Сталь, пар и магия - Ник Перумов

— И у них тоже есть те, кто не может удержать силу в себе, — продолжал он. — Мы столкнулись с таким… с… м-м-м… с результатом переделки людей, — закончил он почти неслышным шёпотом. — Вам подобного там не попадалось, мисс Моллинэр?

Молли медленно покачала головой.

— Магия убивает и их, и нас. Нас — гораздо быстрее, как «огненная вода» несчастных инуитов. Их — медленнее, но тоже убивает. Те немногие, что этому не подвержены, становятся, как вы, наверное, догадываетесь, волшебниками и волшебницами варварских племён. Но вы, мисс Моллинэр, — счастливое исключение. Так же, как и ваш покорный слуга.

— Что?! — вырвалось у Молли. — Вы…

— О нет, нет, так кидаться огнём, как вы, я никогда не сумел бы, — слегка улыбнулся лорд. — Мой дар совершенно иного свойства. Однако об этом мы поговорим, любезная мисс Моллинэр, на вашем первом занятии в Тонбридже. Я вижу, вы удивлены? На самом деле, мисс Моллинэр, всё ещё более сложно. Однако об этом не договариваются в зловонных норд-йоркских канализациях. Давайте покончим с этой глупой сварой, и…

— А что же будет с моим братом? — глухо спросила Молли.

— Я понимаю, почему вы так рвётесь к варварам, мисс. — Герцог кивнул, едва ли не сочувственно. — Вас обучили там магии. Огранили ваш дар. Вам кажется, что там спасение, что вы убережёте брата, отдав его в руки тамошних чародеев. Это опасное заблуждение, мисс Моллинэр. Рассудите сами — ведь если магия настолько могущественна, если один-единственный волшебник способен остановить целую армию, неужто ж Империя не поставила б её себе на службу?.. Вы близко общались с молодым лордом Спенсером — разве он похож на глупца?

Молли ощутила, как её губы сами собой растягиваются в ухмылке.

— Это я уже слышала, ваша взнесённость. От досточтимого сэра Вильяма Хастингс-Басса, семнадцатого графа Хастингского, генерал-майора, командующего Горным Корпусом Её Величества.

Брови герцога аж взлетели вверх.

— Простите, мисс Моллинэр, но в это мне не поверить. Граф пал смертью храбрых, как истинный слуга Её Величества, в бою при…

— Он-то, может, и пал, — фыркнула Молли. — А голова его нет!

— Я вас не понимаю, — нахмурился Бедфорд.

— И не надо, ваша взнесённость, — дерзко ответила Молли. Перед глазами прямо-таки встала эта картина: два столика на колесиках, два серебряных блюда и две головы — его светлости графа и его взнесённости герцога, переругивающиеся на тему тактики и стратегии и где на самом деле надлежало наносить «главный удар».

Картина была реальна до ужаса, до того глубока, что различим каждый сучок на стенах, каждый стежок на расшитом полотенце.

— Гм… мы отвлеклись. — Герцог недовольно поджал губы. — Так как насчёт моего предложения, мисс Моллинэр?

— Вы начали говорить о моём брате, сэр, — напомнила Молли.

— Да, начал. Сказал, что отчасти понимаю ваше стремление за перевал…

— Вот и отлично! Дайте нам уйти! Просто уйти, и всё!..

— Мисс Моллинэр, — голос герцога сделался суше, — вы думаете, я не в курсе, чем именно вы занимались у варваров? Признаюсь, после первых докладов Джонатана я усомнился, я решил, что вы не имеете к этому отношения… но теперь, после всего, увиденного собственными глазами, я не сомневаюсь, кто именно сжёг наши боевые машины и из-за кого погибло множество наших солдат. Вы думаете, я вот так вот легко дам вам уйти к нашим врагам? Сам вручу в их руки смертоносное оружие? Можете думать обо мне что угодно, мисс, но мы, пэры Королевства, — патриоты Империи, верные слуги Короны. Я предлагаю вам честную сделку. Я говорю вам — искренне и от всего сердца: встаньте на нашу сторону, на сторону нашей родины, нашего народа, нашей королевы. Все ваши подвиги у варваров будут прощены и забыты. Семьи погибших по вашей вине солдат и офицеров получат достойную пенсию — мы, пэры, позаботимся об этом. Никто ничего не узнает.

Но если вы совершите другой выбор… тогда у меня его уже не останется. Вы ещё не сталкивались в бою с нами, пэрами, по-настоящему. Вы достойный соперник, мисс Моллинэр, кто бы ни учил вас, он сделал отличную работу, но, полагаю, у нас тоже найдётся чем удивить вас, дорогая.

— То есть у меня выбора, само собой, нет?

— Выбор есть всегда, — покачал головой лорд. — Есть он у вас и сейчас. Очень надеюсь, что вы… проявите благоразумие. Сколь бы ни были вы ценны и важны для нас, мисс Моллинэр, ни один здравомыслящий слуга Её Величества не допустит вашего ухода к варварам. Примите это как данность. Примите как данность, сделайте ваш выбор. Я готов к любому исходу и буду действовать в соответствии со своим пониманием долга перед Её Величеством, народом Королевства и всей Империи. Решайте, мисс Моллинэр. Мы уже достаточно долго здесь стоим, думаю, все измучились неизвестностью, не исключая и ваших друзей.

— Я должна спасти брата, — сказала Молли, глядя прямо в глаза герцогу. — Так же, как спасла себя.

— Боюсь разочаровать вас, мисс Моллинэр, но вы — счастливое исключение. Инуиты, помните мои слова?

— И всё-так я попытаюсь. — Молли пригнулась.

— Правильно ли я понял, что слышу ваше последнее слово, мисс? — Бедфорд не бравировал расслабленностью, нет, как раз напротив; одно стремительное элегантное движение, заставлявшее забыть, что перед девочкой — весьма, весьма пожилой человек, и из трости вылетел скрытый в ней клинок, как Молли и подозревала.

— Это мне досталось от отца, — задумчиво сказал его взнесённость, глядя на льдистый металл. — А тому — от деда. Жаль будет лишиться семейной реликвии, мисс Моллинэр, мы, благородное сословие, порой излишне сентиментальны, излишне привязаны к фамильным вещам… Но раз надо — значит, надо. Так что же, итак — дуэль? Оставляю вам, как леди, преимущество первого выстрела… А-а-а-а-а!!!..

Его речь внезапно переросла в дикий вопль. Достойный лорд вдруг подскочил, отчаянно затряс ногой, почему-то не пытаясь пустить в ход свой клинок, — его Бедфорд по-прежнему держал перед грудью, словно боясь остаться совсем без защиты.

В лодыжку герцога вцепилось крокодильими челюстями странное существо, больше всего напоминавшее таксу на коротких кривых лапах, но со здоровенными клыками в усаженной рядами острейших зубов пасти.

Молли прыгнула, выставляя вперёд плечо, на манер уличных драчунов, толкнула лорда в бок, опрокинула.

— Bezhim! — крикнула она Ярине. И что было сил вдарила ногой по руке герцога, сжимавшей льдистый клинок, выбив оружие в темноту.

Р-раз! — осталась позади баррикада. Цок-цок-цок — застучали по цементу когти, рядом с Молли неслась уже не такса-крокодил, а жуткое собакоидное страшилище, ростом в холке выше Моллиной макушки, светящееся потусторонним призрачным светом, ну точь-в-точь призрак-убийца из «Невероятных приключений сэра Генри, барона Басскетвилля»!

Сила Ярины росла — и даже не по часам, а уже, похоже, по минутам.

Впереди кто-то завопил от ужаса, потом ещё и ещё — впереди скачущего рядом с Молли чудовища катилась волна леденящего, обессиливающего страха. Тварь, вырвавшаяся из самых глубин ада, готовая рвать в клочья даже бессмертные, как учит церковь, души!.. Неуязвимая для пуль и осколков, от которой можно лишь спасаться бегством!..

Прикрыть! Молли потянула из себя немногое оставшееся, не зная даже, как придать этому нужную форму; не было ничего, кроме жгучего желания защитить и оборонить.

В них выстрелили, им в глаза ударил прожектор — и сразу же погас. По тоннелям и коридорам вновь раскатился медвежий рык, победительный и яростный.

Свист над головой, и Молли в тот же миг послала перед собой, наверно, всё, что имела. Не огненный шар, не ледяной шторм, не слепящую молнию — что-то катящееся, не имеющее формы и очертаний, давящее, сокрушающее.

Рот наполнился солёным. Но зато впереди что-то с грохотом рушилось, опрокидывалось, рвалось со скрежетом. Молли и Ярина с разгону проскочили остатки сметённой баррикады, по которой словно проехал целый бронепоезд.

Кто-то кинулся от них в боковой отвод, кто-то просто сжался у стены, закрывая голову руками, — они не видели, промчались мимо.

Но и у Ярины силы, похоже, были не беспредельны — очертания чудовищного пса вдруг дрогнули, размываясь, в самый последний момент, когда они уже влетели в подземелье Билли Мюррея.

А навстречу им, разбросав егерей, вырвался Медведь.

Выглядел он неважно — морда и плечи в крови, дышит тяжело. На глазах у Молли последний из стрелков, похрабрее и поотчаяннее остальных, замахнулся на оборотня винтовкой; солдат не стрелял, верно, магазин уже опустел. Всеслав уклонился от приклада, но егерь, ловко извернувшись, ткнул зверя штыком, и сталь пропорола и без того слипшийся от крови мех на плече.

Кажется, Молли завизжала, не слыша собственного крика. Огненное, жгучее желание ногтями вцепиться в лицо солдата, и пусть потом хоть режут на куски!..