Темная дикая ночь - Кристина Лорен

— Как дела с «Жуком»? — спрашивает он и рукой, которой не держит мою, заправляет мне волосы за ухо.

Шмыгнув носом, я оглядываюсь через плечо.

— Сделала где-то три четверти.

— Довольна, что получается?

Поморщившись немного, я отвечаю:

— Пока нет. Но буду.

— Уже неплохо, — Оливер сжимает мою руку и отпускает. — Ты можешь написать мне, когда только захочешь, или позвонить, если понадобится поговорить.

Я быстро моргаю, не желая, чтобы он уже уходил.

— Где ты будешь? Ты можешь остаться здесь, если хо…

— Я буду дома или в магазине, — мягко отвечает он.

— А я?

Я и сама не знаю, что имею в виду.

А может, и знаю, но без понятия, каков будет его ответ.

Как бы много у меня не было работы, я нуждаюсь в нем. И чувствую, что он тоже это понимает, когда с улыбкой наклоняется вперед.

— А ты будешь звонить мне каждый день. И отвечать на мои смс-ки, — он еле касается моих губ своими и тут же отстраняется, когда я подаюсь вперед. — Если тебе нужно будет пообедать, я все принесу. Если понадобится что-нибудь еще, — изучающе глядя на меня, говорит он, — просто позвони мне.

— А если что-нибудь понадобится тебе… — говорю я, чувствуя шквал бушующих эмоций в своей груди.

Оливер улыбается.

— Хорошо. Иди в свою писательскую пещеру, — большими пальцами он аккуратно убирает влагу под моими глазами. — Это у нас не пауза, просто тебе нужно сосредоточиться и закончить. Справляться с этим будет частью нашей жизни. Иногда ты будешь со мной каждую ночь, — внимательно оглядывая мое лицо, говорит он. — А иногда мне придется делить тебя с твоими делами целую неделю или две.

Теперь ему приходится вытирать мои новые слезы.

Со смешком поцеловав меня в кончик носа, он говорит мне:

— Давай-ка иди работай, Сладкая Лола. Ты задолжала мне несколько ночей.

Глава 17

Лола

Я ненавижу каждое написанное слово, каждое панно.

В папке на рабочем столе с надписью «Дерьмо» файлов с иллюстрациями раза в четыре больше, чем в папке «Оставить», но меня это не удивляет. Произошедшее со мной в эти дни с предельной ясностью показало, что иногда всем нам нужно все сделать не так, чтобы потом получилась возможность разобраться, а как же правильно.

Я не виделась с Оливером сначала день, потом два, а потом прошла целая неделя, и я мучительно по нему скучаю. Но мы разговариваем каждый вечер, и он видел каждый штрих и каждое слово книги — и удачные, и плохие, и просто отвратительные — потому что я их ему пересылаю, чувствуя необходимость взгляда со стороны.

А его взгляд и мнение, словно целительное лекарство от моей паники. Оценка этого мужчины беспристрастна, и он умеет оставить в сторону свое желание меня успокоить и понять, что сейчас мне жизненно необходима честная критика.

На панно изображена девушка, сложив ладони чашей, ожидающая дождь. А он стоит рядом и заслоняет ее от иссушающего жара солнца.

— Чем занята? — спрашивает он.

Сейчас приятный теплый вечер четверга, мой новый крайний срок через два дня, а Оливер, придя домой после ужина с Харлоу и Финном, позвонил узнать, как у меня дела.

У него хрипловатый голос, будто он уже укладывается в постель. Я представляю его одного дома, лежащего на кровати, положив одну руку на грудь и уставившись в потолок.

Он одет?

Или же на нем ничего нет, кроме боксеров?

Как часто он представляет, что целует меня, прикасается ко мне, двигается внутри меня?

— Сижу за столом, — отвечаю я. — Пялюсь на беспорядок.

Наступает тишина, и я инстинктивно понимаю, что он сейчас задается такими же вопросами.

— Ты закончила сцену финального сражения? — наконец спрашивает он.

Покачав головой, я делаю глоток чая, после чего говорю вслух:

— Еще нет. Но закончу. Все, кроме нее, уже сделано, — я провожу рукой по лицу. — Я только что доделала панно.

— Мне понравились те, с зеленым фоном, что ты присылала, — его голос расслаблен и ленив — он словно теплый сироп, льющийся мне на кожу. — Из-за этого героиня выглядит более торжествующей, словно в окружении деревьев.

Я улыбаюсь.

— Я тоже так думаю. Я еще вернусь к ним. Просто моему мозгу нужно немного передохнуть.

— Обязательно, — он расслабленно охает, поднимаясь в сидячее положение. — Давай-ка посмотрим, что у тебя есть, — я слышу его шаги по коридору, потом шуршащий звук в динамике, когда он придерживает телефон плечом. — Выбирай: «Крепкий орешек»… м-м «Шопо-коп» или «Матрица»?

Я несколько раз кунаю чайный пакетик в чашку.

— Это серьезный вопрос?

Он делает паузу, после чего неуверенно отвечает:

— Вроде да.

— Тогда «Матрица».

Я слышу улыбку в его тоне, когда он говорит:

— Он сейчас на FX[59]. А теперь иди возьми пиво, выключи компьютер и отдохни два часа, посмотрев фильм.

Я понимаю, что он имеет в виду: творческим способностям нужна передышка.

— Почему бы тебе не приехать и не посмотреть его вместе со мной? — тихо хныкая, спрашиваю я. Не видела его целую вечность.

— Потому что я трахну тебя, едва переступлю порог, а тебе надо работать.

Мое сердце ярким шаром взрывается у меня груди.

— О-о.

Оливер смеется.

— Спокойно ночи, Сладкая Лола.

Мне хочется, чтобы он сказал, что любит меня. Нужно услышать, как его голос обволакивает эти слова, но это будет моя финальная награда. Я знаю это.

Когда фильм закончился, я выбросила в мусорку пустую пивную бутылку, вернулась в свою комнату и за час закончила сцену.

Я только что получила два напечатанных экземпляра «Майского Жука», и не могу выпустить их из рук ни на минуту. Я раскошелилась на глянцевую обложку с черными матовыми буквами заголовка, хорошую плотную бумагу и красочный иллюстрации. Обложка тоже яркая. Не знаю, захочет ли Эрик оставить эту обложку или нет, но я буду настаивать на ней: вихри синего, зеленого, желтого и красного, закручивающиеся вокруг моей крылатой героини-Жука и ее возлюбленного Трипа. Позади них меркнет хаос, как бы обещая, что, несмотря на все таящееся на этих страницах, в конце их ждет торжество победы.

Я так горжусь ею и до головокружения жажду показать Оливеру.

Припарковавшись у тротуара, я сижу в тишине и слушаю, как издает тихие звуки остывающий двигатель моей старой машинки. Передо мной дом Оливера — небольшой и одноэтажный, голубого цвета, стоящий на крошечном квадратном участке земли. Газон изо всех сил старается остаться живым, но из-за засухи полива все равно не хватает. Краска на стенах выцвела, а в нескольких местах выложенная плиткой тропинка потрескалась. Все это выглядит непримечательным и идеальным. Я вижу себя, живущей здесь. Вижу нас вдвоем здесь.