Где ты, мой незнакомец? - Кэтлин Вудивисс

Эштон почувствовал, как кто-то остановился возле него и, откинувшись на спинку стула, поднял глаза на стоявшую возле него женщину с тонкими чертами худого лица. Та явно ожидала, когда он ее заметит. В продымленном зале было трудно понять, какого цвета ее тусклые глаза или плохо расчесанные волосы, небрежно сколотые узлом, который криво спускался на костлявую шею. Вокруг рваных башмаков было обвернуто какое-то тряпье, по-видимому, чтобы удержать их на ногах, а выцветшее, голубое когда-то платье, должно быть, принадлежало прежде особе фунтов на двадцать тяжелее его нынешней обладательницы. Эштон попытался было на глазок прикинуть, сколько ей лет. Вначале он решил, что они, скорее всего ровесники, но, приглядевшись повнимательнее, подумал, что ошибся. Женщина была явно моложе. Она заговорила, и голос ее был таким же тусклым и бесцветным, как и она сама.

— Ферн сказала, что вы хотели бы выпить.

— А что у вас здесь поприличнее?

— Эль, — быстро отозвалась служанка. — По крайней мере, его сильно не разбавишь — будет заметно.

— Ладно, тогда принеси мне кружку эля…как тебя, Сара, кажется? — Он вопросительно взглянул на нее и она кивнула в ответ. — И в чистой кружке, если здесь такая найдется.

— Вы бы быстрее отыскали ее в Белль Шен, — посоветовала она. — Да и вы бы там были куда в большей безопасности, сэр.

Эштон удивленно вскинул брови.

— Ты меня знаешь?

Сара испуганно покосилась в сторону группы мужчин, столпившихся возле стойки бара.

— Я слышала, как они толковали о вас — как вы, дескать, спрятали у себя женщину из сумасшедшего дома, а потом объявили, что это ваша жена. Похоже, там среди них полно тех, кто пытался отбить ее у вас. Они злы, как черти. Говорят, что из-за вас потеряли хороших коней.

У Эштона вырвался злорадный смешок.

— Так почему бы им не приехать и не пожаловаться мне самому?

Сара задумалась, что ответить и ее гладкий лоб прочертили морщины.

— Мне кажется, они вас боятся. Только не понимаю, почему. Их ведь много.

— А здесь найдется, где спрятаться, если они вдруг наберутся смелости? — поинтересовался Эштон.

— Вы, сдается мне, и сами знаете, что делать. Я-то здесь недавно, так что толком никого и не знаю. Хотя хорошо представляю, на что способны эти подонки. Боюсь, вам лучше уносить ноги, да поскорее.

— Я разыскиваю одного человека, только пока его что-то не видно. У него на левой руке не хватает двух пальцев и …

— Здесь его нет, — сказала она и отошла. Из-под рваного подола ее платья выглядывали такие же рваные башмаки, то и дело норовившие соскочить с ноги и остаться на грязном, заплеванном полу. Она казалась олицетворением беспросветности подобного существования, и все же, глядя ей вслед, Эштон гадал, не знала ли она когда-то иную жизнь. Уж слишком грациозной и полной скрытого достоинства была ее походка, совсем не подобавшая девице легкого заведения. Те сновали между подвыпившими посетителями, стараясь привлечь их внимание и обеспечить себе пару монет за ночь, в то время как она двигалась чуть ли не с королевским достоинством, словно впавшая в нищету венценосная особа. Даже ее манера говорить выдавала, что девушка знавала лучшие времена.

Вернувшись к его столику, Сара поставила перед ним сияющую чистотой кружку и оловянный кувшин с тепловатым, мутным элем. Отойдя в сторону, она сложила руки под передником и терпеливо ждала, пока он отсчитает деньги. При виде сверкнувшей на замызганном столе золотой монеты глаза ее расширились от изумления.

— О, сэр, это слишком много! Сомневаюсь, что у хозяина найдется сдача. Он наверняка постарается ободрать вас, как липку.

Эштон порылся в кармане и выудил медную монету, которую бросил на стол.

— Отдай ее хозяину, а золото оставь себе…и спасибо, что отыскала чистую кружку.

Она заколебалась, пораженная его щедростью, потом подняла заблестевшие от слез глаза и зажала монету в кулаке.

— Спасибо, мистер Уингейт я этого не забуду.

Эштон отхлебнул пива и тут же брезгливо сморщился. Если оно и есть самое лучшее, что можно получить в этом кабаке, подумал он с раздражением, то его и под дулом пистолета не заставят заказать еще кружку.

Надменно игнорируя правила хорошего тона, он нахлобучил черную шляпу с низко опущенными полями на самый лоб и принялся неторопливо тасовать карты с видом человека, который умирает со скуки в этой дыре. Медленно текло время, и Эштон уже подумывал, чтобы бросить это занятие, как вдруг двери распахнулись, как от толчка, и в зал ввалились четверо мужчин. Первым был здоровяк, чей нависший лоб был украшен кустистыми бровями, под которыми прятались маленькие, глубоко посаженные глазки. Над тонкими, злобно изогнутыми губами нависал огромный, похожий на клюв нос, весь в красных прожилках. Остановившись в дверях, он ухватился левой рукой за колонну и принялся всматриваться в толпу посетителей. Этого короткого мгновения оказалось достаточно, чтобы Эштон успел заметить отсутствие двух пальцев на мясистой лапище и почти сразу же почувствовал неприятный холодок, когда на нем остановился пристальный взгляд поросячьих глазок незнакомца.

Нескладный верзила расправил плечи и одернул полы кургузого пиджака, который чуть было не лопался на его бочкообразной груди. Потом подтянул штаны, то и дело сползавшие с объемистого живота и двумя руками лихо надвинул на глаза вязаный колпак, так что он повис под каким-то невообразимым углом. Наконец двинулся вперед, широко расставляя похожие на тумбы ноги и сильно смахивая на слона в посудной лавке. Видя, как приближался этот неуклюжий громила, Эштон нахмурился. Следовало быть настороже — похоже, тот направлялся прямо к нему, и его приятели следовали за ним по пятам. Напряжение немного отпустило его, когда он увидел, как малосимпатичная четверка расположилась за соседним столиком. У Эштона невольно вырвался облегченный вздох.

— Держу пари, парни, у нас сегодня вроде как гости, — прогудел гигант, тыкая корявым пальцем в сторону Эштона.

Какое-то внутреннее чутье подсказало последнему, что пройдет совсем немного времени, и эта компания найдет повод затеять драку. Но, твердил он себе, следует набраться терпения, чтобы выяснить то, зачем он пришел. Лениво закинув ноги на край стула, он, будто бы ничего не слышал, продолжал перебрасывать карты, хотя внутренне собрался и был готов ко всему.

Похожий на спелую тыкву кулак с грохотом опустился на давно не мытую поверхность стола и верзила прорычал, обводя зал свирепым взглядом, который напугал бы даже гризли.

— Эй, вы там! Куда подевались все шлюхи? Ну-ка живо, подайте нам эля! — Чуть понизив голос, он повернулся к своим приятелям. — Они тут ленятся зад от стула оторвать, чуть ли не просить приходится, чтобы принесли выпить!