Страх звёзд - Василий Владимирович Воронков

— Успокойтесь! — Томаш поднял ладонь. — У вас шок. Всё в порядке, прилягте в ложемент, и мы…

— Воздух! — захрипел Джамиль, схватившись за горло. — Я не могу дышать! Здесь ведь уже нет воздуха, да? Здесь просто не может быть воздуха!

— О чём вы говорите? С воздухом всё отлично! — Для убедительности Томаш вздохнул полной грудью.

— Нет воздуха! Не могу… — прошипел Джамиль, как на последнем издыхании, и повалился на колени.

Томаш и Лада подскочили к нему и подняли за плечи. Джамиль захрипел. Голова его беспомощно шаталась, как у игрушечного болванчика с вывернутой шеей.

— Давайте в ложемент его, — сказал Томаш.

Они положили Джамиля в ближайший ложемент, и тот сразу сжался, как младенец, подтянув к животу колени. Дышал он по-прежнему с надрывным хрипом — казалось, что-то забилось ему в горло, и никак не даёт вздохнуть в полную силу.

— Может, он правда не может дышать?

Фён осторожно приблизилась к Джамилю, как к бешеной собаке, которая может в любой момент кинуться на хозяина, брызгая слюной.

— С чего бы? — сказал Томаш. — С воздухом всё отлично.

Джамиль уставился на Фён.

— Как? — выпалил он, тут же забыв о своём удушье. — Как я здесь оказался? Что это всё такое?

— Идаам! — сказал Томаш. — Вы подключились к какому-то интерфейсу, наверное, к вирту. Вы помните? А до этого пообщались с Айшей. После отключения у вас был приступ, и мы отнесли вас в каюту. Мы находимся на…

— Нет! — завопил Джамиль и замахал руками, едва не заехав Томашу по лицу. — Вы всё врёте! Этого не может быть! Это гнусная, гнусная…

— Придите в себя! — одёрнула его Лада. — Мы на грузовозе Айши! А вы потратили наш последний альтаам!

— Нет! Это гнусная ложь! Вы ненастоящие! Вы — все! — Джамиль почему-то показал пальцем на Фён, и девушка испуганно отступила от ложемента. — Вы — жалкие подделки! Жалкие, лживые и…

Он попытался выпрямиться, выпятил грудь, скидывая с себя невидимые путы, но руки его соскользнули с подлокотников.

— Насир! — крикнула Лада. — Принеси успокоительное!

Бакариец пробормотал что-то и вышел заплетающейся походкой из рубки.

— Я — не подделка! — сказала Фён.

— Подделки! — истерил Джамиль, барахтаясь в ложементе. — Вы этого не понимаете потому, что все вы — подделки! Жалкие, бессмысленные подделки! Вы только и делаете, что лжёте. Вы лжёте мне, лжёте самим себе!

— Да что он несёт? — сказала Лада.

Потолочные лампы разгорелись в полную силу — взбесившийся корабельный компьютер захотел выжечь всех волной слепящего света, и лицо Джамиля на мгновение стало мёртвым и бледным, как резиновая маска.

— Что такое, чёрт! — поморщилась Лада.

Взвыли невидимые приводные механизмы, и на них обрушилась темнота.

— Нет! — бешено завопил Джамиль. — Это вахар! Спасайтесь!

Лампы нехотя налились дрожащим светом — теперь рубку окутывала беспокойная мгла.

Джамиль лежал в ложементе, дрожа и прикрываясь локтями.

— Что происходит? — спросил объявившийся из коридора Насир.

Он держал шприц для подкожных инъекций, похожий на маленький табельный пистолет.

— Джамиль тебя с каким-то вахаром перепутал, — ответил Томаш.

— Опять ерунда со светом, — сказала Лада.

Насир подошёл к ложементу и направил на Джамиля шприц так, словно собирался его пристрелить.

— Дай сюда!

Томаш отобрал у него шприц. Джамиль, почуяв что-то неладное, тут же отпрянул от него с испуганным визгом.

— Нет! Не надо меня мучить! Зачем вы так? За что? Лучше убейте! Убейте!

— Да сколько можно!

Лада оттолкнула Томаша и взгромоздилась на Джамиля, схватив его за руки и прижав его к ложементу. Тот беспомощно раззявил рот и уставился на неё, как на чудище из ночного кошмара.

— Давай!

Томаш замешкался на секунду — происходящее всё больше походило на скверный сон или бредовую постановку в вирте — и схватил Джамиля за подбородок. Идаам что-то прошипел, в глазах его сверкнула ненависть. Томаш приподнял его голову, приставил дуло к шее и нажал на спуск. Шприц сердито пшикнул, и Джамиль затрясся, как припадочный.

— Что с ним такое? — Лада слезла с ложемента.

Джамиль дико захрипел и прижал к шее ладонь, словно ему разрезали ярёмную вену. Он посмотрел на Томаша, как на друга, который нанёс смертельный удар.

— У него сейчас шок будет от укола! — крикнула Лада.

Джамиль разинул рот, пытаясь втянуть в себя воздух. Глаза у него закатились, а руки затряслись, как у эпилептика. Язык вывалился изо рта.

— Адыр елдыш! Как бы он не откинулся!

Джамиль шумно выдохнул и закрыл глаза.

— Что на него могло так повлиять? — прошептала Фён.

— Херзац матерах! — выругался Насир. — Я уже ничего не понимаю! И что со светом было? У меня чуть глаза не вылезли!

— Опять перебои, — сказала Лада. — Ты только не истери. Истеричек тут и так хватает.

— Он! — Джамиль, ещё секунду назад притворявшийся трупом, вдруг оживился и приподнялся на локтях. — Он везде, вы понимаете?

Идаам схватил Томаша за рукав.

— Успокойтесь! Сейчас вы заснёте, и всё…

Томаш не смог заставить себя сказать — «всё будет хорошо».

— Вы не понимаете! — На губах Джамиля пузырилась слюна. — Как жаль! Я видел его, я был его частью, я растворялся в нём… Но вахар! — Джамиль вывернул голову, как больная птица. — Эта тьма! Она уничтожала всё вокруг, пожирала всё вокруг! Она пожрала меня! Я должен был оказаться в альганне, в небытии. Но тут — вы! Как? — Рот у него перекосился. — Почему вы здесь?

— О чём он говорит? — спросила Фён.

— Какая ещё альганна? — удивился Томаш.

— Это наш маленький и уютный бакарийский ад, — сказал Насир. — Ближайшим аналогом на Литии будет, наверное, пустота.

— Пустота, — проговорила Фён. — Это пострашнее, чем…

Джамиль перебил её каркающим, похожим на судорожные спазмы смехом.

— Это всё ненастоящее! Ненастоящее! — Он замотал головой. — Вы — лжецы! Вы — подделки!

— Да, — сказал Томаш. — Это мы уже слышали.

Джамиль скривился и стал яростно расчёсывать отметину от инъекции на шее.

— И я тоже! — проскрипел он. — Мы все — подделки! Вы не понимаете! Мы — лишь жалкие копии! Его копии!

— Что за ерунда, херзац его так? Чьи ещё копии? Чего он несёт?

— Мы — лишь его часть, — спокойно сказал Джамиль. — Его искажения. Вас — нет. Нет и меня. Есть только он.

— Кто — он? — спросила Фён. — Бог?

— Сначала ад, — сказал Томаш, — теперь бог. К чему наш идаам вообще подключался?

Джамиль вздрогнул.

— Я… — На глазах его выступили слёзы. — Я не знаю… Я не знаю, вы понимаете? Я провёл с ним столько времени и не понял этого! Я знаю, что мы — это он. Но только искажённые, запутавшиеся. Вы! — Джамиль тут же закашлялся, голоса не хватало. —