Амур-батюшка (Книга 2) - Николай Задорнов

- Отец отцу рознь. Мало ли какие бывают отцы!..

Все понимали, что Иван хотел купить и отца, и мать, и Дуняшу. Тигр!

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

- Эх, жених, туда-сюда на почтовых гоняет! - закричали девушки, разбегаясь, когда, чуть не наехав на них, Илья вкатил с колокольцами на "обратных". Он приехал погостить к невесте.

- А где Пахом Терентьич? - выскакивая без шапки на улицу, окликнул его Спиридон.

Илья осадил коней, бросил вожжи, выпрыгнул из кошевы.

- Отец дома остался, потом на своей лошади приедет.

- Я слыхал, что вы вместе собирались.

- Собирались вместе, - отвечал Илья. - Тятя и меня хотел задержать.

- Что так? - небрежно спросил Спиридон, втайне насторожившись. Он опасался, не запустил ли Иван какое-нибудь сомнение в душу Пахома.

- Да он вот-вот будет. Сам все хотел повидать вас.

- А-а!..

Илья пошел в избу.

Дуня, увидев Илью, засмеялась счастливо и, схватив его за руки, наклонила голову, словно желая прислониться к его груди.

Илья снял шубу.

Мать, сидя у прялки, искоса наблюдала за ним и за Дуней. Они разговаривали стоя. Речь у обоих так и лилась, ласковая и кроткая. В лице выразилась спокойная, мужественная уверенность. Он ласково и снисходительно слушал свою подругу. Он был выше Дуни на полголовы и смотрел на нее сверху, как сильный и старший.

Видела мать, что приезд его - отрада для дочери, что она не нарадуется, не наговорится с ним, что на его сильной и широкой груди желает она найти покой и защиту.

Дуня тронула вышивку на косом вороте новой его рубашки, взглянула в смуглое лицо, в синие глаза, тронула копну его в кружок стриженных волос. У нее самой голова такая же темно-русая; две тяжелые косы легли на спину. А Илья повзрослел, похорошел, взор его стал тверже. Она рада, что жених ее так прекрасен.

Мать смотрела, и сердце ее радовалось и болело. Радовалась она, что они рады друг другу, что не наговорятся, что, видно, они друг другу всласть, не чувствуя ног, стоят, не насмотрятся. Все забыли. И льется, льется речь их... О чем бы? Ах, молодость!.. Вот дети равные, одногодки.

Дуня уже заглянула к нему за кушак, вытащила кисет, потрогала ножны кинжала, что купил он на баркасе.

А болела материнская душа, это над этими детьми, которые не наглядятся друг на друга, вьется коршун...

Жених с невестой ушли в горницу и беседовали там.

Спиридон пришел. Сели к столу. Спиридон позвал их. За обедом стал осторожно спрашивать, как живет Пахом, желая выведать, нет ли опасности с этой стороны. А потом, переменив разговор, рассказал про нападение барса.

- Вся деревня струсила у нас. Заметил, когда въезжал, Сильвестр с ружьем ходит? Вот охотники! А все хвастались, что могут взять зверей. Вот пусть попробуют. Родион и тот трусит. Потому что настоящей смекалки нет.

Илья, зная, что будущий тесть его знаменитый охотник, посмотрел на него вопросительно.

- Ты не вздумай!.. - сказала Арина.

Но Спирька и не собирался на барса. Сейчас вокруг ходит зверь пострашней. Отец силы бережет и сам начеку. Рисковать идти в такое время на барса - нечего и думать. Но чем больше он издевался над трусостью соседей, тем внимательней слушал его Илья.

Явился Родион, послушал разговоры и сказал:

- Ты не вздумай Илью послать на барсу. А то ведь хочется отличиться перед невестой. Скажет, мол: "Она зверя гоняла, а я чем хуже?" Ты слыхал, как Дуня головешкой барсу напугала?

Илья хранил гордое и бесстрастное молчание: он твердо решил убить барса.

- Он ко мне пойдет ночевать, - сказал Родион. - Завтра есть к нему дело общественное.

По пути домой мужик при свете луны показал свежие следы зверя. Сидя на корточках и ползая от следа к следу, Родион тыкал в них прутиком. С досадой поглядывая на чащу, скрывавшую барса, он сказал:

- Вот этой стороной и пошла: прямо пашней - и в ложок. Но такого охотника еще не нашлось, чтобы один убил барсу. Был какой-то вятский, кидал огнем в нее, но не убил.

Шишкин привел Илюшку домой и велел лезть на печь. Парень вскоре захрапел.

- Спит, - сказал Митька, заглянув под занавеску.

- Надо за ним присматривать.

Под утро сквозь сон Шишкин услыхал, как скрипнула дверь, и проснулся.

За Окном стояла густая предутренняя синь. Должно быть, Илья вышел на двор.

Мужик лежал, ждал и слушал. Илья не шел. Родиону хотелось спать. Он перевернулся на другой бок.

Вдруг словно кто толкнул его. Родион проворно вскочил.

"Скоро же рассвело!" - подумал он с удивлением, глядя в окно.

Илюшки на печи не было. Исчезло и ружье его.

- Ушел на барсу! - воскликнул Родион и босой выскочил в сени. - Эй, Митька, живо собирай всех!

Дуня прибежала к Шишкиным.

- Я тебе, дядя, глаза выцарапаю! - кричала она. - Ты и тятя сами его распалили! Чего городили при нем! Он, знаешь, горячий какой? Про охоту слышать спокойно не может. Зачем его бередили? Хрыч ты старый! Я бы ночь не спала, его укараулила.

- Ну как я не уследил!.. - хватался Шишкин за голову.

Прибежал Спирька. Оба охотника, перепоясанные патронташами, с ружьями в руках пошли на лыжах по следу Илюшки.

Лыжня его шла по свежим следам зверя. Взобрались на отрог хребта и, тормозя ход, налегая на палки, помчались, падая вниз, в долину.

"Далеко же он успел уйти!" - думал Родион.

Вдруг Спиридон, быстро мчавшийся впереди, вздымая лыжами волны снега, резко повернулся и встал лицом к вершине. Из сугроба торчали красные космы шерсти и пятнистые бока барса.

- Эй!.. Тут тигра! Уже готова!

Родион поднял лапу зверя:

- Еще не остыла, теплая... Он ее недавно застрелил.

- Давай-ка перевернем!

Мужики вывернули зверя из снега.

- Ловко он ей попал!

- А вот и он сам! Эй, Илюха, вставай! - крикнул Родион, уверенный, что если охотник убил зверя, то сам жив.

В снежном заструге, как бы утонувши в нем, распластавшись, ничком лежал Илья Бормотов.

- Лицо в курже!

- Значит, дышит, - сказал Родион.

Илью пришлось растирать снегом. Он стонал. Рубашка его была в мерзлой крови.

- Он ее, видишь, застрелил, а она, уже пристреленная, его схватила. Вон сколько он пролетел, как распахал сугробину: хотел, видно, к дереву подойти... Все же он ее достиг!

Раненого привезли в деревню.

- Сокол ты мой ясный, это я тебя загуби-ила!.. - ревела Дуня, кидаясь к саням.

Илью подняли, и она увидела его растрепанные волосы и обезображенное страданием красное лицо с заледеневшими слезами на ресницах.

- Ох-ох!.. - застонал он.

Дуня, рыдая, кинулась к нему.

- Да отведите ее! - дико крикнул Родион. - Она только зря ему сердце травит. Ничего с ним не станет. Ты, Илья, не слушай ее!

- Караульщик ты несчастный! - кричала Дуняша. - Как не станет! На нем лица нет!

- Вот сейчас начнется карусель!.. - сказал Шишкин. - Пахом приедет... Это мужик крутой, он с нас за сына спросит... Что бы сделать? Старуху бы Кузнецову сюда, она быстро вылечит. А то, может, шаманку из Халбы? Растерянный Родион стоял среди толпы. Шапка его перевернулась задом наперед. - Или давай Козлиху! Есть своя лекарка, и ладно!

- До свадьбы заживет, - обмыв рану, утешала Илью знахарка Козлиха. Кости целы. Вари-ка ему, Дуня, вот этой травы да прикладывай. Хорошо бы свежего мясца, говядинки с чесноком, с хреном, да спирта. А лучше всего чайку крепкого. Кровь-то разогреть...

- Бабонька, родимая, я тебе шаль свяжу, - обнимала ее Дуняша, только вылечи!..

- Еще крепче будет, касатка, - улыбаясь кивала старуха. - И-и, родная, разве это раны! Днями встанет и пойдет.

* * *

Пахом и Тереха Бормотовы молотили снопы на амурском льду. Работа шла весело и дружно, когда с Экки на лыжах прибежал Васька Кузнецов. Все пошли в избу, и там мальчик прочел телеграмму:

"Илью погрызла барса, не беспокойтесь. Илья живой. Надо отцу приехать.

Р о д и о н Ш и ш к и н".

Сразу ехать Пахом не мог, так он был взволнован. Мужик высидел в избе полчаса, потом опять пошел молотить. Он лишь забыл надеть шапку, хотя на Амуре начался ветер.

Пахом работал и думал об Илье, не желая поддаваться отчаянию.

На другой день он дождался низовой почты. Ямщики рассказали про охоту Ильи на барса. Разузнав все толком, Пахом отправился в Тамбовку.

Ехал он, не торопясь, не изнуряя лошадь.

Встречные передавали Пахому все ту же весть и удивлялись его спокойствию. Через два дня, подъезжая к Тамбовке, Пахом примерно уже все знал. Он догадывался, как тамбовцы беспокоятся, что случилась с парнем такая беда и что отец рассердится на них. "Илья не утерпит, если ходит поблизости зверь, - как им было углядеть?.." Пахом не винил тамбовцев и взыскивать ни с кого не собирался.

* * *

- Я утром встал, поглядеть пошел, - лежа на постели, рассказывал отцу Илья, - вижу - след. Мы и накануне ходили следы глядеть, а видно было плохо.

- Это я его распалил, - сетовал Родион.

- Ну, думаю, дай погляжу, что дальше. Сходил домой за ружьем - на случай, если тигра встретится.

- Это я слыхал, как он за ружьем заходил, - сказал Митька.