Друиды (ЛП) - Лливелин Морган

— Но Нанторус слаб, — неуверенно сказал кто-то. — Он сам отказался от власти, когда понял, что не сможет больше вести людей на битву...

Я сделал вид, что обдумываю эти слова, а потом сказал им:

— Если карнутам и предстоят битвы в скором будущем, то врагом нашим будет не соседнее племя. Как и для всей Свободной Галлии, враг у нас теперь один — это Цезарь. Рано или поздно с ним придется сражаться, но к тому времени у нас будет один вождь — молодой, сильный, уверенный в победе. Нанторус будет нашим вождем, но когда дойдет до дела, в битву нас поведет Верцингеторикс из арвернов!

После моих слов настала ошеломленная тишина. Я знал, что так и будет. Перед советом я долго разговаривал с Нанторусом. Теперь, по моему знаку, он вышел вперед, а я отошел в сторону, давая возможность вождю занять свое место. Я хотел вызвать в старом вожде прилив сил, и в разговоре один на один рассказал, чья рука метнула копье ему в спину. Но предупредил, чтобы он не обвинял Тасгеция на людях. Камни, брошенные в мертвых, случается, отскакивают назад... «Лучшей твоей местью, — сказал я, — будет победа над его приятелями римлянами».

Да, ему пришлось сдержать ярость воина, но именно это придало ему уверенный вид, подобающий настоящему вождю. Без споров не обошлось, но к концу дня Совет единодушно избрал Нонторуса. Никто не предложил лучшего решения в нашей не простой ситуации. Собственно, и выборы оказались не нужны, ведь его уже избирали один раз. Даже людям Тасгеция пришлось согласиться, однажды они уже голосовали за него и теперь глупо было бы отказываться от собственного выбора.

Для меня очень важным стало то, что теперь, после гибели Тасгеция, никто не возражал против объединения галльских племен. А Нанторус прямо сказал, что иного пути нет.

Оставалась еще одна проблема — Котуат. Я пришел к нему в лагерь и рассказал о решении Совета. Естественно, он пришел в ярость.

— Ноги моей не будет в этом Ценабуме, пока на троне вождя сидит этот старик! Это мой трон, он для меня! — выкрикивал он.

Я дал ему сбросить пар, а потом спокойно сказал:

— Так и было бы, если бы тебя действительно поддержало столько людей, сколько ты обещал. Но даже среди старейшин нашлось только два человека, вспомнивших о тебе. Подумай об этом, Котуат, хорошенько подумай, и возможно, настанет день, когда ты сядешь на трон. Но не теперь.

— Да я...

— Хочешь поспорить? — резко оборвал я его. — Со мной?

— Нет. — Он опустил глаза.

Так. Еще одной проблемой меньше. Похоже, меня он будет слушаться.

Мы вернулись в поселок. Люди, услышав имя нового вождя, удивились, но в целом были довольны. Брига встретила меня у ворот, как подобает любящей жене, но по ее победной улыбке я понял, что меня поджидает какой-то сюрприз. Долго ждать не пришлось.

— Кстати, — беспечно заметила она, — у нас дома теперь на одного человека больше.

Сначала меня обдало холодом. Я подумал, что в дом притащился несчастный Кром со своими вечными жалобами. С него станется втиснуться между мной и Бригой, напирая на закон гостеприимства.

Я чувствовал раздражение и даже не пытался его скрывать.

— В этом доме я хозяин! У тебя нет права приглашать гостей от моего имени!

В ответ Брига загадочно улыбнулась.

— Я не делала ничего такого, чего не стал бы делать ты, — только и сказала она.

Не люблю сюрпризы.

В доме было темно. Очаг погас, лампы не горели. Среди теней едва угадывалась чья-то фигура. Она двинулась вперед и обернулась робко улыбающейся Лакуту.

— После гибели Тарвоса у нее не осталось семьи. И она беременна, — сказала Брига. — Я не сомневалась, что ты захочешь о ней позаботиться ради его памяти.

— Он знал о ребенке?

— Она сама узнала только перед тем боем. Хотела ему сказать, но не успела...

— И тогда ты решила, что она будет жить здесь?

— Конечно, — уверенно, как истинная дочь вождя, ответила Брига.

Бриге удалось удивить не только меня, но и всех прочих обитателей селения. Конечно, главному друиду никто ничего сказать не посмел, но удивленных взглядов и скрытых ухмылок хватало. Я делал вид, что ничего не замечаю, но однажды в разговоре с Гобаном Саором неострожно заметил:

— Вот, ввожу новый обычай. Думаю, не взять ли себе еще дюжину женщин.

— Интересные шутки у друидов, — понимающе улыбнулся мастер.

У меня и на Бригу-то не хватало времени, а теперь, при двух женщинах, его стало еще меньше. Обязанности главного друида поглощали меня целиком, но главное внимание я уделял новостям о действиях Цезаря.

К началу лета он вернулся в Галлию, чтобы собрать под свою руку не только завоеванных венетов, но и вообще все западное побережье. Он построил военные корабли, и теперь они крейсировали вдоль берега, держа под контролем опасные области. Зимние римские лагеря в Галлии заставили многие племена понять, что на самом деле означало присутствие римлян, и по всей стране то и дело вспыхивали восстания. Но происходили они независимо друг от друга, и Цезарю не составляло труда жестоко расправляться с ними по очереди.

В тот ужасный год мы в центральной Галлии почувствовали, как длань римлянина медленно, но верно сжимается, подчиняя прибрежные племена. Легион Цезаря разместился на землях нантуатов к юго-востоку от эдуев. Теперь для него открылась дорога через Альпы; по ней можно было спокойно перебрасывать войска. Цезарь потребовал от запуганных соседних вождей снабжать его войска провиантом и другими предметами первой необходимости. Значительную долю награбленного он отправлял в Рим. В Ценабум прибыли его люди, чтобы расследовать гибель Тасгеция. Об этом рассказал мне Конко, специально ради этого приехавший к нас в поселок.

— Римляне что-то подозревают, но доказать ничего не могут, — говорил он. — Никто не знает, чей это был меч. Римляне много расспрашивали о Котуате и обо мне тоже, но все без толку. А старый Нанторус показался им настолько безобидным, что они убрались озадаченными. Я думаю, на этом проблемы не кончились. Торговцы как жаловались, так и будут жаловаться. Нанторус не очень-то их привечает. Но пока люди Цезаря оставили Ценабум.

Это «пока» мне не понравилось. Выбор Нанторуса все равно следовало признать мудрым. Хотя это не понравилось Котуату, но пусть все остается как есть, пока Рикс не будет готов сделать свой ход. Это не кичливый дурак Котуат; он не будет хвастать поддержкой, если ее нет, он не станет действовать прежде времени. Союз галльских племен рос, хотя и не так быстро, как нам хотелось бы. И все же можно надеяться, что он успеет вызреть до тех пор, когда Цезарь решит разделаться со свободной Галлией.

Я отправил Конко обратно с наказом Котуату сидеть и ждать. Конко поморщился, он, как и его родич, не хотел ждать, он хотел действовать. Никто из них не понимал, что я жажду действия не меньше, чем они.

Тем временем от убийцы Тасгеция, как и ожидалось, в поселке прибавилось проблем. Он поселился в своем старом доме, но и не думал поблагодарить кого-нибудь за предоставленное убежище. Наоборот, он постоянно жаловался. Нашел себе приятеля, нашего бывшего погонщика Барока, и теперь их видели в любое время дня и ночи вместе. Бездельники пили и осуждали всех, кроме себя.

Однажды меня перехватил Гобан Саор, когда я возвращался с виноградника. Мы все еще проводили там ритуалы очищения разоренной земли и готовили место для будущих посадок.

— Извини, Айнвар, я напрасно поделился с кем-то твоей шуткой о женщинах. — Гобан действительно сожалел о своей ошибке. — По селению пошли слухи. Кто-то поделился ими с Кромом Даралом, ну, знаешь, как это бывает... слово за слово... А теперь он все повторяет, что ты украл у него женщину и собираешься красть дальше у других.

— Ладно. Поговорю с ним, — с отвращением произнес я.

Ничем разговор не помог. Этот твердолобый только твердил про то, что «знает то, что знает».

В разговоре с Сулис я пожаловался:

— Не знаю, что еще сделать для него. И я, и Брига всегда с уважением относились к его чувствам, и это правда. А что касается Лакуту, я же не крал ее!