Львы Аль-Рассана - Гай Гэвриел Кей

— Огонь бога согревает тех, кто служит его воле! — Его взгляд, брошенный на министра, был укоризненным и непреклонным. Вряд ли Гонзалес де Рада стерпит подобное, это король знал на собственном опыте и подумал, не вмешаться ли ему прежде, чем произойдет нечто серьезное.

Но тут неожиданно священник улыбнулся, как мог бы улыбнуться любой. Его суровое лицо смягчилось, он понизил голос.

— Конечно, я не говорю о войне зимой. Надеюсь, я не настолько глуп. Я знаю, что такие дела требуют проведенного без спешки планирования, подходящего времени года. Это дело храбрых воинов, таких, как доблестные правители Эспераньи и их легендарные всадники. Я лишь могу стараться, насколько это в моих слабых силах, содействовать разжиганию праведного огня и сообщить вам новости, которые, возможно, вдохновят вас.

Он ждал. Повисло молчание. Дождь барабанил в окна. В одном из очагов сдвинулось полено, затем упало с треском, рассыпая искры. Рамиро думал, что Инес задаст вопрос, которого от нее ждали, но она молчала. Он посмотрел на нее. Она опустила солнечный диск на колени и смотрела на священника, прикусив губу. Теперь выражение ее лица невозможно было понять. Король внутренне пожал плечами. Игра началась, и в нее придется доиграть до конца.

— Какие новости? — вежливо спросил он.

Улыбка Жиро де Шерваля стала ослепительной. Он сказал:

— Я так и думал. Вы еще не знаете. — Он помолчал, повысил голос. — Так услышьте известие, которое заставит возрадоваться сердца и вознести хвалу господу: король Фериереса и оба графа Валески, самые могучие правители Нижних земель Карша и большая часть знати Батиары объединились, чтобы начать войну.

— Что? Где? — на этот раз резкие слова сорвались с губ Гонзалеса.

Улыбка священника стала еще более торжествующей. Его голубые глаза сияли.

— В Сорийе, — прошептал он в полной тишине. — В Аммузе. На пустынных землях неверных, где запрещают Джада и проклинают его дарующее жизнь солнце. Армия господа уже собирается. Она перезимует на юге, у моря, в Батиаре, а весной сядет на корабли. Но уже состоялась первая битва этой священной войны. Мы узнали об этом, перед тем как приехать к вам.

— Где произошла эта битва? — Это снова спросил Гонзалес.

— В городе под названием Сореника. Вы его знаете?

— Знаю, — тихо ответил Рамиро. — Это город киндатов на юге Батиары, отданный им в собственность давным-давно, в благодарность за помощь, оказанную принцам Батиары в мирное и военное время. Какие армии ашаритов находились там, могу я узнать?

Улыбка Жиро померкла. Теперь его глаза стали холодными. Он запоздало распознал возможного врага. «Осторожнее», — сказал себе Рамиро.

— Вы думаете, что так называемые звезднорожденные пустыни — единственные неверные, с которыми нам следует бороться? Разве вы не знаете об обрядах, которые киндаты выполняют в ночи двух полных лун?

— Большинство из них знаю, — хладнокровно ответил Рамиро Вальедский. Кажется, он все же не собирался быть осторожным. Его медленный, глубокий гнев начал пробуждаться. Он страшился этого гнева, но не настолько, чтобы противиться ему. Он чувствовал, что жена смотрит на него. А он в упор смотрел на священника из Фериереса. — Я подумывал о том, чтобы пригласить киндатов вернуться, видите ли. Нам необходима их промышленность и их знание Вальедо. Нам здесь необходимы всякие люди. Мне хотелось узнать как можно больше о верованиях киндатов, до того как я начну действовать дальше. Я ничего не слышал и не читал о том, что кровавые жертвоприношения входят в число обрядов их веры.

— Пригласить их вернуться? — Хорошо поставленный голос Жиро де Шерваля вышел из-под контроля. — В то самое время, когда все правители джадитского мира объединяются для того, чтобы очистить мир от ереси? — Он повернулся к Инес: — Вы нам ничего об этом не сообщали, госпожа. — Слова прозвучали как обвинение, мрачно и сурово.

У Рамиро лопнуло терпение. Это уже слишком. Но не успел он заговорить, как его королева, его благочестивая, преданная королева из Фериереса ответила:

— А почему, святой отец, я должна сообщать вам о подобных вещах? — Ее тон был резким, царственным, поразительно холодным.

Жиро де Шерваль, совершенно к этому не готовый, невольно отступил назад. Инес продолжала:

— Почему планы моего дорогого повелителя и супруга насчет нашей собственной страны должны стать предметом обсуждения в нашей с вами переписке по поводу вашего паломничества? Мне кажется, вы переходите границы, святой отец. Я жду от вас извинений.

Рамиро был потрясен не меньше, чем человек, к которому были обращены эти слова. Он никогда не ожидал поддержки со стороны Инес против верховного клирика. Он даже не смел взглянуть на нее. Ему был очень хорошо знаком этот ледяной тон; чаще всего она использовала его против него самого, за тот или иной грех.

Жиро де Шерваль, щеки которого теперь покраснели, ответил:

— Конечно, я прошу прощения за то оскорбление, которое, по мнению королевы, ей нанесено. Но скажу вот что: не существует внутренних, личных дел ни в одном королевстве джадитов, когда речь идет о неверных, ашаритах или киндатах. Их судьбу должны решать служители господа.

— Так и жгите их сами, — мрачно произнес Рамиро Вальедский. — Или, если вы хотите, чтобы мужчины умирали, а женщины рисковали потерять все, что имеют, ради вашего дела, говорите немного потише, особенно в королевском дворце, где вы являетесь гостем.

— У меня вопрос, — внезапно сказала Инес. — Можно? — Она посмотрела на короля. Рамиро кивнул. Он все еще не мог поверить в то, что с ней произошло. Она спросила: — Кто затеял эту войну? Кто призвал армии?

— Служители Джада, разумеется, — ответил Жиро, все еще красный. Его непринужденная улыбка исчезла. — Под руководством тех из нас, кто живет в Фериересе, конечно.

— Конечно, — сказала Инес. — Тогда скажите мне, почему вы здесь, святой отец? Почему вы не в той могучей армии в Батиаре, которая готовится совершить долгое путешествие в дальние, опасные восточные земли?

Рамиро никогда еще не видел свою жену такой. Он снова посмотрел на нее с откровенным изумлением. Но его собственное изумление, как он видел, не шло ни в какое сравнение с изумлением священника.

— Есть неверные ближе к дому, — загадочно ответил Жиро.

— Конечно, — пробормотала Инес. Выражение ее лица было простодушным. — А Сорийя так далеко, путешествие морем так утомительно, и война в пустыне так опасна. Кажется, я начинаю понимать.

— Не думаю, что вы понимаете. Я думаю…

— Я устала, — произнесла королева и встала. — Простите меня. Женское недомогание. Возможно, мы продолжим этот разговор в другое время, ваше величество? — Она посмотрела на Рамиро.