Темноборец - Антон Андреевич Мартынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А может, в Лоустэйре не так уж и плохо, как говорят? Во всяком, случае, Андрей не пытался попасть в Даунклауд, отчаянно вдавливая нижнюю кнопку Лифта между мирами. Его бы и не пустили, взвесив все сделанное им зло и добро. Может быть, это место – испытание одиночеством?
Андрей вспомнил свои попытки прислушаться к организму в лабораторном комплексе Карпатова и попытался их повторить. На этот раз тело послушно ответило на вопросы. Червей нет. Головной боли тоже. Ты излечился, Андрей. А вместе с червями ушли и гравитационные силы. Попробуй встать – ты почувствуешь такую легкость, будто способен взлететь к небесам.
Андрею не хотелось вставать. Он продолжал заниматься самоанализом. Ничего не болит. Нынешнее перемещение было совсем не похоже на болезненную мгновенную телепортацию. Что же такое тогда этот Лифт между мирами и какая она, мнимая гидравлика?
Вместе с болью ушли и мучительные переживания. Андрей почувствовал, что к нему возвращается способность рассудительно и хладнокровно мыслить. Проблемы Мидлплэта остались в Мидлплэте.
Расхлебывать кашу, заваренную Андреем, – теперь дело Турия, Джибли и Временного темноборческого правительства. Хотя, это жалкое правительство вряд ли просуществует долгое время после ядерного удара по Подмосковью. Какие же они глупцы! Наступили себе на хвост, предав народные чаяния. Боролись за ликвидацию ядерного оружия, а в итоге воспользовались им против самих себя.
Но какое это имеет значение за пределами Мидлплэта? Андрей принялся ощупывать руками газон вокруг своего тела. Ему казалось, что с минуты на минуту рядом с ним должна была появиться воскресшая Аня. Три Скрижали, собранные воедино, не просто запускали Лифт между мирами. Они выполняли самое сокровенное желание. По щучьему велению, по моему хотению, как во всех русских сказках!
«Ну же! Где Аня? Где я?» – вопрошал темноборец, касаясь руками покрытой росой тимофеевки.
– Неправильные вопросы, – ответил голос, прозвучавший над его головой.
Андрей вздрогнул и посмотрел наверх. Перед ним стояла курносая брюнетка лет шестнадцати, одетая в мешковатое серое платье и сиреневые резиновые сандалии. В голубых глазах девочки читался интерес, переходящий в азарт. Она предвкушала встречу с Андреем. Ей нужен был этот разговор даже более, чем ему.
– А какой вопрос правильный? – поинтересовался Андрей, присаживаясь на траве напротив возвышающейся над ним девушки.
– Ты должен спросить себя: «Кто я?», – ответила девушка, присаживая вслед за Андреем.
Андрей разглядел на лице девушки тоненький слой косметики – едва заметную пудру, подкрашенные тушью ресницы и обрамленные алой помадой губы. Она не выглядела вызывающе, хотя и отдавала дань современной моде. Скрытая под платьем фигура наверняка была изумительной в своей стройности.
Девочка выглядела слишком женственно для своих лет, но при этом не казалась состарившейся раньше срока затасканной девкой. В ней оставалось что-то девственно чистое, причем оставалось вне зависимости от того, была она девственницей или нет. Источаемое девушкой внематериальное свечение превращало ее в кусок солнца, оторвавшийся от вращающегося лучистого диска. Она была частью света, струящегося из отражателя.
– Вы Демиург? – спросил Андрей и, задумавшись над формулировкой вопроса, осторожно добавил: – …ка.
Девушка звонко рассмеялась, обнажая белоснежные зубы. В ее смехе было одновременно что-то невинно детское и заносчиво взрослое. Голос и смех ребенка, познавшего жизнь. Или считающего, что познал?
– Откуда в Мидлплэте это коверканье русского языка? Не припомню, чтобы я создавала феминитивы, – ответила девушка, просмеявшись. – И, пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». Это сделает наш разговор, которому предстоит быть достаточно длинным, куда менее нудным и скованным. А теперь отвечу на твой вопрос: да, я Демиург. Только не нужно отождествлять это понятие с Божеством. Я не Бог, но Творец, художник, если хочешь, криэйтор. И зовут меня Леся.
– Леся – это сокращение от Олеся? – спросил Андрей, стараясь скрыть неприязнь, возникшую на лице после слова «художник».
– Ждала от тебя более любопытных вопросов, – снова прозвенела смешком Леся. – Не все ли равно, от чего это сокращение, и сокращение ли вообще?
– Верно, – с благоговением и щенячьей верностью вглядываясь в лицо Демиурга, согласился Стопарин. – Мы в Даунклауде?
– Мы не в Даунклауде и не в Лоустэйре.
– Ни того, ни другого не существует? – Андрей понадеялся впечатлить Демиурга догадливостью.
– Существует. Но только в вашем мире. В моем – нет.
– Мы сейчас в твоем мире? – предпринял очередную попытку оказаться догадливым темноборец.
– Снова мимо, – ответила Леся. – Мы не в твоем мире и не в моем. Я создала этот мир, как шаблон, пустой, незаполненный бланк, ради разговора с тобой.
– Чем же я заслужил такой чести? – Андрей упал на колени, приготовившись подползти к Демиургу и целовать ее ноги в надежде на скорое Анино воскрешение.
– Ой! – фыркнула Леся, давай понять, что типичное женское «Ой, все!» Демиургу не чуждо. – Оставь свой язык при себе! Не нужно вылизывать мои грязные ноги.
– Твои ноги чисты, как…
Договорить Андрей не успел. Леся влепила ему отрезвляющую пощечину. Демиург была девушкой. Такой же девушкой, как миллионы других девушек Мидлплэта и прочих миров. Андрей не мог такое представить. В патриархальном сознании не укладывалось, что Творцом может быть представительница прекрасного пола. Стопарин не знал, как вести себя с Создательницей, но в одно он верил вне зависимости от пола: чтобы выпросить воскрешение Ани следует поклоняться и умолять.
– Забудь о внешности. Я предстала перед тобой в своем истинном облике, но могла бы предстать в любом. Этот мир подчиняется моим законам, причем даже в большей степени, чем Мидлплэт.
– Я пришел к тебе с просьбой, с мольбой, – залепетал Андрей, не вставая с колен.
– Ты пришел сюда, чтобы выслушать меня, – снова прервала его Леся. – Говорить я буду много. Ты поймешь малую толику из того, что я произнесу, но и этого будет достаточно для осознания истинной цели твоего путешествия и принятия окончательного решения о дальнейшем пути. Поэтому сядь поудобнее и приготовь уши.
Андрей встал с колен и устроился в позе лотоса. Он хотел подчиниться, но при этом боялся ненароком оскорбить Демиурга своей неучтивостью.
– Поза лотоса? Серьезно? – Леся подавила смешок. – Тебе действительно так удобно? Андрей, я не йог и не Будда. Я Леся. И ты можешь сидеть предо мной так, как тебе заблагорассудится.
– Мне удобно, – ответил Андрей, думая, что признание собственной глупости усугубит его положение.
– Как скажешь, – согласилась Леся, припадая рукой к траве в положении полулежа. – Так ты серьезно не думал, что Демиургом может быть девушка? А как же Скрижаль Любви с вышитыми сердечками? Неужели до такого мог додуматься мужчина? А твой характер, твои болячки! Ослабленный взрослый мужик, теряющий сознание то от переселения из тела в тело, то от телепортации, то еще от какой болезни! Твой сонный паралич, твои панические атаки! Модные, зачастую выдуманные подростковые диагнозы, особенно типичные для
