Лучший приключенческий детектив - Аврамов Иван Федорович

— Вы кто такие?! — (Удар, укол, проворот). — Кто вас послал? — (Отбив, перевод, батман). — Пушкинский дом?… — (Фланконад, реприз, выпад). — Наследники Дантеса?

Пятнистые молчали. Знай, машут себе рапирами, пытаясь достать докучливого старичка. Но пока безуспешно.

А тут и Боб дополз до пистолета. Схватил, наложил палец на спусковой крючок, попытался прицелиться. Поймал в прорезь прицельной планки ближайший пятнистый силуэт, закричал:

— Всем стоять! Не двигаться! Иначе стреляю!

Пушкиндт точно не слышал. Продолжал прыгать неистовствующей обезьяной, грозно потрясая своим оружием. При этом постоянно перекрывал Роберу линию огня.

А тут ещё Аннет заверещала:

— Нет!!! — И дёрнула Боба за руку.

Бах! — раздался случайный выстрел. Слава Богу, никого не задело. Ни своих, ни чужаков.

Фехтовальщики вздрогнули, на миг прекратили бой. Пушкиндт обернулся на грохот, на мгновение открыв противникам спину.

23 часа 41 минута 03 секунды.

Боб с досады едва не выругался. Сперва Аннет в самый неподходящий момент за руку дёргает, теперь Пушкиндт поворачивается к противнику тылом. Да ещё на линии огня стоит, чтоб его разорвало! Ведь так его даже прикрыть не получится!

— В сторону! — крикнул Боб, размахивая пистолетом.

Но поздно. Один из камуфлированных ударил Пушкиндта в спину!..

Фу! Хорошо не рапирой, а с ноги.

Пушкиндт нелепо взмахнул руками, выронил оружие, и как подкошенный рухнул прямо на лежащую поверх Робера Анну. У Боба аж в глазах потемнело: рёбра словно раскаленными клещами прижгли.

«Сейчас они нас на рапиру, точно мух насадят, — мелькнула невесёлая мысль. — Всех троих, одним ударом. И выйдет канапе для великана-людоеда».

Но видно экстравагантные кулинарные эксперименты не входили в планы налётчиков. Они побросали рапиры и… выпрыгнули в окно.

Боб яростно зашипел с нижнего яруса человеческого крок-месье[21]:

— Да сползете ли вы когда-нибудь с меня, в конце-то концов?!

— Да-да, конечно, — просипел Пушкиндт, откатываясь в сторону.

— Простите меня, я такая неловкая, — залепетала Анна, разжимая впившиеся в куртку Боба пальцы и поднимаясь на ноги.

Робер наконец-то вздохнул полной грудью. Рёбра отозвались ноющей болью. Но уже более терпимой… Неужели он уже начал привыкать к этим страданиям?

Окончательно в чувство его привел истошный вопль Пушкиндта:

— Книга! Они похитили книгу!!!

Забыв о боли, Робер одним прыжком вскочил на ноги.

— Как?! Где?! Почему?!

Хоть вопросы и не требовали ответов, болтливый детектив от литературоведения не удержался от комментариев:

— Вот так! Здесь! А чёрт их знает!

Тут с улицы раздался рёв мотора.

Боб бросился к окну, крикнул:

— Они заводят машину! — Вскинул было руку с пистолетом, но тут же опустил. Через узкий тоннель подворотни было видно лишь капот большого чёрного джипа. Стрелять бессмысленно. Да и небезопасно — вдруг на набережной есть кто посторонний. Это только в кино хорошие парни без разбору палят на улице, не боясь задеть случайных прохожих. И кстати, по законам жанра, завсегда попадают исключительно в злодеев, никогда в праздно шатающихся зевак, каковых в любом городе непременно найдется превеликое множество. Но Боб слишком хорошо знал изнанку кинематографа, чтобы безоговорочно верить всему, что показывают на экране. Жизнь — совсем другое кино.

Каскадёр с досады жахнул рукояткой пистолета по усыпанному осколками стекла подоконнику:

— Уйдут!

— Не уйдут! — раздался над ухом голос Пушкиндта. Сыщик подмигнул французу, потряс перед носом ключами от автомобиля. — На набережной нас ждёт мой стальной конь.

Не раздумывая, Боб смёл в рюкзак журнал и карту, рюкзак закинул за спину и сиганул в окно. Пушкиндт схватив из корзины ещё одну трость (интересно, она тоже с секретом?) последовал примеру француза.

Когда мужчины выбежали на набережную, джип с нападавшими уже отъезжал. Мотор ревел, колёса, бешено вращаясь, визжали, асфальт под ними дымился.

Убедившись, что улица пуста, Робер пару раз выстрелил джипу по колёсам: скорее всего не попал, машина даже не дёрнулась. Стрелять по салону, где находились люди, у Боба не поднялась рука. Он всего лишь трюкач, стантмен, а не какой-нибудь Джеймс Борн. Да и незнакомцы в камуфляжах не стали же его добивать. Лишь взяли книгу и ретировались. Значит, Дедова книга и впрямь представляет собой определенную ценность. А следовательно — её необходимо вернуть.

Пушкин тростью указал на стоящий чуть поодаль тёмно-зелёный автомобиль.

«Ого, «Рено», земляк», — отметил про себя Боб.

— Водить умеете? — спросил Пушкиндт, отключая сигнализацию.

Робер хмыкнул: ещё бы. Да он родился с жаждой скорости в крови. Жаклин и Юбер Роберы едва ли не с рождения таскали сынишку по ралли. Водить Боб научился, как только ноги стали доставать до педалей. Конечно, нелепая смерть родителей несколько охладила любовь мальчика к автоспорту, но страха перед стальными самоходными повозками он отнюдь не испытывал. Да и в кино, по большому счету, Робер попал через автогонки. Родители работали консультантами на съемках фильма Жерара Кравчика «Такси — 4». Вот и взяли с собою отпрыска. Так Боб впервые оказался на съёмочной площадке. Да так и остался, поняв: трюковое кино — это его.

— Тогда садитесь за руль, — крикнул Пушкиндт и бросил Роберу ключи. — Из меня ездок неважный — упущу.

Боб поймал ключ на лету, не хуже какого-нибудь Джеки Чана влетел в салон автомобиля. Пушкиндт, пыхтя, плюхнулся рядом, скомандовал:

— Давайте!

И Боб дал: повернул ключ, дёрнул рычаг, вдавил педаль газа в пол.

Едва автомобиль рванул с места, как перед капотом мелькнула чья-то тень. Боб еле успел затормозить.

Задняя дверь распахнулась, в салон втиснулась Анна.

— Я с вами.

— С чего бы вдруг? — совсем не куртуазно рыкнул Робер. — Мы, знаете ли, не на романтическую прогулку по ночному городу собираемся. А, между прочим, в погоню за убийцами.

— Я знаю, — проверещала девушка, — но одна я здесь не останусь!

— Почему?

— А что я скажу полиции? Правду о сокровищах моего предка?

— Резонно, — встал на сторону девушки Пушкиндт. — И это ещё, если приедут полицейские. А если нагрянут дружки наших недавних визитёров?

— Тем паче! — взвизгнула Аннет и с шумом захлопнула дверь.

Боб вздохнул:

— Ну, хорошо, — и утопил педаль акселератора.

23 часа 50 минут 34 секунды.

Набережная реки Фонтанки, Санкт-Петербург, Россия.

Машины летели по ночному городу, словно две чёрные птицы. Если бы рядом ехал автомобиль с операторским краном «Russian Arm»[22], можно было бы подумать, что в Питере снимают очередную — восьмую, или какую там уже? — часть кинофраншизы «Форсаж».

Боб выжимал из «Рено» Пушкиндта всё возможное и невозможное. Расстояние между автомобилями неумолимо сокращалось. Джип терял полученное на старте преимущество. Ещё чуть-чуть и машины поравняются.

Эх, кабы ещё не мешались под колесами движущиеся попутным курсом автомобили. И откуда их столько в такой-то час?

— Давай, жми! — ревел Пушкиндт, яростно громыхая тростью по приборной доске (а что — хозяин, может себе позволить).

Аннет тоже заразилась азартом погони, пронзительно верещала:

— Ещё чуть-чуть! Ну! — И добавила уже по-русски: — My sdelaem ih!

И лишь водитель — Боб — сохранял спокойствие: стиснул зубы, крутил баранку, давил на педали. Ему почему-то вспомнилась сцена из одного старого фильма: не из «Угнать за 60 секунд», и даже не из «Такси» — из «Золотого глаза», с Пирсом Броснаном в роли неповторимого агента 007. Сцена, когда обаятельный агент британских спецслужб Джеймс Бонд мчался по улицам Санкт-Петербурга на танке.