Люди Весны - Ольга Онойко

— Догоняй! — рявкнул лев и гигантскими прыжками понёсся к реке.

Ветер ударил его в грудь. Он влетел в тень и вновь оказался на солнце. Густая трава пружинила под лапами. Чудилось, будто самой земле так же сладко и весело выталкивать его к небу, как ему сладко бежать и ускорять бег. Лев обернулся через плечо. Гуара с трудом поспевал за ним. Лапы у него были длиннее, он мчался так, что задние скрещивались с передними, и всё же не мог нагнать тяжёлого льва. Язык вывалился у него из пасти, уши стояли торчком, глаза были вытаращены. Оскалившись в звериной улыбке, лев тараном снёс полог лиан. Несколько побегов успели зацепиться за его гриву. Тропа сужалась, с обеих сторон подступали древние стволы, поросшие мхом и грибами, но тропа оставалась ясной и утоптанной — вела к водопою.

Последним прыжком, самым высоким и длинным, лев взвился над водой и рухнул в неё, подняв тучи брызг. Он успел развернуться и податься в сторону, когда рядом свалился задыхающийся гуара. Было неглубоко, но узкие гуарьи лапы оскользнулись на гладких камнях, и он снова погрузился в воду вместе с ушами. Лев аккуратно взял его зубами за холку и потащил вон из реки. Гуара кашлял и барахтался.

Мокрый, он стал ещё чернее и костлявей. Лапы казались невозможно длинными. Так он больше напоминал свой человеческий образ — и лев очнулся, подумав о собственном. Насторожившись, он напряг волю. Но вернуться оказалось проще, чем он думал: вокруг был океан, а не болото, ничто не спутывало Аргу и никуда не тянуло.

Гроза добралась до реки и обрушила на неё ледяные потоки. Тощего гуару затрясло под ними, невольно он прижался к львиному боку. Небо над ними вспыхнуло призрачным светом. Почти сразу загрохотал гром. Арга поозирался. Невдалеке к воде опускало ветви огромное искривленное дерево. Под его корнями было чьё–то пустое логово, запах хозяина едва чувствовался. Арга поднял Маррена и повёл туда. В тёмной пещерке лев свернулся по–кошачьи, а гуара упал к нему на бок — на левый, в точности как там, за пределами грёзы. Лев обнял гуару передними лапами. Узкая морда зарылась ему в гриву. Лев не удержался и лизнул острое холодное ухо.

— Получилось? — хрипло спросил Маррен.

Арга задумался.

Плотный дождь прибил все запахи. Теперь он чуял не так далеко. Но пробудилось иное чутьё. Оно воспринимало пространство, весь бескрайний простор, окрашенный в недоступные глазу цвета. Цвета двигались и смешивались. Затихнув, Арга наблюдал за ними и на лету учился различать течения Предначальной Жизни, быстрые и медленные, могучие и едва заметные, ведущие на все шесть сторон света… Мысль его устремилась на Юг. Течения там свивались и сливались. Где–то в неведомой дали рождался смерч или водоворот. Но он не был сутью и целью: суть крылась в сердце смерча. В нём росло и наливалось чернотой стремительно вращающееся ядро. Потоки впадали в него — и пропадали. Сосредоточившись, Арга понял, что вращается только оболочка, а в центре ядра есть лишь убийственная тяжесть, исчезновение и ничто…

Внезапно жуткое видение рассеялось, сменившись безмятежным и простым до нелепости.

Посреди зелёного пастбища, до брюха скрытый метёлками спелых злаков, дремал исполинский чёрный буйвол.

Мысль Арги припала к земле, как лев перед прыжком. Лишь вначале ему показалось, что зверь перед ним — грозная и опасная, но всё–таки жертва. Нет, буйвол был слишком велик, неестественно велик, вчетверо выше обыкновенного. В рывке с земли Арга не добрался бы до его глотки. Если затаиться на возвышенности и прыгнуть на спину… Даже львиным челюстям не достало бы сил перекусить такой позвоночник. Сдерживая досаду, Арга тихо пополз назад.

…Большая капля пробилась сквозь листву и упала ему на морду. Арга мотнул головой.

— Получилось, — сказал он.

Сердце выпрыгивало из груди — человеческое, не львиное сердце. Несколько минут Арга пытался совладать с собой. Он держался как мог, цеплялся за каждую мелочь, но запахи ускользали, расплывались очертания, таял свет… Против воли Арга вынырнул из видения. Он не хотел этого, он хотел бы отправиться теперь в другую сторону: ощутить благую силу Каудрай, возможно, святую мощь самого Лаги Фадарайты, противостоящую злобе рогатого зверя. Узреть, каковы они — средоточие Цветения и вечность Весны в океане Жизни. Поклониться им. Укрепиться вблизи них… Выдержки не хватило. А может, не хватило умений. «Ладно, — сдался Арга. — Для первого раза — так отлично! Я повторю». Он медленно втянул воздух сквозь зубы. По телу прошла мелкая дрожь. Лопатки сводило. С головы до ног Аргу покрывала испарина. Мышцы пресса закаменели, как в предчувствии удара. Арга сел и взялся за голову. Сердце ещё колотилось. Захотелось пить. Встревоженный Маррен приподнялся и дотронулся до его плеча:

— Арга?..

Арга усмехнулся и обнял его, прижав к себе.

— Хорошо, — сказал он. — Я доволен.

От него не укрылось, как облегчённо выдохнул колдун.

Арга отпустил Маррена и встал с постели. Его немного пошатывало. Отдуваясь, он прошёл к умывальнику и выхлебал полкувшина воды. Заклятия, вплетённые в чеканку по серебру, не давали воде согреваться. Заломило зубы от холода, вспомнилась гроза, прогремевшая в мире грёз… Грёз? Что было грёзой, а что — действительностью, если речь шла о Предначальном?.. Арга созерцал истину, пускай в странных образах. Он не сомневался, что понял лишь малую часть из того, что видел, а многого просто не заметил, потому что не знал, куда смотреть. Но и запомнил он многое. Пищи для размышлений ему хватит надолго. А потом… Сказать по чести, он уже хотел повторить.

— Что ты видел? — спросил колдун.

Арга помолчал, складывая в уме слова. Хмыкнул.

— А что видел ты?

Веки Маррена медленно опустились и поднялись.

— Две грозы, — сказал он. — Одна несла благо. Чистую воду, цветные молнии. Вторая была как песчаная буря. Или приближение чумы.

— А то, что внутри неё? Смерч? Ядро?

Маррен молча покачал головой.

— Я видел две картины, — сказал Арга, — которые были одним. Смерч и тяжёлое ядро внутри. И быка.

— Быка?

— Буйвола, огромного как гора.

— О, — Маррен посмотрел удивлённо. — Ты видел больше, чем я. Это может значить…

— Что? — поторопил Арга, потому что колдун говорил всё медленнее.

— Или у тебя есть особый дар…

— Это вряд ли.

— Или этот человек знает обо мне и скрывается от меня.

— Похоже на правду.

— Если так… — проронил Маррен в задумчивости. — Хорошо, что ты позволил мне показать.

— Я хочу посмотреть ещё раз.

— Вряд ли он позволит ещё раз себя увидеть.

— Я не прочь и просто поглазеть на всё это, — признался Арга. — Мне понравилось.

Бледные губы колдуна приоткрылись в улыбке.