Отряд смертников - Владимир Корн

– Уходим, – объявил Чужинов.

– И снежок как нельзя кстати пошел, – пробормотал Денис, подхватывая с одной стороны волокушу с раненым, которую еще предстояло протащить через узкий лаз.

– Да что там снежок – снежище! – приноравливаясь с другой стороны волокуши, сказал Киреев. – Каюсь: я уже все известные мне молитвы не один раз прочел, чтобы он только начался.

Глеб наполовину высунулся из лаза, прикрыл глаза, прислушиваясь: толку от зрения сейчас практически ноль – темно, да и снег валит так, что действительно стоит повторить за Прокопом – снежище. Ничего так и не услышав, рывком выбрался наружу, держа наготове автомат. Из дыры тут же показался Рустам, но тот задерживаться не стал. Прокоп появился следующим. Вдвоем с Войтовым они извлекли волокушу с Егором.

Когда они оказались на льду Одны, Чужинов взглянул в ту сторону, где растворилось во мраке их временное прибежище. Будь все иначе, они бы обязательно задержались в нем на некоторое время. В доме явно кто-то обитал продолжительное время и покинул его не так давно, возможно, даже прошедшей осенью. Отчего покинул и почему не вернулся – другой вопрос, ответ на который Чужинова в данный момент не интересовал.

– Темно, как у негра в заднице, – проворчал Прокоп, едва ли не на ощупь вручая Чужинову привязанную к волокуше веревку. Шли они по стрелке компаса и, по его предположениям, вот-вот должны были упереться в берег реки. Крутой, в отличие от противоположного. Затем необходимо было пройти вдоль него, чтобы наткнуться на овраг, по которому и следовало взобраться наверх. Глеб взял с запасом правее, чтобы уж точно не пройти мимо, потому что до следующей такой возможности предстояло топать и топать.

Вот попробуй обнаружь вход в овраг, когда вокруг черным-черно, к тому же еще и снег, густой, крупными хлопьями. Красивое зрелище – смотреть на такой снегопад, находясь, например, на освещенной улице, где на каждом столбе горит яркий фонарь, но только не сейчас. Значительно потеплело, едва ли не до ноля, и, ложась на разгоряченные лица парней, снежинки таяли, заставляя их раз за разом смахивать влагу с лица.

– Стоп! – сказал вдруг Рустам. – Замерли!

И все застыли, вслушиваясь в тишину. Недолго думая Глеб рухнул на лед, прижимаясь к нему ухом, чтобы тут же вновь оказаться на ногах: Рустам не ошибался.

– Уходим! Уходим быстро! – И они побежали.

Берег оказался значительно ближе, чем предполагал Чужинов, и теперь оставалось только найти выход на него. Они бежали вдоль откосной стены, отчаянно надеясь, что вот-вот появится тот огромный валун, который располагался у самого входа в овраг. Топот множества лап приближался, он становился все ближе, и тогда Чужинов подал новую команду. Едва не прижимаясь спинами к обрыву, люди встали вплотную друг к другу, выставив перед собой стволы автоматов, ожидая в любой момент, что из тьмы вдруг появятся смутные тени тварей. Застыв как изваяния, стараясь дышать через раз, они слушали, слушали, слушали, до боли в глазах всматриваясь во мглу. И когда напряжение достигло высшей точки, топот вдруг начал удаляться. Он становился все тише и тише, пока наконец не стих совсем. Некоторое время люди оставались без движения, а затем дружно, как по команде, перевели дух.

– Эх! – внезапно сказал Джиоев. – Зря я тогда Лильку от себя гнал!

– Почему это зря? – поинтересовался Прокоп. – Да и вообще, зная твое отношение к бабам, что-то с трудом верится.

– Она все мне на шею вешалась: Рустам, ребенка от тебя хочу!

– Ну и зачем гнал, если женщина сама просит?

– Страшненькая она, – признался тот. – Я же – орел! Теперь вот жалею.

– И пошто так?

– У тебя, Прокоп, дети имеются. У Чужака есть, у Дёни тоже. Егор, – обратился он к раненому, – вы-то со своей еще не ждете?

– Ждем, – слабо откликнулся тот. – Где-то в июле.

– А теперь судите сами: даже у такого пацана ребенок скоро родится. И подумал я минутой ранее, когда ждал, что закончится вот-вот славная жизнь Рустама Джиоева, что никого после него не останется. Вам все-таки проще.

– Что-то сомневаюсь я, что у такого ходока, как ты, где-нибудь пацан не бегает. Или девчонка.

– Возможно, где-нибудь и бегают, – согласился Джиоев. – Только я ведь о них не знаю. А это все равно, что их нет.

Сейчас, когда опасность далеко еще не миновала, стоило бы затаиться на время, вместо того чтобы чесать языки. Но Чужинов понимал, что людям необходимо выговориться, снять напряжение после того, что они пережили. Судя по шуму, невдалеке от них прошла свора тварей, свора настолько огромная, что лед ощутимо вибрировал под их тяжестью. Неизвестно, куда они направились, так же, как неизвестно – продолжат они свой путь или вернутся, чтобы отыскать потерянный след. Ну а в том, что твари ищут именно их, Глеб не сомневался: всегда исходи из самого худшего развития сценария, и не ошибешься никогда.

– Вернемся… когда и если, – тут же поправил себя Денис, – сразу парочку заделаешь. Не получится, мы всегда готовы тебе на помощь прийти, только позови. Чужак, как ты думаешь, далеко они уже ушли?

Почему-то ему, впрочем, как и остальным, казалось: пока стоишь, не двигаешься – ничего тебе не угрожает, но стоит сделать шаг…

– Вперед! – решительно скомандовал Глеб: от судьбы не уйдешь и ее не обманешь – ни у кого еще не получалось. – И чтобы дышать через раз, а земли вообще не касаться – по воздуху лететь.

– Будь у меня крылья, я бы давно уже где-нибудь в Малиновке воспроизводством Рустамчиков занимался, вместо того чтобы в вашей компании такую жуть терпеть, – прокомментировал его слова Джиоев.

Глава 29

Особенности рейдовых рюкзаков

Там, где им предстояло взобраться на берег, должен стоять камень. Огромный валун, даже сейчас, в середине зимы, не заваленный полностью снегом. Судя по всему, он нашел себе место у самого среза воды, а возможно, его подножие располагалось уже в ней.

«Даже если мы проскочим мимо оврага, обязательно на него наткнемся, – размышлял идущий первым Чужинов. – Главное, держаться ближе к берегу».

После пережитого его все еще потряхивало. И дело не в том, что с ними вполне могло случиться несколько минут назад: топот все ближе и ближе, наконец из мглы появляются твари, отчаянная стрельба, крики, острая боль от укусов – и все, забытье… Тварь – само по себе создание кошмарное, одним своим видом способное вызвать страх. Есть и другая причина: когда их много, пусть даже самих тварей не видно, человек зачастую начинает испытывать необъяснимое чувство ужаса, переходящее в панику. Явление, никем еще не объяснимое, но тем не менее существующее. Глеб был уверен в каждом из своих людей и в то же время понимал, что сорваться мог любой. Впрочем, как и он сам. Но пронесло. Он улыбнулся, подумав, что Прокоп обязательно бы прокомментировал – каким именно образом пронесло, представься тому такая возможность.