Владимир Путин: «Немец» в Кремле - Александр Рар

Феномен Путина заключался еще и в том, что внешне он ни у кого не вызывал раздражения в отличие от других представителей российского политического бомонда, высокомерно рассуждавших о высоких материях. Путин внешне выглядел как обычный россиянин, одевался скромно, говорил свободно и непринужденно. Появись он на публике в ботинках на пластиковой подошве, по которой в начале девяностых годов на Западе безошибочно распознавали советских туристов, никто бы даже не удивился. Демократы были твердо убеждены, что Путин начнет ускоренными темпами проводить структурные реформы и сформирует правительство с их участием. Националисты понимали, что он сумеет осуществить их заветную мечту и воссоздать могучее союзное государство. Сторонники принятия жестких мер по восстановлению законности и порядка считали, что Путин начнет беспощадную борьбу с криминальным беспределом. Стремление Путина покончить с сепаратистскими настроениями и вернуть центру властные полномочия в сочетании с успешным завершением первого этапа войсковой операции в Чечне принесло ему славу чуть ли и не нового «собирателя русских земель».

Разумеется и противники Путина не сидели сложа руки. Приглашенная в день выборов в студию еженедельной информационно-аналитической программы НТВ «Итоги» журналистка Евгения Альбац чувствовала себя едва ли не будущим диссидентом. Она с горечью констатировала, что Путин представляет собой зеркальное отражение российского общества, одержимого ложными идеями. В ее представлении будущий президент — «типичный уличный мальчишка», приученный полагаться только «на грубую физическую силу и хитрость». По натуре он «примитивный субъект, привыкший идти напролом», а жесты и манера поведения свидетельствуют о неуверенности в себе и сильной закомплексованности. Поэтому, дескать, он предпочитает видеть вокруг себя людей в форме. По заказу президентской администрации был проведен социологический опрос. Его поистине ошеломляющие результаты были впоследствии использовались специалистами по избирательным технологиям при организации предвыборной кампании Путина. В опросе участвовали тысячи людей из самых различных регионов. Им предложили выбрать из всех кремлевских владык двадцатого века наиболее достойного кандидата в президенты. Кто же занял первое место? Председатель КГБ Юрий Андропов. Правда, через полтора года он скончался, но за время сумел заставить людей поверить в себя. Можно ли сравнивать Путина с Андроповым. Во всяком случае, ориентированные на него политтехнологи провели целый ряд акций для того, чтобы в российском обществе ощущение грядущих кардинальных перемен было не менее сильным, чем в Советском Союзе после смерти Брежнева. Сама мысль о возможности консенсуса между правящей элитой и остальной частью населения ранее казалась абсурдной. Тем не менее Путину удалось добиться общественного согласия. Путин создал себе имидж просвещенного правителя, поставившего перед собой цель осуществить революцию сверху и реформировать экономику по китайскому образцу. Чуть заметно обозначившиеся контуры политики будущего президента позволяли предположить, что он намерен унифицировать систему власти и усилить государственное регулирование в экономической и политической областях при сохранении почти в полном объеме либерально-демократических завоеваний последних лет.

Таким образом, можно с уверенностью сделать вывод о том, что его популярность базируется в основном на приверженности большинства российских граждан политике национал-либеральной ориентации.

Чего добился Путин за время исполнения им обязанностей президента?

После ожесточенных боев Грозный был очищен от сепаратистов. Однако бывшая столица мятежной республики превратилась в груду развалин. Ко дню выборов военные действия были в самом разгаре. Федеральные войска и подразделения Министерства внутренних дел несли потери, а засевшие в горах хорошо вооруженные отряды боевиков ожесточенно сопротивлялись и, перейдя к тактике партизанской войны, регулярно совершали вылазки в равнинную часть Чечни. О намеченном комплексе мер по оздоровлению экономики Путин говорил много, но довольно расплывчато. Его опубликованные в «Известиях» и помещенные на нескольких сайтах статьи были написаны на основе аналитических материалов, подготовленных группой экспертов во главе с чистокровным немцем Германом Грефом. Еще будучи премьер-министром, Путин распорядился организовать при правительстве собственный Центр стратегических разработок. Несколько олигархов, и в первую очередь, председатели правлений РАО ЕЭС России — Чубайс и Газпрома — Вяхирев, немедленно предложили новому государственному учреждению финансовую помощь. Общее руководство взял на себя глава правительственного аппарата Игорь Шувалов. Непосредственно же руководил этим аналитическим центром юрист Греф — родился в 1964 году в Казахстане в семье вынужденных переселенцев из Поволжья, в 1990 году закончил юридический факультет Ленинградского университета. Греф хорошо зарекомендовал себя во время работы в отделении Госкомимущества в Петергофе. В Совете директоров были представлены практически все члены правительства. Исполнительным директором стал сорокалетний психолог Дмитрий Мезенцев, ранее занимавший ряд руководящих должностей в Ленинградском горкоме комсомола, а в 1990–96 годах исполнявший обязанности пресс-секретаря Собчака.

В новом президентском институте числилось 10 штатных сотрудников. Перед ними была поставлена поистине грандиозная задача, а именно: разработка концепции развития России на ближайшие десять лет. Соответствующие рабочие группы возглавили заместители министров иностранных дел (Александр Авдеев), юстиции (Эдуард Ренов), экономики (Андрей Свипаренко). Среди специалистов особенно политолог Максим Майер и социолог Евгений Гонтмахер. По мнению члена Совета директоров пролужковской финансовой корпорации «Система» Вагифа Гусейнова в работе центра далеко не случайно участвовало столько экспертов немецкого происхождения. Вывод известного московского политолога подтверждается сведениями, полученными из других источников. Новый президент, действительно, придает огромное значение стратегическому партнерству с Германием во всех сферах общественной жизни, поскольку превосходно знает эту страну и, по его собственному признанию, чувствует себя там как дома.

Составлением внешнеполитической программы занимался такой авторитетный неофициальный орган, как Совет по внешней и оборонной политике. Известнейшие политологи Алексей Пушков, Вячеслав Никонов, Андрей Федоров и Алексей Арбатов не покладая рук день и ночь трудились над формированием новой международной стратегии России. Роскошный офис рядом с октябрьской площадью часто посещал Виктор Черкесов. По некоторым данным, Путин поручил первому заместителю директора ФСБ, подготовить докладные записки о борьбе с коррупцией и усилению контроля главной российской спецслужбы над ситуацией в регионах. Все прекрасно понимали, что мероприятие по активному противодействию криминально-бюрократической псевдоэлите нельзя откладывать до бесконечности, но и до выборов, и после них ни Путин, ни члены его команды из числа питерских чекистов так и не сумели объяснить, как они собираются бороться с коррупцией ( известно, что это была идея-фикс Андропова) и стимулировать приток в страну иностранных инвестиций, без которых, по словам президента, нечего даже и думать о каком-либо экономическом росте. Любой предприниматель подтвердит, что для безупречного функционирования рыночных механизмов необходимо упорядочить экономическое пространство, четко разграничить власть и бизнес, не допустить дальнейшей криминализации общества. Поэтому неудачные попытки атаковать нарастающий вал преступности, порожденный целым рядом экономических, политических и правовых факторов и усиливающий в обществе криминальную напряженность, может негативно отразиться на имидже Путина. Практически все совершенные за последние годы громкие убийства так и остались нераскрытыми. Но для искоренения причин организованной преступности и коррупции необходимо было заменить мафиозные методы приватизации социально-экономическими. Только отсутствие четко узаконенного порядка передачи государственной собственности в частные руки породило такой произвол при разделе национального достояния.