Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик

Облизав высохшие губы, Кассик хрипло спросил:

– Так вот, значит, каков человек, за которым ты пошла?

– У нас была мечта, – просто сказала Нина. – И у него была мечта тоже. Теперь все рассыпалось на куски… но он просто так не сдастся. Он не остановится. Ничто и никто не может его остановить. Мы можем только молча смотреть, что он станет делать. Облавы уже начались. Все, кто был связан с Федправом, должны быть уничтожены. А потом уже спокойно и по плану, систематически станут убирать всех, кто хоть мало–мальски способен быть в оппозиции.

Кассик отрывал по кусочку от бумажной салфетки и бросал обрывки на пол.

– Джонс знает, что ты порвала с ним?

– Не думаю. Скорей всего, еще не знает.

– Я думал, он знает все.

– Он знает только то, что он собирается узнать. Про меня он может вообще ничего не узнать, я ведь одна из многих, у него тысячи таких, как я, за всеми не уследить. И не я одна скрылась; со мной в машине сидел мой начальник. Он тоже скрылся, с женой и детьми. Бегут пачками, прячутся кто где может, уходят в подполье, чтобы просто пережить смутные времена.

– Тебе нужно вернуться.

Нина изумленно открыла рот.

– Вернуться? – переспросила она дрожащим голосом. – Ты что, хочешь поговорить с ним? Попытаться его убедить?

– Нет, – ответил Кассик, – не совсем так.

– А–а–а… – протянула Нина, – понимаю.

– Может быть, это то же самое, что пробовал Пирсон: когда–то он уже пытался сделать этот донкихотский жест. Но я не могу сидеть сложа руки… – он наклонился к ней, – а ты? Разве ты способна сидеть тут, попивая кофе, когда он собирается такое устроить?

Нина опустила глаза:

– Мне хочется одного: покончить с этим раз и навсегда. Я снова хочу быть только с тобой.

Глядя в чашку с кофе, судорожно зажатую в руке, она продолжила, торопясь и сбиваясь:

– Я знаю одно место, это в Западной Африке, там много пустующей земли, она никому не принадлежит. Я присмотрела его несколько месяцев назад, я все там устроила, рабочий отряд Организации построил там для нас дом, все уже готово. Я хочу забрать туда Джекки.

– Тебе его не отдадут, это незаконно. Он принадлежит нам обоим.

– Да уже давно не существует таких понятий, как «законно» или «незаконно»! Разве ты не знаешь об этом? Закон – это лишь то, чего хотим мы, что приказывает Организация. Я все приготовила: если мы отправимся немедленно, то будем там завтра утром. Межконтинентальный корабль Организации доставит нас до Леопольдвиля, а там на вездеходе – в горы, пара часов – и мы на месте.

– Звучит заманчиво, – отозвался Кассик, – может, действительно попробовать? Мы даже сможем немного пожить… месяцев шесть.

– Я уверена, что все будет хорошо, – горячо заговорила Нина. – Вспомни венериан, он давно уже махнул на них рукой. Все хотят выжить… а у него и так хватит забот – надо будет справляться с волнениями в городах.

Кассик посмотрел на часы:

– Мне нужно, чтобы ты вернулась в Организацию и чтобы ты взяла меня с собой. Ты сможешь провести меня через посты?

– Если мы туда вернемся, – голос Нины звучал ровно, негромко и твердо, – если мы туда вернемся, мы никогда не сможем оттуда вырваться. Я это знаю… я чувствую это. Мы не уйдем оттуда живыми.

Подумав немного, Кассик заговорил снова:

– Джонс научил нас одной очень хорошей вещи: иногда бывает очень важно действовать. Я думаю, сейчас как раз настало время. Мне нужно превратиться в одного из сторонников Джонса. Будто бы я хочу добровольно влиться в ряды «Парней Джонса».

Чашка выскользнула из дрожащих пальцев Нины; кофе пролился и растекся по столу бесформенным коричневым пятном. Оба не обратили на это внимания.

– Ну что? – спросил Кассик.

– Я думаю, – едва слышным голосом прошептала Нина, – тебе в конце концов на меня наплевать. Ты вовсе не хочешь, чтобы я была с тобой.

Кассик ничего не ответил. Он ждал ее согласия, и тогда колеса завертятся и придет в движение механизм, который приведет его в недра Организации Джонса и в конце концов к самому Джонсу. Он также думал, сначала вяло, а потом со все нарастающим отчаянием, как он станет убивать человека, который видит будущее как на ладони. Человека, которого нельзя захватить врасплох, человека, для которого не существует никаких неожиданностей.

– Хорошо, – сказала Нина едва слышно.

– Ты можешь вызвать машину вашей Организации?

– Конечно. – Она с равнодушным видом поднялась. – Я пойду позвоню. За нами приедут.

– Прекрасно, – удовлетворенно сказал Кассик. – Подождем.

Глава 18

По крыше машины, которую аккуратно вел в потоке медленно движущихся автомобилей шофер Организации в серой форме, барабанил дождь. Нина и Кассик сидели на заднем сиденье и молчали.

Ослепительные огни встречных машин отражались в миллионах мелких капель, стрекотавших по окнам. Мигали сигнальные огни; в ответ на эти сигналы на приборной доске щелкали реле. Водителю оставалось лишь вертеть баранку: все остальное работало автоматически. Что он и делал, мастерски и бесстрастно, этот молодой блондин, неулыбчивый функционер Организации.

– Слышишь, какой дождь? – прошептала Нина.

Машина остановилась перед очередным светофором. Кассик беспокойно заерзал. Он закурил, погасил сигарету, потом нервно закурил другую. Нина взяла его за руку.

– Милый, – сказала она несчастным голосом, – я хочу… ну чем я могу помочь тебе? Я тоже хочу что–то сделать.

– Просто проведешь меня через посты.

– Но как ты это сделаешь? Ведь это невозможно.

Кассик кивнул на шофера:

– Давай не будем теперь об этом.

– Не бойся, – сказала Нина. – Это мой человек.

Машина тронулась и выехала на широкую автостраду, которая вела прямо к резиденции Федправа, где теперь окопался Джонс. Кассик понял, что уже скоро. Через полчаса, не больше. Он угрюмо глядел на огни мчащихся машин. Движение было большое. По пешеходным дорожкам тащились по своим делам сгорбленные под проливным дождем горожане.

Он достал из кармана маленькую блестящую безделушку, аккуратно завернутую в коричневую прозрачную бумажку. Он сидел, расставив колени и зажав ее в руке.

– Что это? – спросила Нина. Она робко протянула руку и дотронулась до вещицы. – Хочешь сделать мне подарок?

– Раньше мы часто пользовались такими штуками, – сказал Кассик, сжав ее пальцы. – Пока Пирсон не запретил. Ты, наверно, слышала, что это такое… Во время войны их часто использовали коммунисты, чтобы противник переходил на их сторону. Ну мы тоже подхватили эту идею. Вот эта штуковина называется «зеркалом забвения».

– Да–да, – кивнула Нина, – я слышала про такие штуки. Но я думала, их уже не осталось.

– Каждый из нас припрятал для себя парочку.

Игрушка угрожающе мерцала в руках Кассика. Нужно было только снять коричневую обертку, и она начинала работать. И тогда это «зеркало» ловило и притягивало к себе внимание высших нервных центров человека, управляющих его мыслительными процессами.

Машина слегка притормозила.

– Приехали? – быстро спросил Кассик.

– Нет, сэр, – ответил юный водитель, – там какие–то дети ловят попутку. Не возражаете, если я их подберу? – И добавил: – Довольно сильный дождь.

– Конечно, – ответил Кассик, – о чем разговор.

Четверо подростков с довольными лицами влезли в машину. В руках у них были мокрые плетеные корзинки.

– Спасибо, – сказала старшая, девочка лет пятнадцати, – вы просто спасли нам жизнь.

– Мы продавали значки в фонд Крестового похода, – сообщила другая, вытирая мокрое лицо ладонями. Каштановые ее волосы прилипли к щекам. – И мы продали почти все, еще и дождь не успел начаться, – весело тараторила она.

Третий подросток, толстый краснощекий мальчишка, уставился на Нину и с восхищением пропищал:

– А вы член Организации?

– Верно, – негромко ответила Нина.

Девочки возбужденно выжимали промокшую одежду и волосы, распространяя вокруг запах влажной ткани.

– Гляди, – заметила одна из них, – это ведь правительственная машина.

Первая девочка, маленькая, востроносая, с широко открытыми любопытными глазками, смущенно обратилась к Кассику:

– А у вас есть такой значок?

– Нет, – коротко ответил Кассик. Он ощутил иронию ситуации: с ним в машине сидели типичные юные фанатики, которые чем только не занимаются, чтобы помочь Крестовому походу. Эти вот стоят на перекрестках, останавливают машины, прохожих и с сияющими и гордыми лицами, вдохновленные важностью собственного дела, пытаются продать свои значки, на которых в разных видах изображен Крестовый поход. В лицах этих четырех не было ничего, кроме невинного волнения: для них Крестовый поход означал нечто благородное и великое, все равно что спасение души.

– Извините, – начала маленькая востроносая, смущенно поглядывая на него, – а вы не хотите купить один значок?