Рыцарь короля - Сэмюэл Шеллабарджер

Блез встал.

— Значит, решено. Я сделаю все, что в моих силах, тем более, когда дело касается вашей светлости.

— Нет, — заметил маркиз, — когда дело касается Франции. Эту мысль следует постоянно держать в уме… Перейдем теперь к планам преследования Русселя и, надеюсь, вместе с ним Шато и Локингэма. Они будут начеку…

Маршрут от Женевы до Бург-ан-Бреса был хорошо знаком Блезу по недавней поездке с Анной Руссель. Он считал, что отряд всадников при быстрой езде за один день минует Эклюзское ущелье, пересечет Гран-Кредо и достигнет Нантюа. Тогда на следующий день около полудня они прибудут в Бург-ан-Брес. От Эклюза к Бургу нет иного пути, если не считать очень длинного объезда, который, ввиду чрезвычайной спешности поездки, совершенно непригоден.

Однако из Женевы к Эклюзскому проходу можно добраться по двум дорогам: одна из них, несколько короче, идет через Коллонж, другая — через Сен-Жюльен.

На случай, если удастся узнать, по какой из них направится отряд сэра Джона Русселя, Блез предложил, чтобы он сам поехал по второй дороге; тогда он будет следовать впереди своей добычи до самого Нантюа. Тем временем Пьер де ла Барр, которого Руссель не знает, будет держаться позади него примерно на лигу, так что, если случайно группа Русселя остановится, не доезжая Нантюа, или изберет какой-то другой неожиданный маршрут на юг или на север, Пьер сможет известить об этом Блеза. Тот же прием можно будет повторить на пути от Нантюа к Бургу и далее до самой реки Соны.

Что делать дальше, заранее рассчитать невозможно, поскольку все зависит от того, какой путь изберет Руссель. Однако Блез ещё мальчишкой немало побродил по Божоле, а потому знал тамошние дороги достаточно хорошо и был уверен, что сможет продолжать преследование, по какому бы пути ни направился Руссель; тем временем Пьер отправится за ближайшим отрядом конницы в один из городов, упомянутых в королевском письме.

Разумеется, эти планы были уязвимы, поскольку не учитывали разного рода случайностей, но в качестве долгосрочных они не оставляли желать ничего лучшего. Если действовать таким образом, то Руссель и его спутники, конечно, могут подозревать, что за ними следят, однако точно убедиться в этом в пределах Савойи не сумеют. А после переправы через Сону Блезу придется импровизировать и менять тактику на ходу, в зависимости от обстоятельств, и тут остается только надеяться на лучшее.

Время близилось к полуночи, когда в дверь постучал заспанный гостиничный слуга и объявил, что женевский горожанин, некий мэтр Ле-Тоннелье, просит аудиенции у монсеньора де Воля по срочному делу. Ему было приказано немедленно привести посетителя.

Вид у Ле-Тоннелье был самый довольный, что вполне оправдывалось его докладом. Слуга Ришарде, любитель подглядывать в замочные скважины, оказался в данном случае чрезвычайно полезным. По правде говоря, в замочных скважинах особой нужды и не было. Он узнал, что сэр Джон Руссель предполагает выехать в Бург-ан-Брес на рассвете через южные ворота, по дороге на Сен-Жюльен. Миледи Руссель намерена сопровождать его до Бурга, а затем вернется в Женеву.

Сэр Джон поговорил откровенно с синдиком Ришарде, когда последний вернулся домой, и рассказал о визите Блеза. Однако ни один из них не посчитал, что маркиз де Воль сможет действовать достаточно быстро и немедленно отрядить погоню; ещё менее вероятно, что он успеет послать во Францию предупреждение, которое опередило бы их. Короче говоря, были все основания полагать, что разоблачения Блеза, хотя и достойные сожаления, мало повлияют на успех предприятия.

Сэр Джон воспользовался услугами все того же лакея, который обладал не только большими ушами, но и искусством обращения с бритвой: для дополнительной маскировки он сбрил сэру Джону бороду, что самым чудесным образом изменило наружность англичанина. Тот же слуга помогал укладывать седельные сумки, и сейчас все уже готово к раннему отъезду.

— Великолепно, — заметил маркиз. — Подозрительно великолепно. Хотел бы я знать, какая доля из всего этого предназначена для ушей нашего друга лакея и остальных слуг.

Ле-Тоннелье прищурил маленькие круглые глазки:

— Понимаю сомнения вашей светлости. Я и сам бы настроился подозрительно, если бы не одна деталь. Спутник милорда Русселя, который прибыл вместе с ним, покинул дом и был прослежен одним из моих людей до гостиницы, именуемой «Щит Женевы». Там он имел беседу с господами Шато и Локингэмом.

— Ага! — воскликнул де Сюрси. — И что же?

— Что там было сказано, я не знаю, но они велели приготовить лошадей к рассвету.

— А этот спутник Русселя потом вернулся в дом синдика?

— Да, монсеньор.

— И никто, кроме него, из дома не выходил?

— Нет… Могу я поинтересоваться, что беспокоит вашу светлость?

— Герцог Савойский, — ответил маркиз. — Очень важно, чтобы ни он, ни князь-епископ не приложили руку к этой игре… Они оба держат сторону императора и потому — сторону Бурбона, заходя в этом настолько далеко, насколько возможно без открытых враждебных действий против Франции. Конечно, вам неизвестно, кто покидал «Щит Женевы» после того, как Шато и Локингэм получили известие от Русселя?

Ле-Тоннелье пожал плечами:

— За всеми, кто выходит из гостиницы, уследить невозможно, монсеньор…

Де Сюрси на миг задумался:

— Ну, в конце концов, это очень небольшой шанс… Да, я согласен: похоже, Руссель действительно считает, что может нас опередить. Кроме того, ему будет сложно в такой час связаться с герцогом Савойским или монсеньором де ла Больмом. Вы все сделали превосходно, друг мой, и будете щедро награждены. Однако не ослабляйте бдительности. Держите этих людей под наблюдением, пока они не покинут Женеву, через какие бы ворота они ни выехали. И тогда немедленно известите меня. А уж остальное — наше дело.

Когда осыпанный похвалами агент удалился, маркиз повернулся к Блезу:

— Ну вот, сынок, друг мой. Тебе лучше бы предупредить Пьера де ла Барра и позаботиться о лошадях. Теперь я могу написать королю письмо, которое его порадует. Не только сэр Джон Руссель, но ещё и Шато, и Локингэм — он придет в неописуемый восторг! Я начну петь тебе хвалу и объясню, почему необходимо послать с этой миссией тебя. Я постараюсь защитить тебя также и в отношении этого дела с миледи Руссель, ссылаясь на приказы, данные тебе мадам регентшей. Не бойся, все будет хорошо, я уверен. Но я задержу отправку письма до вашего отъезда, ибо опасаюсь, как бы что-нибудь не переменилось в последнюю минуту…

Пять часов спустя, одевшись в дорогу, Блез и Пьер де ла Барр прощались со своим патроном. За окнами чуть-чуть серел рассвет, ещё не настолько яркий, чтобы потускнели свечи. Со двора доносились голоса конюхов, лошади били копытами и грызли удила.