Ключевая фигура - Михаил Нестеров

Усман не имел боевого опыта, пару недель проходил военную подготовку, готовясь вступить (втайне надеясь не сделать этого) в народное ополчение, формируемое против вторгшихся на территорию Дагестана чеченских экстремистов. Сейчас к боевым действиям его подвигло стремление Марковцева довести дело до конца плюс искреннее уважительное чувство к умершему Шамилю Наурову. Несомненно, этот край что-то потерял со смертью старого дагестанца, с другой стороны, что-то приобрел. Взять хотя бы настрой, перемены, произошедшие в груди Усмана. Он как бы отвечал за свой край, теперь отвечал, а раньше даже не пытался.

С такими чуточку возвышенными чувствами Рашидов съехал на обочину и повернул ключ зажигания. Луна, запутавшаяся в кронах деревьев, наконец-то нашла выход, заодно помогла Усману ориентироваться на местности. Теперь легко стало бежать по мертвенной дороге и пугать вооруженной коротким автоматом тенью ночных обитателей.

Рашидов перешел на спринтерский стиль бега, когда автоматные очереди стали перекрывать друг друга. Впереди обозначились чугунные ворота. От них лишь в одну сторону шло такое же вычурное ограждение, с другой, ближе к подъездной дороге, забором служили высокие, ровно постриженные кусты, разделенные стволами кленов. Оригинальная живая изгородь могла порадовать кого угодно и где угодно, только не здесь и не Рашидова. Он не понял, как перескочил через довольно широкий кустарник, но сообразил сгруппироваться, когда его плечо коснулось земли. Перекатившись, он замер, взяв автомат на изготовку. Немного послушав перестрелку, пододвинулся к последнему зеленому рубежу, за которым — центральная аллея, место перестрелки. Стреляют, значит, живы, подумал он о новых русских друзьях.

В соседней комнате рванула граната, от стены оторвался кусок штукатурки с обоями, с потолка посыпался мел. А в дверь продолжали бить пули.

Приятели попали в такое положение, когда навыки, полученные в учебных лагерях, казались ребячеством. Бывает и такое. Однако мощно, стремительно проходил штурм. Это мысли и время работают быстро, оттого и кажется ситуация парадоксальной; о бездействии бывших офицеров спецназа речь не шла.

На предложение Андрея забаррикадировать дверь Сергей покачал головой: в этом случае они лишали себя возможности маневра, близость которого назревала с каждым мгновением, практически отрезали последний из двух путей. Боевики не станут долбить в дверь до бесконечности, пройдут какие-то секунды, и с улицы их закидают гранатами; вот еще одна ударила в потолок, заполняя комнату едким дымом, но разорвалась возле двери, ведущей в ванную комнату. Если прекратится обстрел, осажденные сами выскочат из убежища через пять-десять минут, поскольку старая постройка имела полые стены, уже сейчас внутри их разгорался огонь. Пламя, по всей видимости, начало распространяться с первого этажа, где грохнул первый взрыв.

По отдельным пистолетным выстрелам и вторившему автоматному огню Андрей определил, что бой принял последний из его парней в номере на первом этаже. Скрежеща зубами, бывший командир «Гранита» кинулся к двери и рванул ее на себя.

Андрей был готов к выстрелу, его оппонент с автоматом, приготовившийся выбить дверь, — нет. Овчинников всадил ему в грудь и голову по две пули, один раз выстрелил наугад вправо от себя. Тут бы Андрею закрыть дверь, чтобы повторить принесшую удачу тактику, но он выдвинулся еще дальше и снова выстрелил наудачу.

— Отходи первым, Серый! — выкрикнул он, меняя магазин. — Я прикрою! Потом ты меня. Давай, давай! Не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь.

Овчинников показал противнику плечо и вооруженную руку, на миг высунул окровавленную голову и сделал-таки еще один прицельный выстрел. Боевик, прижавшийся к стене, не ожидая нападения, получил пулю в грудь.

— Давай, Марк! Их четверо или пятеро. Левая сторона свободна.

Андрей предлагал единственный вариант. Коридор в оба конца кончался одинаковыми закутками с одним окном. Тот, что справа, приспособлен под конторку дежурного портье, а другой служил курилкой.

Сергей всеми силами понимал товарища, но противился оказаться не вторым номером, а тому, что на какое-то время оставит Андрея один на один с противником. Тогда как у самого появится шанс покинуть опасное место через окно. Отказаться означало полное поражение. Они вступили в бой по всем правилам с очень сильным противником, и если погибнут оба, то, соответственно, оба и проиграют.

Ах, как легко было Марку, когда на его руках гирей висел оперативник ФОБ, а он, возбужденный, в одиночку, рискуя только собой, кружился по гаражу в вальсе под названием «Рожденный свободным». А сейчас кровоточащая гиря тянула душу, выкрикивая:

— Пошел, пошел, Марк! Крой меня, как я тебя!

Глубоко выдохнув, Овчинников приготовился к ведению огня. Марк петлять не станет, иначе поймает шальную пулю, — он побежит ровно, не теряя драгоценных мгновений. А оказавшись в безопасности, в свою очередь откроет огонь, давая возможность партнеру проделать тот же маневр. То, что они собирались предпринять, представляло собой один из стандартных способов отхода с очередным прикрытием.

Подстегивая обоих, в разбитое окно одна за другой влетели три ручные гранаты.

Подстегивая — и с опозданием в секунду давая понять Марку, что он успеет добежать, а вот Андрею уже не придется снова прятаться в комнате. Избегая взрыва, он последует за товарищем. А пока он удачно продолжал опустошать магазин своего пистолета, заставив умолкнуть треск автоматных очередей.

Марк резко остановился, не добежав до закутка каких-то два метра. Глаза зафиксировали четырех боевиков: один на коленях — то ли ранен, то ли вел огонь с этого положения, остальные прижались к стенам.

— Пошел, Андрей!

Марковцев открыл огонь в тот момент, когда оглушительно рванули в комнате гранаты и когда в пистолете напарника кончились патроны. И «вальтер» Марка щелкнул затвором, когда Овчинников оказался рядом. Но лицом вперед, и скорость у него была хорошая. Пожалуй, в этой ситуации Андрей не мог поступить иначе. Он буквально врезался в напарника, толкая его, а сам получил в спину автоматную очередь…

Но продолжал двигаться. Когда Марк, помогая себе локтями, перекатился за угол, увидел упавшего на колени товарища, продолжавшего ловить спиной пули.

«Эх, Андрюха…» — жалость полоснула по самому сердцу.

Марк выругался и выбил ногой окно. Не медля ни мгновения, прыгнул. Сгруппировавшись, прокатился несколько метров по влажной траве. Тяжело дыша, вогнал в рукоятку полную обойму.

Все, кто держал эту, восточную сторону, перешли к фасаду и присоединились к группе автоматчиков, обстреливающих окна. Сергей появился за их спинами неожиданно. Дергая головой, он сделал два точных выстрела и снова скрылся за углом здания. Действуя на автопилоте, поднял руку с пистолетом и всадил пулю в голову боевика, который выглянул в разбитое Марком окно. Также отметил, что какой-то полоумный лупит по своим же из-за кустов. Выстрелив на звук, Сергей вынужденно растянулся на земле.

Автомат в кустах замолчал, но ненадолго. Едва стихли его отголоски, как он снова заработал по своим.

Пуля, выпущенная из пистолета Марковцева, едва не снесла Усману голову. Чертыхнувшись, Рашидов снова переключился на боевиков. Одного он уложил сразу, второго задел, кажется, легко. А вот Марк положил двоих. Как в тире, успел удивиться дагестанец. И только сейчас додумался дать знать о себе голосом, ибо Марковцев, упавший на землю, на этот раз с более удобной позиции мог убить своего помощника.

— Сергей! Не стреляй, мать твою! Это я, Рашидов!

Марк узнал его по гнусавому голосу. Подозрения, моментально рожденные в груди, тут же исчезли: следователь не мог вести огонь по своим. А он даже попадает.

Видимо, пуля нашла одного из тех троих, кто не проходил боевую подготовку в диверсионной школе, очень уж неповоротливо тот менял положение, привставая на одну руку.

Сейчас Марку и его неожиданному помощнику противостояли три или четыре человека. А может, меньше, если охранник-махачкалинец сумел положить хотя бы одного. Но теперь инициатива перешла в другие руки. Марк получил возможность маневрировать, в настоящее время его задача — не дать отойти боевикам в лес. Он тут же определил, что западная часть для отхода непригодна: там все задымлено, огонь разгорается все сильнее, принуждая бойцов Султана отходить либо на юг — это противоположная центральному входу сторона, либо на север, туда, откуда они появились. Могли показаться и над головой Марковцева, но он, убив рискнувшего появиться в окне боевика, дал понять, что этот путь малопригоден для спасения.

И еще один положительный момент отметил Сергей: всем, кто питал надежду остаться в живых, придется прыгать из окон второго этажа.