Ребята из УГРО - Игорь Скорин

— Ну, ты как? — спросил Дорохов Лешку. — Не передумал? Не боишься?

— Ничего я не боюсь!

— Тогда иди. Вечером жди в чайной. Мне пора собираться.

Александр торопился. Вчера они с Мудриковым условились идти в партийный комитет прииска.

Секретарь парткома, кряжистый, бородатый, чем-то напоминавший Дорохову охотника Кирьяна, знакомого ему по делу Гришки Международного, принял их доброжелательно.

— У вас ко мне длинный разговор? Ну, раз так — ждите. Сидите тут, секретов у меня не предвидится.

В кабинет вошли два парня лет по девятнадцати, а может быть, и того меньше, они потоптались посередине комнаты, один вышел вперед, теребя в руках шапку.

— Дядя Гоша! Отпусти ты нас с Енькой. Как родного отца, просим. Что мы, хуже других? Опять папаня велит с ним собираться. Пока в тайге валандаться будем, война закончится.

Секретарь вышел из-за стола, обнял обоих парней за плечи — все трое оказались одного роста, — ласково уговаривая, подталкивал парней к дверям.

— Нельзя вам, мужики. Никак нельзя. Не зря за вас троих хлопотали. Прииску нужно мясо, а на войну пушнина. Так что вы подавайтесь в тайгу. Может, и сохатины сумеем на фронт отправить.

Следующий посетитель был пожилой щуплый мужчина, он поспешно подошел к секретарю, пожал руку и, не присаживаясь на предложенный стул, начал рассказывать:

— В воскресенье я Коську взял, и баба моя с нами увязалась. Пошли мы на прошлогодние отвалы, ну, туда, где отработанная порода из шахты подавалась. Полдня мыли с прохладцей, не торопясь. И знаешь, Георгий, сколько получилось? Без малого пять граммов. А Коська какой еще работник. Ему девятый годок всего. Вот, думаю, пойду, Георгию расскажу. Может, там, на этих отвалах, старательскую промывку развернуть? Осталось там золотишко. Его и ребятишки и бабы без труда могут добыть. Подумай над этим делом. Если их сагитировать, приисковому плану была бы подмога…

Вслед за ним шумной ватагой ввалились в кабинет человек пятнадцать старателей. Их бригадир, старик, из потайного кармана, пришитого к подкладке телогрейки, достал небольшой листок бумаги, бережно развернул, расправил на широкой, обветренной, заскорузлой ладони и молча положил на стол перед секретарем.

Секретарь взглянул на листок, так же бережно взял его в руки и стал читать вслух:

— «Квитанция № 74815, выдана Центральной кассой Октябрьского приискового управления. Принят от бригады № 3 дневной намыв золота в количестве четырнадцати килограммов пятьсот тринадцать граммов в фонд обороны»[1]. Спасибо вам, товарищи, за этот подарок фронту, — растроганно произнес секретарь и крепко пожал руку каждому.

Ушли довольные собой приискатели, и секретарь, обращаясь к работникам милиции, попросил рассказать о своем деле.

Дорохов достал из папки копию протокола допроса Пескова.

— Прочтите, потом расскажу все подробности.

По мере того как секретарь читал, удивление на его лице сменяла заинтересованность. Александр, наблюдая, разложил на столе кальку, на которой была скопирована карта со старой рубашки.

— Наше руководство поручило мне передать эту карту приисковому управлению, пусть ваша разведка разберется как следует. Вдруг, и верно, там тонна золота?

Секретарь рассмотрел кальку, снова прочитал место в протоколе, где Песков называл некоторые ориентиры, и подтвердил:

— Слышал я когда-то разговоры об этом караване, но не знал, что есть карта. Может быть, это таежная байка — приискатели любят разные истории друг другу передавать, — но проверить нужно. По рассказам разным не раз находили богатые месторождения. Спасибо. Проверим. Наша геологоразведка не только сама месторождения ищет, но и прислушивается к старикам. — Секретарь свернул кальку и положил в папку. — Сейчас с ними посоветуюсь.

А Дорохов продолжал:

— Но к вам мы пришли с Мудриковым по другому поводу, с просьбой. Дайте нам трех коммунистов в помощь для задержания бандитов. За неделю думаем управиться. За группой Агеева уже есть несколько дерзких грабежей, кроме того, он эту карту в подлиннике видел.

— Что касается помощников, дам. Видели двух молодцов, что ко мне заходили? Братья, погодки, оба комсомольцы, охотники, смелые парни. Пошли, Мудриков, кого-нибудь к Вавиловым, пусть зайдут ко мне оба, а я еще одного подберу. Банду действительно брать надо по-быстрому. Если еще в чем помощь понадобится, приходите. — Секретарь попрощался по-таежному: — Путем-дорогою вам.

— И вам по той же, — весело ответил Александр.

Еще два дня ушло на сборы, и рано утром вся оперативная группа выехала с прииска. Дорохов настоял, чтобы Мудриков сел с шофером и показывал дорогу, а сам забрался в кузов. Он волновался и хотел по дороге получше присмотреться к своей оперативной группе. Брать вооруженных преступников с тем, кого не знаешь, всегда рискованно. Работник уголовного розыска и участковой были опытными людьми, и один милиционер тоже не вызывал сомнения, а вот другой Александру не показался. Был он какой-то чересчур франтоватый и все время болтал без умолку. Охотники, особенно третий, уже в годах, задание партийного комитета приняли серьезно. Когда им предложили получить со склада винтовки, все трое отказались.

— Свои карабины возьмем. Коли до стрельбы дело дойдет, то наше-то оружие проверено, не подведет.

В кузове машины они устроились вместе — втроем. А между ними примостился Лешка. Братья Вавиловы пытались было выяснить, кто он да что, но Чипизубов что-то буркнул, и они отстали. Ехали молча, думая каждый о своем.

Когда до Овсянки оставалось каких-нибудь три километра, переезжая по льду через речушку, застряли. На быстрине проломился лед, и оба задних ската оказались в воде. Пока возились, втаскивая машину на берег, промокли все насквозь и основательно промерзли. В Овсянку прибыли потемну.

У местного участкового обсушились, переночевали и утром на трех санях тронулись дальше. Винтовки и карабины завернули в мешковину и припрятали в сани, так чтобы встречные не заметили и не стали ломать голову, куда это и зачем подались вниз по Зее-реке десять мужиков с оружием. До места ехать нужно было целых два дня. А там, остановившись в селе, уже действовать. Чем быстрее приближалась развязка, тем сильнее Александра Дорохова охватывало волнение. Он знал за собой эту особенность. Успокоение и холодный расчет приходили сразу с началом действий, а до тех пор мучали сомнения: все ли сделал? Нет ли просчета? Сейчас, сидя в санях, Дорохов даже не замечал красоты зейских таежных берегов. Все мысли захватила предстоящая операция. Агеев беглец, есть банда, их нужно брать. И брать немедленно. Тем более Песков дал его адрес. Просто грех им не воспользоваться. Но на эту явку кого попало не пошлешь. Стали искать подходящего человека, разведчика, который смог бы не только войти в доверие к Агееву, но и подвести бандитов под оперативный удар. Дорохов предложил Чипизубова. Составили план, утвердили у начальства. Истребовали солдата Чипизубова из учебного полка, снабдили документами, а понадобилось их два комплекта. Один настоящий — для комендантов и других властей, второй поддельный — для Агеева. По вторым документам должно быть видно, что Ленька никакой не раненый и никто не давал ему отпуск, а состряпал бумаги он сам, вор-рецидивист Туесок, для того чтобы добраться к нему, Агееву. Прежде чем отправить Чипизубова в тайгу, пришлось познакомить его с Песковым, и не просто познакомить, а дать возможность вдосталь наговориться. Мало было знать в лицо Севастьяна Пескова, пришлось Чипизубову изучить его манеры, разговор. Ведь Агеев не дурак и поймет, что Песков не отдаст, не доверит карту первому встречному. Не отдал ведь он ее даже Агееву. Значит, Лешка ему друг, а раз друг, значит, должен знать все, что может быть известно близкому человеку, о каких-то задумках, о семье. Не простое это дело — подготовить такого разведчика.