями совести, бессовестно их надули.
Мы вызвали с орбиты базу на Скалистом и сообщили, что КомКон предлагает медикаменты последнего поколения и почту. Они разрешили посадку, а дальше уже — дело техники. Мы успели проорать в радиоэфир, не скрываясь особо, что нас сбили над океаном — и модуль красиво рухнул в воду, ломая крылья, теряя перья, оставляя роскошный дымный шлейф, образованный кое-какими нашими спецсредствами.
Это была самая поганая посадка в моей жизни. Не обладай мы все уже изрядно модифицированными телами, мы бы её не пережили. Но в воде комконовский модуль, модифицированный для «Барракуды», скинул, фигурально выражаясь, остатки перьев, расправил жабры — и мы вышли на связь шедийским акустическим кодом.
Могли засечь и наши — тогда мы бы пропали. Но наши дрались наверху, а не под водой, и традиционно полагались на радиосвязь — это давало кое-какой шанс. Мы рискнули. Сработало.
На позывной «Барракуда» ответил Дога, куратор нашей общей базы под островом, обозначенным на наших картах Длинным, на их картах — Серебряным. Сухо отозвался, что доведёт — и довёл с помощью пеленга. Так наша компания оказалась в подводном наукограде, построенном
