Мифическая война. Миражи Второй Мировой - Борис Вадимович Соколов

Следует также подчеркнуть, что в Красной Армии число убитых и число раненых были близки друг к другу. Точное число раненых в советских вооруженных силах установить довольно затруднительно, поскольку в разных источниках фигурируют разные цифры, и не всегда понятно, к какой категории раненых относится та или иная цифра. Возможно, что ближе всего к истине цифра в 19,7 млн раненых. Она получается, если мы возьмем данные о том, что в результате ранений было уволено из армии 16 % раненых. Эти данные содержатся в отчете 1946 года о работе тыла в годы войны. Если взять данные о числе уволенных по ранению красноармейцев из «Грифа секретности снят» в 3050,7 тыс., то получится общее число раненых в 19 066,9 тыс. Правда, если мы возьмем данные «Грифа» о числе умерших от ран – 1104,1 тыс. человек и предположим, что умершие от ран составляют 6,5 % от общего числа раненых, как это показано в отчете 1946 года, то общее число раненых получится всего лишь 16 986,2 тыс. Но мы предполагаем, что цифра уволенных инвалидов более надежна, так как если занижали, то в первую очередь – число умерших от ран. При этом речь фактически идет о числе ранений, а не раненых, так как многие бойцы были ранены более чем один раз. Число больных, показанное в «Грифе секретности снят» в 7 641,3 тыс. человек, из которых 86,7 % вернулись в строй, кажется мне близкой к истине (по данным отчета 1946 года, в строй вернулось более 85 % больных). В этом случае общее число раненых и больных можно оценить в 26 708,2 тыс. человек. При этом число раненых оказывается даже меньше числа убитых на поле боя, составившего, по нашей оценке, 22,34 млн человек. Соотношение получается не 3:1, как традиционно считается, а 0,85:1. Этот парадокс легко объясним. У раненых было мало шансов, что их вынесут с поля боя, и большинство из них умирало, так и не дождавшись помощи. Как отмечается в отчете 1946 года, «потери санитаров-носильщиков в некоторых соединениях достигали 80–85 % убитыми и ранеными от огня противника». Ясно, что при таких потерях среди санитаров не меньшие потери были и среди атакующих, так что большинство раненых не могли вынести с поля боя. К тому же, в отличие от вермахта, в Красной Армии значительную часть санитаров-носильщиков составляли женщины, которым очень трудно было вытащить на себе раненого бойца. Женщин направляли в санитарки для того, чтобы высвободить мужчин в качестве активных штыков для участия в атаках.

Есть и другие данные о советских потерях ранеными и больными. В архиве Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге сохранилось более 32 млн карточек учета военнослужащих, поступивших в годы Великой Отечественной войны в военно-медицинские учреждения. Речь здесь идет о тех, кто был эвакуирован в полевые и тыловые медучреждения, так как отсутствуют личные учетные карточки на тех, кто умер или выздоровел в медсанбатах и полковых медицинских пунктах. Если предположить, что недоучет в равной мере касался и раненых, и больных, то общее число раненых можно оценить в 9,2 млн больных и 22,8 млн раненых. Тогда число раненых и убитых будет почти равно между собой – 1,02:1.

Надо подчеркнуть, что советские безвозвратные потери практически невозможно оценить по числу захоронений. Во-первых, большинство захоронений были братскими, и невозможно точно определить, сколько именно бойцов похоронено в одной могиле. Во-вторых, многие захоронения, в том числе и в конце войны, вообще не были обозначены. Например, в приказе войскам 3-го Украинского фронта о недостатках в погребении военнослужащих от 5 февраля 1945 года особо отмечалось: «Трупы военнослужащих хоронятся несвоевременно, специальные могилы не отрываются, а используются для могил: окопы, траншеи, щели и бомбовые воронки. Могилы не засыпаются и не обкладываются дерном. Отсутствуют могильные столбики с указанием фамилии погибших, нет схем географического расположения братских и индивидуальных могил».

Миф военных потерь Германии во Второй мировой войне

Главный миф военных потерь Германии, культивировавшийся в советское время, заключался в утверждении, что потери Германии на советско-германском фронте были вполне сопоставимы с потерями Красной Армии. В связи с этим была запущена в оборот цифра германских потерь убитыми и пленными в 13,6 млн человек, из которых будто бы 10 млн человек погибли или были пленены на Восточном фронте.

На самом деле эти цифры никак не отражают как общие безвозвратные потери вермахта, так и потери на советско-германском фронте. Общие потери вермахта погибшими на поле боя и умершими от иных причин, согласно оценке, сделанной германским историком генералом Буркхартом Мюллером-Гиллебрандом (в годы войны он как раз ведал учетом личного состава), составили около 3,2 млн человек. Еще около 0,8 млн человек умерло в плену. Из них около полумиллиона не пережило плена на Востоке, где в общей сложности оказалось в плену около 3,15 млн германских военнослужащих. На Западе из примерно 8 млн пленных умерло около 300 тыс. Число погибших на Востоке германских военнослужащих на основе данных Мюллера-Гиллебранда мы оцениваем в 2,1 млн человек, а с учетом умерших в плену – 2,6 млн человек. Данные Мюллера-Гиллебранда основаны на централизованном учете германских потерь вплоть до ноября 1944 года и на оценке потерь за последние полгода, сделанной германским Генштабом, проверенные по выборочному послевоенному обследованию населения в отдельных германских землях.

В СССР, где случаи голодной смерти были и в Красной Армии, а среди мирного населения восточных районов были даже случаи людоедства, в реальности не было необходимых ресурсов продовольствия для снабжения миллионов пленных. Не меньшую роль в отказе от исполнения соответствующего пункта Женевской конвенции сыграло то, что Сталин считал пленных в худшем случае предателями Родины, а в лучшем случае – солдатами, которых до конца войны использовать не удастся, а следовательно, для достижения победы они бесполезны. В результате пленные красноармейцы были лишены возможности получать помощь с Родины и были во многом обречены на голодную смерть.

Те же самые проблемы, что испытывала Германия с советскими пленными, испытывал Советский Союз с пленными немцами и их союзниками. Пока пленных было немного (до начала контрнаступления под Сталинградом – менее 20 тыс.), имелась возможность содержать их в полном соответствии с Женевской конвенцией и хвастаться этим на весь мир. Но когда советские войска в ходе контрнаступления и ликвидации окруженной в Сталинграде группировки захватили в течение двух с половиной месяцев более 150 тыс. пленных, в большинстве своем – обмороженных и истощенных, сразу возникли неразрешимые проблемы, прежде всего в плане обеспечения пленных продовольствием, теплой одеждой и медикаментами. В результате с начала войны к 1 мая 1943 года в лагерях и приемных пунктах HКВД из 292 630 учтенных пленных умерло 196 944 человек, или 67,3 %. Это было следствием того, что в стране царил голод и для пленных были установлены слишком низкие нормы питания. Калорийность суточного рациона военнопленных составляла 1750 килокалорий, а работающих пленных – 1945 ккал, что не покрывало энергетических затрат человека, даже находившегося в полном покое, особенно в зимних условиях. Недостаток пищи вел к дистрофии и авитаминозу. Эти заболевания составляли тогда 70 % среди других болезней и были причиной 80 % всех смертельных случаев. Калорийность пайка увеличилась до 2200 килокалорий только во второй половине 1943 года, что уже позволяло избежать голодной смерти. Например, домой вернулось чуть более 10 тыс. итальянских пленных из общего числа в 45 тыс. человек (по другим оценкам – даже 70 тыс.), причем половина пленных умерла от дистрофии, т. е. от недоедания. Даже в мае 1945 года из всех заболевших итальянцев дистрофией страдало 60 %.

СССР и Германия вели жесточайшую войну на пределе своих возможностей, и ни русские, ни немцы не могли выделить для больших масс пленных необходимого продовольствия – в ином случае голод грозил бы собственному населению и армиям обеих стран.

Оценка безвозвратных потерь вермахта, сделанная немецким военным историком Рюдигером Овермансом, в 5,3 млн человек представляется завышенной. Расчеты Оверманса основаны на данных централизованной картотеки учета погибших германских военнослужащих ФРГ. Здесь 3,1 млн человек – это люди, бесспорно погибшие на фронте или умершие в плену. О них есть данные донесений или свидетельства очевидцев. 2,2 млн же – это число военнослужащих, о которых на момент поступления запроса в службу розыска нельзя было достоверно установить, что они были живы. Однако некоторые из этих военнослужащих, особенно из числа раненых и инвалидов, вполне могли умереть уже после войны от естественных причин, а другие могли быть не разысканы по причине смены места жительства, особенно если они проживали в ГДР или Австрии, а также из-за эмиграции в другие страны. Некоторые из них могли появиться только благодаря искажению фамилии. Можно допустить, что выживших могло быть до половины из 2,2 млн неразысканных пропавших без вести. Поэтому наиболее вероятной величиной безвозвратных потерь вермахта во Второй мировой войне следует считать оценку в 4 млн погибших, данную Мюллером-Гиллебрандом.